— Но… Но ты же исправлял ее, — заикнулась я.
Он хмыкнул.
— Признаю, я немного ее подправил. Но совсем чуть-чуть. Хочешь посмотреть, что я изменил?
Я кивнула, и Мэддокс протянул мне бумаги. Верно, он не много изменил, и его исправления сделали песню лучше. Они сделали ее сильнее.
— Обычно мне требуется порядка десяти черновиков, чтобы придумать подходящий текст, а ты… Справилась в мгновение ока, — парень покачал головой, проводя пальцами по своим темным волосам. — Ты действительно удивительная.
Я усмехнулась.
— Ты только сейчас это понял?
— Нет, — рассмеялся он, — Я понял это в тот самый момент, когда увидел тебя. Именно поэтому я и заговорил с тобой в первый раз.
От его слов по телу разлилось приятное тепло и румянец.
— А теперь самое сложное, — он протянул руку, чтобы помочь мне подняться. — Время для фортепиано.
И снова я оказалась на скамейке перед фортепиано рядом с ним. Скамейка была такой маленькой, что между нами не оставалось места.
— Я думал о чем-то таком… — он начал играть, и я прикрыла глаза.
Мелодия закончилась, я открыла глаза и увидела, как он пожимает плечами.
— Что-то вроде этого. Ты справишься лучше, чем я.
— Сомневаюсь, — фыркнула в ответ.
Я услышала достаточно, чтобы уловить нужное звучание, так что стала играть, пока он все записывал.
Музыка для меня была второй натурой, даваясь мне так же легко, как дыхание.
Мне нравилось, что с Мэддоксом было так же. Это позволяло нам общаться так, как не могут общаться другие люди. Это была особая связь.
— Я бы хотел, чтобы ты начала сначала, — сказал он, поднимаясь. — Дай мне минутку.
Он подошел к барабанной установке, достал палочки из заднего кармана.
— Теперь начинай.
Я рассмеялась, покачав головой над его командой, но сделала, как он просил.
Я проиграла четверть песни, когда он вступил с барабанами. Сперва это был только грохот, а потом он стал нарастать — именно так, как он хотел.
Мы закончили. Мэддокс вскочил с места, зажав в руке палочки. Указал ими на меня, взволновано прикусив губу.
— Вот это, Эмми, и есть то, что называется хитом.
— Ты так думаешь? — спросила я, все еще сомневаясь в тексте.
— Я это знаю, — ответил он. Вышел из-за барабанной установки и подошел ко мне. Склонился и прижался к моему лбу своим. — Помнишь, ты говорила, что не знаешь, чем хочешь заниматься после школы?
Я кивнула.
— Думаю, только что ты это осознала.
— Что? — спросила я, смущенно.
— Ты — композитор, Эмма. Просто и ясно.
Я уставилась на него и рассмеялась.
— Нет, определенно, нет.
— Да. И я смогу убедить тебя, когда эта песня станет хитом.
Я фыркнула.
— Если ты забыл, то мы всего лишь два подростка, которые пишут песню в твоем гостевом домике. Она не станет хитом.
— Посмотрим, — усмехнулся он.
И что-то подсказывало мне, что так и будет.
Глава 19
НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ СПУСТЯ я поспешно шла за длинноногим Мэддоксом по центру Винчестера. Солнце только начинало садиться, заливая нас алым светом.
— Куда мы? — спросила я.
Мэддокс взял меня за руку и повел по улице. Видимо, я шла недостаточно быстро. Как обычно на нем были джинсы с неизменными барабанными палочками в заднем кармане, черная футболка и кепка.
— Если бы я сказал, то испортил сюрприз, — он обернулся на меня, изогнув губы в улыбке.
Черт бы побрал эти сюрпризы.
Я прищурилась, пока он не отвел взгляд.
— Из-за этого сюрприза я не помчусь с криками по улице?
Он усмехнулся.
— Не знаю… Зависит от твоих страхов. Ты же говорила, что выпрыгнешь вслед за мной из самолета. И я не думаю, что это так же страшно.
— На самом деле мне не нравится находиться в неведении, — прорычала я. Что-то подсказывало, что его задумка мне не понравится.
— Я держу рот на замке.
— Придется мне открыть этот замок, — проворчала я.
Он лишь посмеялся надо мной.
Наконец, остановился и распахнул дверь в местную кофейню. Я знала это место.
— Ох, черт возьми, нет, — я вырвала руку из его хватки. — Знаю, что ты собираешься сделать, но этого не произойдет.
Я покачала головой.
— Эмма, — простонал он, и поскольку мое полное имя использовал редко, я поняла, что он говорил серьезно. — Люди заслужили услышать нашу песню. Я хочу посмотреть на их реакцию.
— Ни в коем случае, — прошипела я. Не считала себя застенчивой, просто не была общительной, но выйти на сцену и спеть перед людьми казалось мне слишком сложным.
— Эмми, — он протянул руку и ласково потрепал меня по щеке, а от его нежного взгляда я едва не растаяла. — Прошу, ради меня.
О Боже, он смотрел на меня щенячьими глазами. Я ожидала, что его нижняя губа сейчас опуститься.
Склонился ближе, проведя носом по линии моего подбородка.
— Прошу, — снова взмолился.
Я прикрыла глаза и издала тихий стон.
— Ты играешь нечестно.
— Я никогда не говорил обратного.
— Хорошо, я это сделаю, — легко сдалась. Мне следовало поверить Мэддоксу, что песня хорошая, и на самом деле это пугало меня больше, чем само пение, поскольку она шла от сердца.
Мэддокс победоносно улыбнулся.
— Спасибо.
Он быстро поцеловал меня и отстранился до того, как ситуация накалилась.
Он отошел и открыл дверь в «У Гриффина» — местную кофейню-ресторанчик… Это было странное место, где тусовались подростки и студенты колледжа, и я сразу же почувствовала тепло тела Мэддокса.
Войдя внутрь я почувствовала райский аромат кофе и пирожных.
— Привет, Гриффин, — обратился Мэддокс к крепко сложенному хозяину заведения, стоявшему у кассы.
Он поднял руку и слегка помахал.
— Вы сегодня играете? — поинтересовался Гриффин.
— Нет, только мы двое, — Мэддокс приобнял меня за плечи.
Гриффин ухмыльнулся.
— Я даже рад, что тут нет твоего брата. В последний раз, когда вы здесь были, мне пришлось разнимать драку.
Мэддокс рядом со мной тяжело вздохнул.
— Прости за это.
Гриффин пожал плечами.
— Это в прошлом. Могу что-нибудь предложить?
Мэддокс посмотрел на меня.
— Кофе со льдом, — я полезла в сумочку за своим кошельком.
— Мне то же самое, — сказал Мэддокс, потянувшись за своим бумажником в задний карман.
Я была полна решимость опередить его. Он всегда платил за меня, теперь моя очередь. Я толкнула его бедром с такой силой, что он споткнулся и выронил бумажник.
— Вот, — я протянула Гриффину десять долларов.
Старик хихикнул.
— А ты мне нравишься.
— Боже, Эмми, — проворчал Мэддокс, отряхивая пыль с кошелька. — Кажется, ты мне еще один синяк поставила.
Я рассмеялась.
— Прости, я была вынуждена это сделать.
Гриффин передал мне сдачу и отправился готовить напитки.
— Я бы оплатил, — ворчал Мэддокс, убирая бумажник в карман.
— Знаю, что заплатил бы, — заверила я. — Но мне хотелось самой.
Он пробормотал себе поднос что-то о том, что иногда я бываю чертовски властной. На моих губах появилась улыбка.
Гриффин передал нам напитки, и я проследовала за Мэддоксом к столику в углу, который частично был скрыт стеною.
В кофейне было многолюдно, но не так, как в день открытого микрофона. Я приходила сюда с Сэди, и тогда народу было так много, что тела буквально прижимались друг к другу.
Я нервно заерзала: сперва начала дергать концы волос, а затем играла с соломинкой. Понимала, что это лишь вопрос времени, когда Мэддокс потащит меня на импровизированную сцену и все услышат нашу песню.
Он выглядел не менее обеспокоенным, постукивая пальцами по столешнице. Впрочем, Мэддокс всегда отстукивал какой-нибудь ритм.
— Может, покончим с этим? — наконец прошипела я.
Он захихикал, в уголках глаз проступили морщинки.
— Мы собираемся спеть песню, а не к дантисту идем. Нельзя просто покончить с этим. Подожди, когда все встанет на круги своя.
