На его лице появилось выражение умиротворения и, возможно, даже счастья.
— В этом месте не случалось ничего плохого, и это делало его особенным. Нас не преследовали здесь плохие воспоминания. Сейчас мы не часто бываем здесь, по крайней мере, я, но оно навсегда останется идеальным.
Он замолчал, взгляд стал отрешенным.
— Знаешь, в подобных случаях, — продолжил Мэддокс, — мы оказались бы в заднице, когда попали в приют, но Коллинзы удержали нас. Мы жили у них, хоть они и переехали из трейлерного парка, но были достаточно близко, чтобы добраться на автобусе, так что вечера мы проводили с ними. Они нас спасли, — с уверенностью произнес он. — Без них Матиас оказался бы в полной жопе, а я? Явно не сидел бы рядом с тобой сейчас, — криво усмехнулся, — и не чувствовал бы себя таким счастливым. Я обязан им всем. Они любили нас, когда другим было наплевать. Все эти годы я пытался найти способ отблагодарить их за доброту, но, наконец, понял, что уже сделал это, полюбив их в ответ. — Мэддокс посмотрел на ручей, наблюдая, как на его поверхности переливается солнце. — Из-за них мы стали заниматься музыкой. Коллинзы считали, что музыка могла бы исцелить наш гнев.
— Матиас тоже играет? — я понятия не имела, что его близнец обладает музыкальным талантом.
— Ну, — Мэддокс хмыкнул, — он поет. Так же играет на пианино, гитаре, но предпочитает петь.
— Никогда бы не подумала, — призналась я.
— Матиас держится в стороне, не обращай внимания.
— Почему ты выбрал барабаны? — полюбопытствовала я.
— Не знаю, — изогнул губы, — просто чувствовал, что так надо.
Мы замолчали — вокруг нас слышались лишь плеск ручья, шелест листьев и пение птиц.
Я отпустила его руку, а он вытянул ноги, убедив меня лечь и положить голову на его ноги. Мэддокс посмотрел на меня с серьезным выражением на лице.
— Знаешь, — начал он, потянувшись, чтобы убрать выбившийся светлый локон с моей щеки. — Я считал, что сложно будет рассказать тебе, но оказалось на удивление легко.
Он провел пальцами от щеки к губам.
— Спасибо, что доверился мне и рассказал, — прошептала я.
Мэддокс прожигал меня взглядом, прослеживая путь своих пальцев, обводивших мои губы по контуру.
— Ты слишком хороша для меня.
— Неправда, — я взяла его за руку, переплела наши пальцы и положила руки на свою грудь. — Я не слишком хороша. Абсолютно обычная, Мэддокс. Просто девушка, а ты — парень. Но вместе, — я протянула свободную руку, обхватив его за подбородок и заставляя посмотреть на меня, — мы нечто большее. Может, не идеальное, но нечто невероятное.
Он ухмыльнулся.
— Ты могла бы стать поэтом, Эмма.
Он снял очки и закрепил на вороте рубашки, так что я не пропустила то, что он подмигнул.
Я рассмеялась.
— Возможно, если ты будешь хорошо себя вести, я позволю использовать эти слова в песне.
— Или ты напишешь одну со мной? — он продолжал улыбаться, но взгляд стал серьезным. — Ты же говорила, что пишешь.
— Мне? Написать с тобой песню? — я рассмеялась. — Да, верно. Я едва могу написать сочинение на уроке английского.
На самом деле я действительно писала песни дома, где их никто и никогда не увидит. Побледнела, вспомнив давний разговор, когда рассказала ему, что сочиняю песни. Боже. Почему я не могу держать при нем язык за зубами?
Мэддокс прикусил свою нижнюю губу, сдерживая смех.
— Написать песни — совсем не то, что написать эссе. Оно зарождается здесь, — он указал на мой лоб, — а песня, — голос стал ниже, почти перейдя в шепот и мрачнея, — приходит отсюда.
Мэддокс положил руку мне на грудь, прямо над сердцем. От чего оно учащенно забилось, и по усмешке я поняла, что он это заметил.
— Что ты со мной делаешь? — слова слетали с губ словно падающие на стол дощечки «дженги».
— Влюбляюсь в тебя, — быстро ответил он.
Не знаю, кто сделал первый шаг, но это не имело значения. Внезапно я оказалась у него на коленях, обхватив ногами за талию, пока он страстно целовал меня.
Этот поцелуй испепелял душу.
Мэддокс прикусил мою нижнюю губу, а я обняла его за шею.
Я прижалась грудью к его груди, внезапно испытав желание ощутить его обнаженную кожу под своими ладонями. Словно почувствовав, чего я хочу, Мэддокс снял с себя футболку и рубашку.
Его кожа обжигала мои ладони.
— Ты такая красивая, — прошептал он между поцелуями. Положив ладонь мне на затылок, Мэддокс притянул меня ближе, проводя языком по моим губам.
Я приоткрыла рот, умоляя и желая получить все, что он мог мне дать.
Сердце бешено колотилось, кровь бурлила в венах.
Я хотела его.
Полностью.
Здесь.
Сейчас.
Я покачивала бедрами, желая облегчить боль, и он обхватил меня за бедра.
— Эмми, — прошептал он. — Эмма, ты должна остановиться.
Он перекатился, прижав меня к земле и подняв мои руки над головой.
— Перестань, — Мэддокс задыхался, его глаза потемнели так сильно, что осталось лишь тонкое серебряное кольцо. Мои губы болели. Мэддокс облизнул свои пересохшие губы. — Я хочу тебя, Эмми. Боже, я чертовски сильно хочу тебя. Но не здесь и не сейчас.
Я закрыла глаза, осознав, как себя веду.
— Прости, — прошептала.
— Не извиняйся, — он покачал головой. — Только не за это.
У меня задрожала нижняя губа, и я была на грани от слез. Чувствовала себя так, словно набросилась на него и была сбита. Знала, что на самом деле все не так, и я просто поддалась моменту, но все же было неловко.
— Эмма, — он нахмурился. — Не плачь. Я пытаюсь вести себя благородно, а твое грустное лицо мне очень мешает.
Я смогла улыбнуться.
Он усмехнулся.
— И ты готова признаться, что хотела бы, чтобы наш первый раз был именно здесь? — он провел пальцами по моей скуле.
— Нет, — ответила я. — Прости, — повторила. — Не знаю, что со мной не так.
Он усмехнулся, склонив голову к моей шее, а затем поднялся на ноги.
— С тобой все в порядке, Эмми, — протянул руку, помогая мне подняться, — это называется гормоны.
Я все еще чувствовала себя смущенно и неловко, пока он надевал футболку и рубашку.
Мэддокс обнял меня за плечи, прижимая к себе и целуя в макушку.
— Не думай об этом, Эм.
Я тихо рассмеялась. Он хорошо меня знал. Иногда даже слишком хорошо.
Прежде чем он увел меня, я успела спросить.
— Как называется это место?
Он посмотрел на воду, его лицо потемнело от… сожаления?
— Это Уиллоу Крик.
Глава 18
Я ШЛА ВСЛЕД ЗА МЭДДОКСОМ обратно к машине, изо всех сил стараясь забыть о том, что буквально набросилась на него. Щеки все еще пылали при одной мысли об этом, и я усилием воли заставила красноту исчезнуть. Мне нужно поговорить хоть о чем-нибудь.
— Ты сказал, что Карен и Пол тоже жили здесь, — это было первое, что пришло мне в голову.
Он кивнул, открывая двери, и мы забрались внутрь.
— Как им удалось уехать? — я поморщилась от сказанного. Это прозвучало грубо и бессердечно. — Прости, я имела в виду, что… Я просто хотела сказать… — забормотала, не в силах составить связное предложение.
Он протянул руку и сжал мое колено, не убирая руку.
— Все хорошо. Я понимаю, что ты имела в виду, — сделал паузу, оценивая следующие слова. — Пол получил повышение по работе, и им пришлось переехать поближе, но они все еще жили не там, где сейчас, если ты об этом.
Мэддокс крепче сжал руль.
Он был явно напряжен, и я забеспокоилась, что это произошло из-за его рассказа о родителях. Возможно он рассказал об этом до того, как был готов.
Мэддокс прервал мои размышления.
— Твоя мама сказала, что через пару недель у тебя день рождения.
Я поморщилась.
— А что еще она сказала?
Он усмехнулся, и хотя его глаза были скрыты солнцезащитными очками, я знала, что они светятся смехом.
— Она сказала, что ты наряжалась и пела короткие песенки собственного сочинения.
