удивлением про себя отметил, что некоторые из этих операций, например, трепанация черепа, применялись и в нашем времени. Он понял, что отец Никон с его знанием греческого и природной мудростью действительно может стать хорошим наставником, и парень сможет заниматься привычным делом пусть даже и в таких непривычных обстоятельствах.
После покупки свечей, облачений и богослужебных книг в церковной лавке уже в послеобеденное время Сергей был полностью свободен и предложил Мстиславу, Федору и Кытану с Ильдеем пойти на море. Благо, пригодный для купания пляж находился как раз недалеко от их постоялого двора. Кочевники не уставали поражаться огромной водной глади, уходящей далеко за линию горизонта. Пока русичи и половцы устраивали шуточное морское сражение неподалеку от берега, Матвеев отплыл чуть подальше, и уже лежа на спине, смотрел на каменистый берег и знаменитый херсонесский колокол, который в то время служил для подачи сигналов проплывающим кораблям. Прикрыв глаза от яркого солнца, он качался на теплых морских волнах и на мгновение почувствовал себя в отпуске. Хоть какое-то время можно просто отдохнуть на море и ни от кого никуда не бежать, не страдать от морской болезни, не ждать, что каждую минуту тебя могут убить.
* * *
Четыре дня спустя на праздник Преображения Господня отец Никон, Сергей и еще несколько русичей пошли в главный храм Херсонеса — Рождества Пресвятой Богородицы. Праздничную литургию служил сам епископ херсонесский. В этот день в соборе собралось много людей — яблоку негде было упасть. Возле центрального аналоя на большом блюде переливался в солнечном свете белый и темный виноград, предназначенный для освящения. Служба велась, естественно, на греческом языке, и хотя хор пел хорошо поставленными голосами, Матвееву был понятен лишь общий ход литургии и некоторые возгласы священников. Поэтому он больше ощущал себя туристом, чем участвовал в общей молитве, лишь иногда подпевая «Кирие Элейсон» — единственный известный ему возглас на греческом. Взглядом он окинул храм — впереди на почетном месте стоял катепан Валерий Алеат — наместник города, рядом с ним молились стратиги — военачальники и высшие чиновники со своими семьями. За ними стояли купцы и землевладельцы, а потом — простой люд и приезжие.
Высокие стены храма были покрыты богатыми фресками и мозаиками, изображавшими библейские истории. Вот Господь изгоняет согрешивших Адама и Еву из рая, а на страже Эдемского сада ставит архангела с огненным мечом. Там — Иосиф разгадывает сны фараона и становится вторым по значимости после него. А вот — Моисей переводит израильский народ через Чермное море, поглотившее египетские колесницы.
Мысли Сергея вернулись к событиям последних дней. После покупки всего необходимого отец Никон особо не нагружал его работой, и он был рад побродить улочками Херсонеса и хорошо познакомиться с городом. Сергей был и на чеканном дворе второго города империи, где имели право чеканить монету; он заходил на руины античного театра и представлял, какие там когда-то были спектакли; вместе с Мстиславом и капитанами побывал и на вилле винодела, угощавшего их вкусным вином собственного производства. А два дня назад вечером в таверну «Трезубец Посейдона», где русичи часто ужинали, наведался командир херсонесской городской стражи. Высокий немолодой воин в красном плаще, покрытый с ног до головы шрамами, зашел в таверну в сопровождении двух воинов.
— Ангела за трапезой, доблестные воины-русичи, — сказал он хриплым голосом по-русски.
— И тебе не хворать, Корнилий, — ответил Буслай. — А ты к нам с чем пожаловал?
— С предложением к твоим людям немного послужить империи и подзаработать золота.
Воины прекратили жевать и стали внимательно слушать византийца.
— У меня есть предписание от нашего катепана Валерия Алеата о наборе наемников на помощь городской страже, — продолжал воин. — В окрестностях Херсонеса орудует банда разбойников во главе с бывшим хазарским купцом Бехаем. Они грабят путешественников, нападают на торговые караваны и фермы, убивают ромейских солдат. Сегодня нам стало известно, где находится их логово. Но у меня не хватает людей, чтобы и обеспечить порядок в городе, и расправиться с негодяями. Я знаю, что русичи — хорошие воины, и их доблестные мечи нам очень пригодятся. Поэтому я и обращаюсь к вам с предложением подзаработать. Каждый, кто пойдет с моим отрядом, при условии удачного завершения нашей миссии, получит по десять золотых солидов.
На предложение грека практически сразу отозвались десять русичей, включая Мстислава и братьев-половцев. Сергей воином не был, а потому участвовать в ловле бандитов не собирался.
— Отлично! Я и не сомневался в вашей храбрости, — сказал Корнилий. — Тогда встречаемся с вами через две стигмы на главной площади города.
В назначенное время отец Никон также явился вместе с добровольцами и благословил их в дорогу. Они присоединились к двадцати византийским солдатам и отправились в поход в горы. С тех пор прошло уже два дня, а об их экспедиции не было никаких вестей. После этих мыслей Сергей сосредоточился на молитве о здравии всех участников этого похода.
Возможно, молитвы Сергея действительно были эффективными — уже вечером этого дня наконец-то вернулся потрепанный византийско-русский отряд, ведя за собой несколько связанных разбойников. При виде одного из них — невысокого лысого косоглазого мужика с черной бородой — горожане перешептывались и плевали ему вслед. Пленников посадили в темницу, где они должны были ожидать суда до следующего дня.
Задание катепана было выполнено — банда Бехая была ликвидирована, но и отряду стражников пришлось несладко. В бою погибло семь византийских воинов, да и из десяти русичей живыми вернулись лишь шестеро. Когда все они снова собрались в таверне, отец Никон извлек стрелу из ноги Мстислава, а Сергей обработал и перевязал неглубокие раны Ильдея и других воинов.
Осушив залпом кубок вина, Мстислав повел свой рассказ: «Наш отряд долго поднимался к горному убежищу разбойников. На исходе второго дня пути наши воины напали на их логово. Оно находилось в большой мрачной пещере. Бандиты не ожидали атаки, но большинство из них успело сбежать в сгущающихся сумерках вверх по горе. Перебив выбежавших головорезов, по приказу командира Корнилия часть солдат осталась охранять пещеру, а другая часть, в том числе все русичи и двое половцев, во главе с декархом Григорием (десятником по-нашему) отправились в погоню за Бехаем и его приспешниками. Но разбойники хорошо знали эти горы, и, погнавшись за ними, мы попали в ловушку. Стоило нам войти на небольшую каменистую площадку между двумя скалами, как со всех сторон в солдат полетели стрелы и камни. Вот тогда я как раз и был ранен стрелой в бедро. А вот нескольким византийским воинам
