— На этом рассказ Рили заканчивается, мы взяли его как материал для беседы на нашу тему. Для нас он как бы модель одной из тех, казалось бы, безвыходных ситуаций, при которых человек выговаривает себе право переступить через другого человека.
Мы взяли эту встречу за схему для нашего задания, наделив характеристиками отдельных персонажей. Во главе каравана, идущего из Офира, — Абд-аль-Салам, «отец-спаситель». Он торговец золотом, досточтимый человек, уже в годах, опытный в житейских делах и вопросах власти. В нем соединяются черты богатого купца и абсолютного повелителя. Он прекрасно знает, что ему выгодно, а что нет, но ему свойственны также чувство справедливости и великодушие, и он всегда пользуется большим авторитетом.
Его сопровождает в пути сын, по имени Кафур, что означает «борец». Кафур предан своему отцу и в чем-то похож на него, только быстрее на решения и несдержаннее по характеру. Затем следует упомянуть еще Омара, черного раба огромного роста, прислуживающего Абд-аль-Саламу. Омар, вооруженный копьем, первым вступает на тропу, за ним идет Кафур с колчаном и луком. Вплотную к ним держится отец, он безоружен. За ними потянулась длинная цепочка животных с погонщиками, которые вели мулов за поводья, и, наконец, остальные попутчики каравана.
В таком порядке они натолкнулись на торговцев солью, которых вел Трифон. Трифон — человек средних лет, постоянно ходивший с караванами из одной страны в другую, то есть сполна прошедший школу разрешения конфликтных ситуаций с применением насилия. Его ремесло требовало от него обеспечения высоких гарантий сохранности сопровождаемых им товаров, сулящих прибыль, ради чего он заключал с племенами, по землям которых проходил, договоры по взаимной охране интересов. Он придерживается правила, что с сильным не надо лезть на рожон, а, умаслив его, отплатить ему потом хитростью. Но в таком случае он не может при подобных играх находиться в караване безоружным и имеет при себе для защиты отряд берберов. Первым из них на тропу ступает преданный страж по имени Халев. В руке он держит меч.
Таким образом, последовательность развития событий при встрече такова: Халев, следом за ним Трифон наталкиваются на раба Омара, идущего впереди Кафура и Абд-аль-Салама. Идущие впереди останавливаются, и вслед за ними — обе длинные цепочки караванов, следующих за ними по пятам. Омар направляет острие копья в грудь Халева, а Кафур позади него снимает лук и, вложив стрелу, натягивает тетиву.
При такой исходной позиции начинаются переговоры. Задание было следующим: описать развязку, на которую решился Абд-аль-Салам.
* * *
Руланд привел в порядок стопку листков, лежавших перед ним, и продолжил:
— Я перехожу теперь к обсуждению предложенных решений и хочу предварить его словами, что все они, в общем, неудовлетворительны. Смысл постановки вопроса нравственно-богословский. Это означает, что решения тактического характера не отвечают заданию в полной мере. Однако же большинство найденных решений исчерпывается именно таким подходом, если оставить без внимания примитивные заявления вроде: «Евреи должны уступить».
Подавляющее большинство слушателей высказывается за то, что модель решения, проигранная математически, не дает возможности для полюбовного согласия. На основании этого делается вывод, что пространство должно быть добыто силой. В качестве примера назову работу господина Бомануара.
При этих словах поднялся молодой человек с темными волосами и глазами и поклонился изящно и уверенно. На его красном мундире виднелась звездочка лучшего гимнаста. Луций вспомнил, глядя на него, разговор, подслушанный им на «Голубом авизо», и улыбнулся. Руланд сделал ему знак сесть на место и сам прочитал его ответ:
«Абд-аль-Салам понимает с самого начала встречи, что дело кончится стычкой. Он предостерегает для начала Халева и Трифона от дальнейшего сближения и приказывает Омару и своему сыну следить за ними. Он велит передать по цепочке назад, что все в его караване должны оставаться на том месте, до которого дошли. Чем плотнее сомкнется караван, тем страшнее может обернуться паника, которой следует опасаться. Он отдает распоряжения с таким спокойствием, что оно передается и людям, и животным.
Потом он призывает Трифона освободить путь любым способом, какой его больше устраивает. Он дает ему на это час сроку. Так как солнце клонится к морю, то освещение в этот отрезок времени благоприятствует ему.
В противоположность спокойствию и уверенности Абд-аль-Салама и Кафура среди торговцев солью распространяется страх, а потом и ужас. Начинается паника, видно, как животные и люди падают со скалы. Халев и Трифон вынуждены прибегнуть к прорыву силой; одного из них пронзает копье Омара, другого поражает стрела Кафура».
Таким же образом лиценциат разобрал и другие работы, лежавшие перед ним. Было очевидно, что задание оказалось для слушателей слишком сложным, превзошло их духовные запросы. Большинство из них восприняли ситуацию как аварийную при встречном путевом движении, а кое-кто — как своего рода поединок чести. Некоторые запутались в юридических рассуждениях и доводах. Один из них придерживался мнения, что нужно было выждать, пока одна из сторон не нападет, и тогда другая будет иметь законное право на самозащиту. Решения бургляндцев отличались, в общем, большей уверенностью и точностью в проработке задания.
Последним Руланд взял в руки один листок и сказал:
— Единственное суждение, которое принципиально отличается от всех остальных и с которым я согласен тоже, — это решение, предложенное господином фон Винтерфельдом.
Все взгляды устремились к названному курсанту, тот поднялся с явными признаками смущения. Это был молодой человек с бледным рассеянным лицом и белокурыми волосами, которые он, поклонившись, откинул со лба. На нем был мундир кавалерийских отрядов горных стрелков; на зеленом сукне резко выделялась белая повязка, поддерживавшая левую руку, — очевидно, результат падения с лошади.
Луций знал этот тип людей — мечтатель-одиночка с прочими странными склонностями. Такие натуры часто и с легкостью терпели здесь крах, и порой по самым невероятным случаям, что не исключало, однако, и иного развития событий — они входили со временем в ритм и выдвигались в число первых. Чаще всего это зависело от того, какой командир им попался — мог ли тот встать выше пустых формальностей? Для контакта «со средним звеном» они были плохо приспособлены.
Руланд тем временем читал вслух письменное изложение мыслей Винтерфельда:
«Описание характеров позволяет понять, что Абд-аль-Салам единственный, кто мог справиться с создавшейся ситуацией. Ему надлежало принять решение. Он сильный и богатый человек, обладающий как дорогим товаром, так и милостью; он человек княжеской породы. От него зависит быть войне или миру. И он знает, что на нем лежит ответственность.
Абд-аль-Салам понимает в момент встречи всю опасность. Она заключается прежде всего в том, что передние могут вступить в рукопашную схватку и захлопнуть тем самым в слепом гневе ворота мира. Поэтому он повелевает громким голосом, чтобы каждый оставался на своем месте. Потом он принимает необходимые меры предосторожности.
При оценке сложившейся ситуации он исходит из следующих соображений: тропа такой ширины, что по ней может пройти вьючное животное. Из этого следует, что человек в состоянии осторожно повернуться кругом. Опираясь на эту мысль, он начинает переговоры, в которые вступает с Трифоном. Он спрашивает его о стоимости мулов и о той сумме прибыли, которую тот надеется выручить за свой товар. Цена высока, однако она составляет лишь часть того золота, которое Абд-аль-Салам везет с собой. Абд-аль-Салам покупает мулов Трифона и весь груз и клянется ему, что возместит всю сумму, перейдя на другую сторону. Потом он отдает приказ завязать животным глаза и столкнуть их в пропасть. Маневр проходит успешно. Трифон и его люди могут теперь повернуться на тропе и двинуться в обратную сторону, туда, откуда они начали свой путь. Таким образом, путь для каравана Абд-аль-Салама свободен. Они благополучно перебираются на другую сторону, пройдя по дороге смерти. Ступив на твердую землю, Абд-аль-Салам выплачивает Трифону свой долг. И добавляет еще сверх того вознаграждение для него. И распоряжается поставить на этом месте в знак благодарности за спасение от неминуемой смерти обелиск, который одновременно явится предостережением для всех на будущее.
При произошедшей встрече Абд-аль-Салам осознавал свое тактическое превосходство. Он знал также, что нельзя доводить противную сторону до отчаяния. В таких ситуациях и слабый может быть страшен. Абд-аль-Салам обладал внутренним духовным миром, благодаря чему сумел преодолеть ограниченность внешнего. Однако истинными движущими пружинами его действий были не осторожность и не великодушие — он чувствовал свою ответственность за другую, противную сторону. Это верный признак превосходства, отличающий тех людей, которые опираются на высшие моральные принципы.
