из таких людей, как Дэвид, аромантичных, но не асексуальных. Я провела приличную часть своей жизни, слушая ужасные истории о мужчинах, многие из которых придурки, не желавшие ничего, кроме секса. В глубине души у меня остались подозрения, что «аромантичный, но не асексуальный» – это уловка для незрелого мужчины, пытающегося оправдать свое плохое поведение.
Умом я понимала, что это подозрение лишено основания. Если можно быть асексуальным, но не аромантичным, значит, можно быть и аромантичным, но не асексуальным. Также нет причин, по которым только женщины могут быть аромантичными и асексуальными. Всегда было ясно, что мои убеждения, будто женщина-аро-алло независима, а мужчина-аро-алло – распутник, были гендерными стереотипами и от них нужно отказаться. Тем не менее рассказы Дэвида о том, что эти стереотипы причинили ему боль, изменили мое отношение к ситуации. Дэвид считает: из-за того, что он мужчина, о нем будут говорить, что он «просто похотливый самец» и монстр, хотя он действительно заботится о других. «Я стараюсь поддерживать дружеские отношения, – говорит он. – Межличностные связи важны, и я думаю, что людей, которые жаждут человеческих отношений, гораздо больше, чем жаждущих романтики».
Нет сомнений в том, что некоторые ссылаются на аромантизм, оправдывая свою жестокость. Не поддавайтесь на это. Грубое поведение само по себе недопустимо, независимо от ориентации. Лиза Уэйд, западный социолог и автор книги «Беспорядочные связи в Америке: новая культура секса в кампусе», пишет, что проблема заключается не в самом случайном сексе, а в культуре, которая сложилась вокруг случайного секса, который побуждает людей относиться друг к другу холодно, чтобы показать, что у них нет чувств. Вполне возможно четко обозначать границы, хотеть секса без романтики и относиться к другим с добротой и уважением[158]. Это не «использование чьего-либо тела для физического удовлетворения», это общение и заключение соглашения, и это путь, по которому Дэвид хочет идти. Он с самого начала дает понять, что не заинтересован в свиданиях, но сделает все возможное, чтобы быть внимательным и заботиться о других людях.
Теперь у Дэвида есть «друзья с привилегиями», что ему кажется почти идеалом. Он охотно дает советы по отношениям: «Я чувствую, что могу быть более беспристрастным», – и тратит время на раздел на социальном сайте Reddit об аромантизме, помогая другим, которые задаются вопросом, не аромантичны ли они, не страдают ли от эмоциональной травмы и не могут ли измениться. Изменения, безусловно, возможны и тоже прекрасны (хотя наличие счастливых одиноких людей в любом возрасте доказывает, что меняются далеко не все). Как и в случае с асексуальностью, возможность изменений не должна оправдывать неверие в рассказы других о своем опыте или заставлять чрезмерно беспокоиться из-за того, что можно упустить в своей жизни что-то, что сейчас не интересно и не нужно.
Дэвид даже начал обращаться к людям из сообщества «Мужчины идут своим путем». Общественные ожидания в отношении романтики, которые причиняют ему боль, те же самые, которые заставляют инцелов чувствовать себя одинокими и изолированными, поэтому «помочь им деконструировать романтику как концепцию – на самом деле значит помочь им открыться», – говорит он. Что касается других людей, которые думают, что они могут быть аромантичными, «самый главный совет, который я всегда даю: просто подождите, [ощущение своей идентичности] придет со временем», – добавляет Дэвид. – Не верьте, что вы больны, если не хотите романтических отношений. Вероятно, вы не найдете ответа на сайте Reddit, но, кем бы вы ни были, вы нормальны и здоровы».
* * *
Аматонормативность пронизывает всю нашу жизнь, а не только присутствует в телешоу и книгах. Она вплетена в наши законные права, в результате чего возникают формы дискриминации, которые становятся все более очевидными с возрастом. Романтическая любовь в браке дает привилегии, недоступные другим формам преданности; достаточно упомянуть более 1100 законов, которые приносят пользу супружеским парам на федеральном уровне. Супруги могут совместно пользоваться медицинской страховкой, а также военными пособиями, социальными льготами и пособием по инвалидности. Они могут принимать друг за друга решения, касающиеся здоровья[159].
Компании предоставляют супругам отпуск по случаю утраты близких, не задавая никаких вопросов, но вряд ли отпустят на похороны просто друга. Можно выйти замуж за незнакомца и дать ему свою медицинскую страховку, но нельзя предоставить медицинскую страховку родителю.
Брак в идеальном виде – это обещание любви и взаимной ответственности, признание важности в глазах всех. То, что такое обещание приветствуется и сопровождается юридическими преимуществами и особым статусом, может иметь смысл. То, что такое обещание может быть дано и юридически признано только в романтическом и сексуальном контексте, логики лишено. В дебатах по поводу брака большинство людей «согласны с мнением, что наши самые важные некровные отношения должны быть с людьми, с которыми у нас есть или, по крайней мере, были половые контакты», – пишет философ Джулиан Баггини в Prospect Magazine[160].
Критерии, основанные на поле, имели смысл, когда главной целью брака было объединить состояния и произвести детей, но сегодня, как указывает Баггини, брак – это союз, основанный скорее на привязанности, чем на расчете. Во многих случаях смысл брака уже не в том, чтобы произвести на свет наследника и еще несколько детей на всякий случай. У многих супружеских пар нет детей (или даже секса), а плохие браки, где муж и жена не заботятся друг о друге, обычное дело.
Один из случаев, наиболее ярко иллюстрирующих, что происходит, когда для получения прав необходимы романтические отношения, произошел в 2012 году. Тогда канадское правительство депортировало семидесятитрехлетнюю Нэнси Инферреру, американку, которая жила со своей восьмидесятитрехлетней подругой Милдред Сэнфорд. Они переехали в Новую Шотландию несколькими годами ранее и объединили свои деньги, чтобы вместе купить мобильный дом за 14 000 долларов. Их описывали как «неразлучных», и Нэнси заботилась о Милдред, у которой было слабоумие[161]. «Такая дружба соответствует одной из основных целей брака – взаимной долгосрочной заботе и товариществу, – пишет Брейк. – Как таковая, она заслуживает правовой защиты, аналогичной той, которая существует в браке»[162]. Тем не менее пара, в которой один партнер – абьюзер, с большей вероятностью получила бы защиту от депортации, чем Нэнси и Милдред (хотя семь лет спустя Нэнси, наконец, получила постоянное место жительства в Канаде[163]).
Создание юридических и социальных льгот только для романтически привязанных друг к другу людей предполагает, что простое присутствие романтических чувств усиливает заботу и заслуживает особой защиты, хотя дружба и другие формы заботы, которые могут сопровождаться меньшими обязательствами, могут включать в себя больше искренней любви. Таким образом, юридические
