Айболит вышел из машины и сказал по-английски:
– Мы по приглашению шейха Файзи.
– Мы вас ждали, – кивнул мужчина с автоматом Калашникова. – Пожалуйста, попросите вашу спутницу выйти из машины.
Я вышла, не дожидаясь приглашения. Ко мне подошли две молодые девушки в джинсах, свитерах и с косынками на голове, и быстро ощупали меня. Я обернулась. Айболита проверяли мужчины.
– Извините, вынужденная мера предосторожности, – сухо извинился мужчина с автоматом.
– Мы понимаем, – кивнул Айболит.
– Меня зовут Амджад. Я – старший сын шейха, – представился мужчина. – Пойдемте со мной.
Нас провели вглубь поселка. За деревянными развалюхами прятались вполне современные разборные домики наподобие финских. Белые, чистенькие, с зелёной синтетической травой возле них и яркими полосатыми тентами от солнца. Если бы я не знала, что это бедуинский поселок, то подумала бы, что мы в европейском кемпинге.
– Какой разительный контраст, – улыбнулся Айболит. – Там, на въезде в поселок – средние века, а здесь современность.
– За современность туристы не готовы платить, – рассмеялся Амджад. – А на средневековье мы хорошие деньги зарабатываем, – он остановился возле домика с ярко-зеленой крышей и такими же жалюзи.
– Это ваш дом. Вещи принесут сюда из машины. Саму машину отгонят подальше от въезда, чтобы не бросалась в глаза. Слишком солидные номера. Такие бывают только у офицеров полиции. Это машина Марка?
– Да, – подтвердил Айболит.
– Разумно, – одобрил Амджад. – На арендованной машине вас бы не пропустил ни один полицейский кордон. Они туристов проверяют особо тщательно. А на такой машине можно всю страну проехать и никто не остановит.
Мы обошли еще несколько домиков и вышли на небольшую площадь перед большим двухэтажным домом. Половину площади занимал деревянный стол под белым тентом. Во главе стола сидел худой мужчина лет шестидесяти, с резкими чертами лица. Он был одет в длинное, ниже колен белое платье и белые брюки. На голове был причудливо накручен белый платок с черным обручем.
– Это друзья Марка, отец, – представил нас Амджад.
Айболит шагнул вперед и учтиво поклонился:
– Я – Иван. Это Марья, моя спутница.
Черные глаза шейха Файзи ощупали меня с головы до ног, как рентген. Увиденное ему явно понравилось. Он кивнул и показал на стулья рядом с собой. Вообще-то стулья были заняты. На них сидели две женщины, закутанные в платки. Но после жеста шейха они быстро освободили места. Мы сели. Перед нами начали тут же сновать дети и женщины, заставляя весь стол блюдами с едой. Пожилая женщина в чёрном платке поставила перед нами медную закопчённую джезву, только что снятую с костра, который потрескивал неподалёку от стола. Она осторожно перелила густой и очень горячий кофе в маленькие медные чашки и улыбнулась:
– Пейте, пока горячий.
Я отхлебнула кофе. Ничего подобного никогда в жизни не пила. Шейх любезно подвинул ко мне медный поднос с сухофруктами и орехами.
– Бери финики, – сказал он по-английски. – Мы называем их хлебом пустыни. Выращиваем и сушим сами. Никакой химии. Только солнце.
– Спасибо, – я взяла финик и надкусила.
– Так когда вы женитесь? – спросил шейх Айболита.
– Совсем скоро, – Айболит забросил в рот горсть орехов.
Что он сказал? Мы с ним женимся? Или это легенда для шейха? Может быть, так нужно?
- 17 -
Где твои крылья?
От неожиданности я подавилась фиником. Задыхаясь, потянулась за стаканом воды. Ко мне бросились несколько женщин, но Айболит опередил их и стукнул меня по спине. Шейх изменился в лице.
– Пожалуйста, не прикасайтесь к вашей женщине при шейхе, – попросил Амджад. – Это считается оскорблением.
– Извините ради бога, – Айболит встал, поклонился шейху и прижал руки к груди. – Я не знал. Правда. Просто она подавилась и…
– Для помощи женщинам есть другие женщины, – шейх, видя горячее раскаяние Айболита, сменил гнев на милость и улыбнулся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Понял, осознал, больше не повторится, – Айболит продолжал стоять перед шейхом.
– Садись, – кивнул шейх.
К столу потянулась целая вереница девушек с блюдами, наполненными едой. Хрустящие лепёшки упоительно пахли дымом. Большие миски с тушеной бараниной пузырились кипящим темным соусом. Салаты, хумус, политый оливковым маслом с разбросанными по нему кедровыми орешками, приправы в крошечных мисочках – всё это ставили перед нами и с улыбкой говорили:
– Минфадлак.
– Минфадлак – это по-арабски пожалуйста, – объяснил шейх. – А эти девушки – мои дочери.
– Все? – Айболит не донес кусок лепешки до рта.
– Нет, только часть, – пожал плечами шейх. – У меня их много. Двадцать три? – спросил он у Амджада.
– Двадцать шесть, – поправил тот отца. – Аааа… ну да, – согласился с ним шейх. – По пять от двух первых жен, восемь от третьей – неудачная она у меня, да сохрани ее Аллах, сыновей почти не дала, и восемь от четвертой – благослови ее Аллах, она мне шесть сыновей родила.
– Тяжело запомнить точное количество, когда так много детей, – улыбнулся Айболит.
– Нет, сыновей я помню всех. Дочек только путаю, – шейх отхлебнул кофе. – Правда, Фатьма? – обратился он к женщине лет пятидесяти в черном платке.
– Да, – кивнула она. – Но я напоминаю, если что. Так как я – старшая жена, то обязана помнить всех – сохрани их Аллах, – она села рядом со мной. – Ешь, дочка, а то худенькая ты очень.
Я хотела поблагодарить ее, но в этот момент на площадь въехал военный "джип". Из него выпрыгнули четверо мужчин в черных брюках военного покроя и черных футболках. Двое остались у машины, один за рулем. Один подбежал к шейху, поздоровался и быстро затараторил по-арабски.
Шейх изменился в лице, встал и поспешно пошел в дом. Мужчина в черном пошел за ним. Амджад что-то крикнул и все мужчины, что были на площади, бросились за ними.
– Что происходит? – обеспокоенно спросил Айболит Фатьму, которая сидела рядом со мной и как ни в чем не бывало пила кофе.
– Это ШАБАК – служба внутренней безопасности, – ответила она и видя, что я побледнела, немедленно успокоила нас с Ваней:
– Не волнуйтесь, не за вами. Из Рафаха – крупного палестинского города на Синае – прорвались на территорию Израиля несколько хамасников. А мы, бедуины, самые лучшие следопыты на всем Ближнем Востоке. ШАБАК часто просит помощи в поимке врагов, а взамен не лезет в наши дела. Ешьте спокойно.
– Как-то расхотелось, – шепнула я Айболиту и обратилась к Фатьме:
– Можно нам пойти отдохнуть? Это не будет считаться неуважением?
– Идите, – улыбнулась она. – Только жалюзи плотно закройте, – она подмигнула. – Всё, что вы делаете за закрытой дверью и окнами – ваше личное дело. Но алла истер – не дай бог, если это увидят.
Мы с Айболитом встали и вдруг меня кто-то толкнул в спину. Вернее, в попу. От неожиданности я ткнулась животом в стол, ойкнула и обернулась. За мной стоял белый, как снег, верблюжонок.
– Какой хорошенький! – я погладила его по плюшевой мордочке, которой он тыкался в мою руку, как кошка.
– Осторожнее! – предупредила Фатьма и махнула рукой в сторону белой верблюдицы, которая спешила к нам. – Это любимица моего мужа. Она недавно родила и до сих пор кормит верблюжонка. А кормящие мамочки очень нервные.
Верблюжонок крутился возле меня, подставляя то голову, то бочок и балансировал на тоненьких, как спички, ножках. Его мамаша подошла ко мне и строго взглянула карими глазками-маслинами.
– Обещаю, что не причиню ему вреда, – я почесала белый плюшевый бочок.
– А мне можно? – Айболит медленно протянул руку к верблюжонку.
Его мамаша нервно всхрапнула. Как будто кто-то дунул в большую трубу.
– Мужчинам она не доверяет, – хитро подмигнула Фатьма.
– Понял! Мамаша, не будем волноваться! – Айболит шутливо поднял руки и спрятал их за спину.
