парень лет тридцати с небольшим.
– Жить надоело?!
Стах подбежал, глянул снизу-вверх.
– До развилки на Парамоновку подбросите?
Парень вместо ответа оглядел окрестности, видимо ожидая появления тех, от кого так стремительно бежал Стах, но так никого и не увидев, сел, подвинулся, освобождая место.
– Залезай.
Стах закинул в кабину сумку, полез вслед за ней.
– Где тебя так помяло, земляк? – скосив подозрительный взгляд, спросил сидевший за рулём седой дальнобойщик лет пятидесяти.
Стаха вопрос застал врасплох. Склонившись к боковому стеклу, он глянул на своё отражение в зеркале заднего вида: на одной щеке царапина, на другой следы засохшей крови, – видно залапал руками.
– Спроси что полегче, – тяжело отдуваясь, он послюнявил палец, потёр щёку. – Начали вчера у шурина на дне рождения, вечером продолжили, потом отчего-то попёрлись в город, потом ничего не помню. Как кувалдой по голове…
Стах настороженно затих, гадая, сняты уже полицейские посты или нет? Минут через пять менты– легки на помине – нарисовались у выезда из города.
– Чего это они? – с притворным удивлением спросил он, глядя на висящие под мышками у полицейских автоматы. – Воевать собрались?
– Вчера инкассаторскую машину грабанули. – Молодой дальнобойщик потянулся за папкой с документами. – Не слыхал?
– Что-то по пьяни рассказывали – ни хрена не помню.
Полицейские проверяли машину лениво, понимая, что время ушло, и преступники давно либо выехали из города, либо залегли на дно. Стах вдруг почувствовал, что кровь на левой руке течёт уже по тыльной стороне ладони. Спрятал руку под полу куртки.
Контроль прошёл без эксцессов, и снова фура мчалась мимо придорожных деревьев, срывая с обочины и увлекая за собой палые листья. Стараясь не привлекать внимания, Стах носовым платком вытер руку, прислонился плечом к двери.
В полудрёме снова привиделся Миха. Первое время Стах приезжал к нему на могилу каждый год, потом засосала стремительная жизнь: новые друзья, новые клятвы в верности. Нет, Миху не забыл, просто вспоминал редко. «Надо бы новый памятник… Надо бы матери его помочь…» – вроде ещё совсем недавно крутились в голове мысли, но время – сколько не убеждай в обратном – течёт не одинаково: то тянется, как резина, то вдруг скачет сразу на десяток лет, а планы так и остаются не выполненными.
Стах оторвал от стекла голову, глядя на приближающуюся автозаправку.
– Мужики, я вас не очень задержу, если мы на минуту у заправки тормознём?
Водители подозрительно переглянулись, но фура съехала с трассы, остановилась у бордюра, расцвеченного вперемежку белым и красным цветом. Пока Стах устало ковылял к магазину, дальнобойщики закурили.
– Думаешь, он из этих, которых ищут? – спросил молодой.
– Считай сам, – седой загибал пальцы. – Из-под рукава кровь течёт. На джинсах пятна, тоже наверняка от крови. Нарисовался на трассе ни свет, ни заря. Говорит – с пьянки, а сам с сумкой дорожной. Тебе мало?
– У грабителей всё продумано, а этот… – Парень недоумённо пожал плечами. – Всё у него не слава Богу. Да и сумку полиция перетрясла, – сумка, как сумка, а кровь… может просто по пьяни попыряли друг друга битыми бутылками. Мало ли.
– Может и так, но зря я полицейским про кровь не намекнул. В Зареченске у поста остановимся. Пусть разбираются.
Зайдя в туалет, Стах влажными салфетками вытер от крови руку. Наложил поверх промокшего бинта кучу салфеток, перетянул купленным в магазине скотчем. Вернулся к машине с бутылкой водки и батоном. Попытался переставить пакет с покупками в левую руку, чтобы правой дотянуться до двери тягача, но вдруг завертелся в тёмном круговороте.
Нашёл он себя лежащим у бордюра. Седой дальнобойщик брызгал ему в лицо водой из пластиковой бутылки, молодой – расстёгивал куртку.
– Всё хорошо, мужики, – неверным жестом отстраняя от себя руку молодого водителя, Стах попытался подняться, но не смог.
Пришлось всё-таки прибегнуть к помощи. Встав на ноги, отряхнул джинсы и, понимая, что врать дальше бесполезно, негромко сказал:
– У вас проблем не будет. В Зареченске на объездной кладбище есть, там сойду.
– А Парамоновка? – спросил молодой.
– Всё по порядку, – ответил Стах. – Водка цела?
– Цела… – Парень поставил пакет на сидение, полез в кабину. – Кто там у тебя?
– Друг. – Осторожно, чтобы не напрягать простреленную мышцу, Стах полез вслед за ним. – В Афгане погиб.
– В больничку бы тебе для начала.
– Успеется. – Стах захлопнул дверь, устало прислонился виском к стеклу.
До Зареченска доехали молча. Солнце стояло низко над горизонтом, сеясь сквозь игольчатое сито хвои, окутывая золотистыми облаками сосны, блестя в стеклянных боковинах автобусной остановки. Перетекая из окна в окно по стоящим у объездной дороги многоэтажкам, оно сверкало порой до слепоты, но, не радовало, а лишь сильнее подчёркивало чуждость всего того, что было за автомобильным стеклом, о которое плющился висок Стаха. Между двумя мирами, как между двумя сообщающимися сосудами пережали трубку. Пережали в том самом месте, где Стах рассеяно тёр пальцами, сунув под куртку руку.
Потянулся сектор частной застройки. Фура остановилась рядом с шиномонтажной мастерской, в двадцати шагах от которой находился вход на кладбище. Стах полез в карман за деньгами.
– Не надо, – остановил его седой, выпрыгивая из кабины.
Стах пожал плечами, покачиваясь, вышел. Пока он ковылял к воротам кладбища, водители сняли запаску. Молодой покатил её к шиномонтажке, сдал мастерам. Уже у входа на кладбище у Стаха снова потемнело в глазах, – роняя с плеча сумку, схватился за створку ворот.
Прикуривая, молодой дальнобойщик исподлобья глянул ему в спину.
– Блин! Дался на нашу голову. – Вернув седому зажигалку, парень поспешил Стаху на помощь.
И опять Стах неловко отстранял его руки.
– Всё-всё! Я в норме.
Выпрямился, вошёл в ворота. Опасаясь, что он снова свалится, водитель неуверенно шагнул вслед за ним.
– Уверен, что тебе не надо в больницу?
– Уверен. – Стах растерянно оглянулся по сторонам. – Ни хрена не узнаю. Тесно здесь как-то стало, – подняв руку, привлёк внимание старика, который неподалёку охапками перекладывал жёлтые палые листья из высокой кучи в тачку. – Слышь, отец! Афганец тут у вас лежит, Михайлов фамилия. Где-то здесь с левой стороны.
– Колька? Михайлов? – Разогнул спину старик. – Да вот же, в двух шагах стоите.
И вправду – два шага, а не узнать: оградку укрыла тень неизвестно когда выросшего каштана, покосившийся памятник от этого сделался ещё меньше. Могила хоть и засыпана листьями, а ухожена: оградка покрашена, бурьянов не видно. Значит, жива ещё Зинаида Петровна.
Стах вынул из пакета бутылку водки, батон, два пластиковых стакана. Наполнив водкой стаканчик, поставил его на могилу, прикрыл ломтём батона. Второй стакан примял пальцами с боков так, что водка хлестнула через край. Некоторое время стоял, склонив голову, потом молча выпил.
Водитель опёрся руками на оградку, неотрывно глядя на памятник.
– Ты за руль скоро? – Оглянулся Стах, кривясь от водки и тылом ладони утирая губы. – Помяни Кольку.
Парень отрицательно покачал головой, но вышло это у него как-то нерешительно. Несколько секунд он в раздумье сжимал и разжимал губы, будто
