я знала, о чем она хотела спросить: мой папа снова торгует?
Я молилась, чтобы это не было правдой.
Но, скорее всего, это было так.
– Не знаю, – честно ответила я.
В последний раз, когда мы с отцом об этом говорили, он пообещал, что больше не вернется к торговле, но верить в обещания бывшего лжеца было труднее всего. Папа лгал обо всем, пытаясь скрыть свои ошибки. Обычно это работало до тех пор, пока он не напивался до потери сознания или не перебарщивал с дозой. Или пока мама не ловила его на лжи.
Однажды она последовала за ним в дом, где проходила одна из его сделок. Я сидела на заднем сиденье ее машины.
Мне было десять лет.
Чудное время.
– Надеюсь, что нет, – сказала Элеонора.
Я грустно улыбнулась, потому что от ее слов у меня слезились глаза. Я так устала плакать из-за человека, который должен был стать моей опорой.
– Я просто хочу, чтобы моя семья была хоть немного похожа на твою. – Я потерла нос. – Вы, ребята, просто идеальны.
Элеонора опустила взгляд и немного помрачнела.
– Мы не идеальны. У нас тоже есть трудности. Своя тяжелая борьба.
– Да, я понимаю. Человеку свойственно бороться, но вы все боретесь вместе… как одно целое.
Все они играли за одну команду, все они хотели одного и того же – счастья. Моя семья была разделена на два лагеря. Конечно, все мы тоже хотели счастья, но у каждого было свое представление о том, где его искать.
– Мы можем поговорить о чем-нибудь другом, – предложила она, чувствуя, как воздух в комнате становится напряженным.
– Пожалуйста, – выдавила я.
Я была готова говорить о чем угодно – о чем угодно, но не о ранах моей семьи, которые с каждым днем становились все глубже и глубже.
Элеонора вскочила со своего места и подошла к письменному столу. Взяв стопку бумаг, она вернулась к кровати и швырнула листы мне на колени.
– Что это? – спросила я.
– Это сценарий, который ты мне прислала.
Я выгнула бровь.
– Элли, я отправила это только вчера вечером.
Когда я не могла уснуть, я писала и посылала свои сочинения Элеоноре. Накануне вечером я наконец закончила рукопись, над которой работала более трех лет, и отправила ее двоюродной сестре для откровенного и беспристрастного отзыва.
– Да, я знаю. Кстати, из-за тебя я проспала свой будильник. Я прочитала это три раза, Шей. Я перечитывала снова и снова, чтобы найти недостатки в стиле повествования, развитии персонажей и сюжетных линиях, но есть одна серьезная проблема.
Я нервно сглотнула.
– Какая?
– Это безупречно.
Мое сердце забилось с сумасшедшей скоростью.
– Шей, я серьезно, это шедевр. Все, что тебе нужно сделать, – как-то поделиться этим с миром.
Мое сердце сжалось, когда я осознала, что единственный человек, с которым я на самом деле хотела бы этим поделиться, вероятно, меня предал. Я не могла разделить свои кровь, пот и слезы с отцом, если он в очередной раз обманывал мое доверие.
Добросовестный отец заслуживал разделить со мной мои увлечения. Отец-предатель – нет.
– И как мне это сделать? – спросила я.
– Иди сюда, – сказала она, торопясь к своему рабочему столу.
Она села, открыла веб-страницу и начала прокручивать ее вниз.
– Я провела небольшое исследование. Существует несколько конкурсов, в которых ты можешь принять участие. Твою рукопись прочитают настоящие профессионалы. Ты даже можешь отправить ее в некоторые колледжи для получения гранта или стипендии. Я знаю, что ты сомневаешься насчет получения образования в области кино и писательского мастерства, потому что для обычного человека это довольно дерьмовая идея, но ты не обычная, Шей. Ты необыкновенная.
– Ты говоришь так только потому, что я твоя любимая кузина.
– Ты моя единственная кузина, – заметила она, подтолкнув мою руку. – Но я бы не стала рисковать финансовой стороной дела. Так что попробуй подать заявку на стипендию и посмотреть, что из этого выйдет. Это могло бы облегчить стресс от потери охренительной кучи денег на обучение.
Я сморщила нос.
– Может быть.
Элеонора всегда подталкивала меня к большему, к достижению своих мечтаний, к тому, чтобы стать лучшим человеком. Я попросила ее отправить мне веб-сайт с предложениями и сказала, что изучу его, когда у меня появится время.
Я не знала, каким будет мое будущее, но было приятно иметь хотя бы одного человека, который искренне в меня верил.
Мы говорили обо всем на свете, пока наши веки не отяжелели. Когда я забралась под одеяло, чтобы уснуть, Элеонора снова меня позвала.
– Я знаю, что мы не говорим о мальчиках, но все же… что у тебя с Лэндоном? – спросила она, и от ее вопроса у меня скрутило желудок.
Элеонора никогда не принимала участие в школьных драмах и умела держать себя в руках. Не считая меня, ее мало заботило происходящее в коридорах нашей школы. Тот факт, что она вообще заметила что-то между мной и Лэндоном, сбивал с толку.
Неужели то, что между нами происходит – что бы это ни было, – настолько очевидно?
– Что ты имеешь в виду?
– Я слышала о вашем пари. Старшеклассники это обсуждали. Конечно, они разговаривали не со мной, но я все слышала.
– Ох.
Это все, что я могла сказать.
– У тебя все нормально? Ты в него влюблена?
– Нет, совсем нет.
Просто несколько сердечных сокращений – ничего, что могло бы выйти из-под контроля.
– Но ты могла бы влюбиться, – возразила Элеонора. – У тебя любящее сердце. Ты могла бы полюбить даже монстра, если бы они, конечно, существовали.
Я хмыкнула.
– Трейси называет это «чувствительным сердцем».
– Да, это так. Я не имею в виду ничего плохого. Думаю, ты чувствуешь больше и глубже, чем большинство других людей. Я просто беспокоюсь, что Лэндон причинит тебе боль…
– Нет, – перебила я. – Я ему не позволю.
– Но что, если он это сделает? Что, если ты влюбишься в него и он разобьет тебе сердце?
– Не знаю, – призналась я.
Я понятия не имела, что буду делать, если Лэндон сумеет пробраться в мою душу. С каждым днем этот вариант развития событий беспокоил меня все больше и больше.
– Просто будь осторожна. – Эленора зевнула, прежде чем перевернуться на бок и обхватить руками подушку. – Я не хочу надирать задницу самому популярному парню в школе, но, если придется, я это сделаю.
Что произойдет, если Лэндону удастся заставить меня влюбиться? Что будет, если он разобьет мне сердце?
Некоторое время я прокручивала в голове эти мысли, прежде чем окончательно сформулировать свое мнение.
Мои губы слегка приоткрылись, и я
