почувствовала, как дрожит мое тело.
– Если он разобьет мне сердце, я надеюсь, что эти трещины сохранят в себе хорошую историю.
Элеонора полусонно пробормотала мне в ответ:
– Если он разобьет тебе сердце, я сломаю ему позвоночник.
Элеонора Гейбл – моя спасительница и моя героиня.
Она уснула раньше меня. Ее храп был низким и нежным.
Я не спала, думая о Лэндоне и о том, как часто мысли о нем приходят мне в голову. Я не спала, думая об отце и задаваясь вопросом, не сорвался ли он снова. Я не спала, думая о двух мужчинах, которые не давали мне спать по ночам.
Около полуночи у меня зазвонил телефон. Я открыла его и увидела текстовое сообщение. присланное с неизвестного номера.
Неизвестный номер: Мы должны отрепетировать наш поцелуй.
Я перечитывала сообщение снова и снова, совершенно сбитая с толку. Когда я уже собиралась отложить телефон в сторону, он снова зазвонил.
Неизвестный номер: Разве это не самое главное? Ромео целует Джульетту.
Лэндон. Ну конечно.
Я: Откуда у тебя мой номер?
Лэндон: У меня есть свои источники информации.
Рейн. Очевидно.
Лэндон: Так что насчет поцелуя? Ты согласна? Ты пропускаешь его на каждой репетиции, так что если хочешь потренироваться наедине – я не против.
Я: Я справляюсь, спасибо.
Лэндон: Можешь показать мне, как хорошо ты справляешься. Своим языком, губами, бедрами, губами…
Я: Ты дважды упомянул губы.
Лэндон: Два разных набора губ, Цыпа.
Боже, что.
Мой желудок перевернулся и скрутился в узел, пока я снова и снова перечитывала его слова. Я ощутила легкое покалывание между бедер и изо всех сил старалась не обращать на него внимания.
Я: Ты такой вульгарный.
Лэндон: А ты такая правильная.
Я: Разве ты не должен спать?
Лэндон: А ты?
Туше.
Лэндон: Я могу забрать тебя прямо сейчас, если хочешь. Мы можем потренироваться у меня дома.
Я: Наверное, это не очень хорошая идея.
Лэндон: Лучшие идеи – плохие. Очевидно, никто из нас не уснет сегодня ночью. Что тебе терять?
Я: Видимо, мой рассудок.
Лэндон: Нам даже не нужно репетировать. Я пошутил насчет поцелуя – по крайней мере частично. Мы можем просто поговорить. Или нет. Мы можем просто сидеть в одной комнате и молчать.
Я взглянула на свою спящую кузину и тяжело сглотнула. ЧБСЭ – что бы сделала Элеонора? Ну, во-первых, она бы посоветовала мне идти спать. Она бы сказала, что уставший мозг не способен принять хорошее решение. Она бы напомнила мне о том, каким ужасным был Лэндон, и о том, какие плохие вещи он делал.
Она бы сказала, что я слишком хороша для него. Она бы посоветовала не поддаваться его ухаживаниям. Она бы сказала мне сохранять стойкость и ответить ему «нет». Но в этот момент мудрой Элеоноры не было рядом. Она крепко спала, ни о чем не беспокоясь. Она не могла ничего мне сказать, поэтому я послушала свое сердце, а не разум.
Мое глупое, чувствительное сердце.
Я написала ему адрес и затаила дыхание.
19
Лэндон
Я прочитал книгу о языках любви. Дважды.
И даже кое-что в ней подчеркнул.
Теперь я изо всех сил старался смотреть на Шей по-новому, и, к моему удивлению, я увидел в ней черты, напоминавшие мне меня самого.
Мне стоило поблагодарить Рейн за то, что она дала мне номер Шей, хотя она и призналась, что сначала хотела поменять в нем несколько цифр. Но желание сыграть роль феи-крестной в истории о Красавице и Чудовище оказалось сильнее ее.
Когда я приехал за Шей по адресу, который она прислала, она была совсем тихой. Я никогда не видел ее такой. Мы ехали десять минут, а она не сказала ни слова. Обычно она в первые же секунды бросала в мой адрес хоть какое-то оскорбление, но в ту ночь она была совершенно немой.
Я хотел спросить ее, все ли в порядке, но тот факт, что было далеко за полночь, а она сидела в машине с парнем, которого ненавидела, говорил сам за себя.
Мне было интересно, что творится у нее в голове. Я задавался вопросом: слышит ли она тот же гром, что и я? Чувствует ли она молнии, поражающие ее душу? Тонет ли она в своих собственных мыслях?
Подъехав к дому, я припарковался и потянулся, чтобы открыть водительскую дверь.
– Нет, – прошептала она низким голосом.
– Что?
– Я не хочу выходить. Я не хочу заходить в твой дом.
Теперь я сам был в замешательстве. Мне было мало известно о том, как устроено женское сознание, но я точно знал, что в их головах творится непонятное дерьмо, которое почти всегда приводит к жуткой путанице.
– Тогда почему ты… – начал я.
Она пожала плечами.
– Я не хотела оставаться наедине со своими мыслями, вот и все.
– Но, – я приподнял бровь, – ты можешь не оставаться наедине со своими мыслями у меня дома.
– Нет. Не могу.
– Ну и почему же?
– Потому что я думала о том, чтобы тебя поцеловать.
Я слегка ухмыльнулся.
– Неужели?
– Не забивай себе голову, придурок. Я имею в виду, что рано или поздно нам придется поцеловаться для спектакля. Я думала именно об этом. Только ради постановки, конечно. Но если я окажусь у тебя дома, то буду думать о том, чтобы поцеловать тебя, потому что я буду знать, что ты думаешь о том, чтобы поцеловать меня, а я не могу думать о поцелуе с тобой, находясь у тебя дома, потому что здесь находится твоя спальня, в которой стоит твоя кровать, а я не хочу быть еще одной девушкой, которую ты целуешь в своей постели, даже если это делается исключительно для совершенствования наших актерских навыков.
Что ж, тут даже я растерялся.
Она опустила голову.
– Можешь отвезти меня обратно, если хочешь. Я знаю, что это не то, на что ты рассчитывал.
– Все в порядке, – пробормотал я. – Мне тоже не хотелось проводить эту ночь в одиночестве.
– Что мы делаем, Лэндон? Это пари, этот глупый спор между нами, эти глупые подначки – что это? Почему мы вообще заморачиваемся из-за чего-то настолько никчемного? Спор, начатый Реджи, который, вероятно, даже не вспоминал о нем со дня вечеринки… что это?
Она вздохнула, ожидая ответа на свой вопрос.
– Не знаю, – сказал я ей.
Я и правда не понимал, что между нами происходит. Единственной вещью, которую я знал
