— Вы не ошибаетесь. Это остатки погребального костра. Мы, действительно понесли серьезную потерю в Доме Ночи, которая не имеет ничего общего с пожаром в конюшнях. Наш Мастер Меча, Дракон Ланкфорд, был недавно убит в результате трагического несчастного случая, произошедшего на лавандовой ферме, которая присоединяется к национальному заповеднику, известному под названием Прерии Высокой Травы. — Я закрыла рот, удивляясь, какого лешего, Танатос собиралась преподнести убийство Дракона, как «трагический несчастный случай», который можно было объяснить человеческой общественности. — Большой бизон сбежал за пределы заповедника. Некоторые из нас как раз завершали прекрасный ритуал очищения на лавандовой ферме, и животное, должно быть, было сбито с толку дымом шалфея и нашим кругом. Существо напало на нас. Наш Мастер Меча потерял жизнь, защищая наших недолеток.
— Это ужасно! Мне очень жаль, — Адам выглядел расстроенным. На самом деле, мы все выглядели расстроенными, и именно это помогло нам спрятать шок от большой, просто гигантской лжи Танатос.
— Благодарю вас, Адам. Несмотря на то, что это ужасный несчастный случай и ужасная потеря для нашего Дома, наш Мастер Меча умер так же отважно, каким был и при жизни, защищая наших недолеток. Благодаря ему никто больше не пострадал, и даже ритуал был полностью завершен. Мы не забудем храбрость Дракона Ланкфорда до конца наших веков. — Она протерла глаза кружевным носовым платком, который вытащила из рукава. Это было по-настоящему трогательно. Адам стоял там, сопереживая, в то время как оператор переместил камеру с погребального костра Дракона и сфокусировался на горе Танатос, и ее очень человеческом стремлении взять себя в руки.
Все это было очень хорошо сыграно. Действия Танатос заставили меня задуматься, сколько уроков актерского мастерства посетила Верховная Жрица Смерти будучи недолеткой.
Танатос закончила вытирать глаза и глубоко вдохнула.
— И отвечаю на ваш второй вопрос, нет, это не неуместное время для интервью. Мы сами пригласили вас, помните? Мы рады приветствовать вас в Доме Ночи, даже во времена нашей печали. Итак, давайте официально начнем. Вот это место у скамьи подойдет? — Танатос указала на одну из длинных каменных скамей, расположенных по всему периметру школы, вплоть до входа в фойе. Во время обычного учебного дня ребята собирались вокруг них, делали домашние задания, флиртовали и сплетничали. Сегодня они были пустыми.
— Идеально, — сказал Адам.
Пока они с оператором подготавливались, Танатос заняла место в центре скамьи. Она тихо произнесла: — Зои, Старк, сюда рядом со мной. — Она указала справа от себя. — Афродита, Стиви Рей и Дэмьен сюда. — Они устроились на скамейке слева от нее.
Когда Адам вернулся и съемки официально начались, я начала нервничать. Даже мои старые друзья из Южной Средней Школы увидят это!
— Танатос, я хотел бы узнать, не могли бы вы конкретизировать комментарий Неферет, бывшей Верховной Жрицы этого Дома Ночи в Талсе, который она сделала прошлой ночью. Она сказала, что Смерть — здесь новая Верховная Жрица, — Адам сделал паузу и улыбнулся. — Мне кажется, вы совсем не похожи на Смерть.
— А вы часто ее видели, молодой Адам? — ответила Танатос тихим, шутливым тоном.
— Нет, на самом деле, я никогда не умирал, — пошутил он в ответ.
— Хорошо, слова Неферет можно легко объяснить. Я не являюсь Смертью. Просто, мне была дарована способность помогать мертвым переходить из этого мира в следующий. Я такая же Смерть, как и вы Человечество. Мы оба являемся всего лишь их представителями. Возможно вам станет легче понять, если вы будете думать обо мне как о прилежном медиуме.
— Неферет также упомянула о новом виде вампиров — красных вампирах, и дала понять, что они могут быть опасными. — Я увидела, как камера переместилась со Старка на Стиви Рей. — Вы могли бы подробнее рассказать и об этом тоже?
— Конечно, но сперва, мне кажется, я должна прояснить еще один момент. Неферет больше не работает в Доме Ночи Талсы. По правде говоря, согласно правилам нашего общества, как только Верховная Жрица теряет свою работы, она также навсегда теряет и эту должность. Она больше никогда не будет Верховной Жрицей ни в одном Доме Ночи. Как вы можете себе представить, это может быть трудным и как правило неловким переходным периодом, как для уволенного сотрудника, так и для его работодателей. Вампиры не переносят клеветы и они не связаны законом. Мы используем клятвы и систему чести. Очевидно, в этот раз эта система дала сбой.
— То есть вы хотите сказать, что Неферет… — он замолчал и кивнул Танатос, подталкивая ее закончить предложение за него.
— Да, это печально, но это правда. Неферет — недовольный бывший работник, которому некуда жаловаться, — спокойно продолжила Танатос.
Адам посмотрел на Старка, стоящего рядом со мной недалеко от Танатос.
— Этот бывший работник сделала шокирующее заявление, касающееся одного ученика Дома Ночи, а точнее — Джеймса Старка.
— Это я, — сразу же отозвался Старк. Я знала, что он чувствовал себя не в своей тарелке, но я не думала, что кто-то еще, включая телезрителей, может увидеть что-то иное, кроме привлекательного парня с красной татуировкой на лице, в виде двух, расположенных друг напротив друга, стрел.
— Итак, Джим. Могу я вас так называть? — спросил Адам.
— Конечно, но будет лучше, если вы будете звать меня Старк. Все так делают.
— Хорошо, Старк, Неферет сказала, что вы убили своего наставника в Чикагском Доме Ночи, и она намекнула, что вы является угрозой для общества здесь. Что вы можете ответить на это?
— Да это же собачьи какашки, — услышала я свои слова.
Старк улыбнулся мне своей дерзкой ухмылкой, взял меня за руку и переплел свои пальцы с моими так, чтобы зрители смогли это увидеть.
— Зет, не ругайся на камеру. Твоя бабушка может услышать это, а это не очень хорошо.
— Простите, — пробормотала я. — Давай, я просто дам тебе ответить.
Улыбка Старка стала еще больше. — Хорошо, это будет впервые.
Очень досадно, что все мои друзья засмеялись. Я нахмурилась. Старк продолжил говорить, несмотря на то, что я подумывала придушить его подушкой в следующий раз, когда мы будем спать.
Сперва, он говорил неуверенно, но чем больше он говорил, тем сильнее и увереннее он звучал.
— Мой наставник, Уильям Чидси, был потрясающим. Он был очень хорошим. И умным. Я имею в виду, по-настоящему, умным. И талантливым. Он помог мне. На самом деле, он был для меня больше отцом, чем наставником. — Старк остановился и вытер лицо рукой. Когда он снова начал говорить, казалось что он был один на один с репортером, как будто он забыл, что нас вообще снимали. — Адам, я довольно рано узнал, еще когда был, как сказали бы люди, второкурсником в средней школе[1], что мне был дан этот дар. — Старк отчетливо произносил слова, без сарказма, но и не так, словно это была потрясающая вещь Его голос говорил о том, что его дар был ответственностью, и не такой уж классной ответственностью. — Я не могу промазать мимо цели. Я лучник, — объяснил он, когда Адам вопросительно посмотрел на него. — Ну знаете, лук и стрелы. Итак, неважно, во что я мечу — я попадаю. К несчастью, не все так просто. Представьте, между вами и тем, на что вы смотрите, тем о чем вы думаете и тем, во что вы целитесь много витиеватого пространства. Вот простой пример: представьте, что вы взяли лук и стрелу, и целитесь в знак «Проезд без остановки запрещен». Итак, вы натягиваете лук, вкладываете в него стрелу и смотрите на центр большого красного знака. Но что, если про себя вы думаете: «Хорошо, я хочу попасть в то, что останавливает машины». И следуещее, что вы осознаете, что ваша стрела нашла свой путь, попав в радиатор, проезжающей мимо машины.
