– Есть предположения, что именно могли стащить из дома Урзака?
– Осведомители докладывают, что полицейские, блокировавшие Северные Альпы, особое внимание уделяли книгам.
– Полагаю, у Банума была неплохая библиотека, – задумчиво произнес Максимилиан. – Но вряд ли грабителей и арабов интересовала она вся. Речь, насколько я понимаю, идет об одной или о двух книгах.
– Об очень ценных книгах, – уточнил Щеглов.
– Трудно представить, что именно могло заинтересовать и арабов, и кого-то еще… – Кауфман взлохматил мышиного цвета волосы. – Труды, которые действительно могли представлять для них интерес, давно уничтожены.
– А если появилась новая книга? – подал голос Грег. – Что, если сам Урзак что-нибудь написал?
– Любопытная мысль, – согласился Мишенька. – Я как раз хотел выдвинуть эту же гипотезу.
Мертвый поджал губы, помолчал, задумчиво разглядывая помощников, и через несколько секунд произнес:
– Эта версия наиболее вероятна. Друг о друге они знают все или почти все… – И Слоновски, и Щеглов прекрасно понимали, кого Мертвый имеет в виду под расплывчатым «они»: и китайцев, и вудуистов, и шейхов, и индусов. – А вот Урзак всегда был для них загадкой. Но… – Кауфман хмыкнул, – книга? Не ожидал…
– Возможно, речь идет о чем-то другом, – заметил Мишенька. – Какой-нибудь старинный том?
– Какая разница, о чем идет речь? – пожал плечами Слоновски. – Урзак оставил в наследство книжку. Почему бы ее не заполучить?
Грег предпочитал решения простые и ясные. В обычных случаях Мертвый своего лучшего оперативника придерживал, заставляя действовать по разработанным хитроумным Щегловым планам, однако сейчас здоровяк попал в яблочко.
– Пожалуй, я бы полистал эту книжицу, – протянул Кауфман. Помощники поняли, что приказ получен. – Что еще нам известно о происходящем?
– В настоящий момент Европол интересуется человеком по имени Вим Дорадо. Судя по всему, речь идет о dd, о перевертыше.
Любая силовая структура мечтает хранить свои секреты в тайне и прилагает массу усилий, чтобы нейтрализовать действия разведки противника. Однако «масса усилий» – понятие относительное. Европол, как и любая другая государственная структура больших размеров, был неповоротлив, недостаточно хорошо контролировал своих сотрудников, а невысокое жалованье заставляло полицейских с интересом прислушиваться к финансовым предложениям со стороны. Информаторов в Европоле не имел только ленивый, и в этом отношении полиция безнадежно проигрывала московскому филиалу СБА, где контрразведкой занимались с маниакальной тщательностью.
– Дорадо все еще в Баварии?
– Предположительно, он находится во Франкфурте. Именно в этот Анклав Дорадо выехал из Мюнхена.
– Но не факт, что он там остался, – заметил Слоновски.
– Согласен.
– Скорее всего, Дорадо уже прыгнул в другой Анклав.
– Или решил всех обмануть.
– То есть? – поднял брови Слоновски.
– Преследователи станут прослеживать его дальнейшие переезды, проверять каждого, мало-мальски похожего на dd мужчину, и у Дорадо появится время на пластическую операцию, – объяснил Мишенька.
– То есть ты уверен, что Дорадо находится во Франкфурте? – задал вопрос Мертвый.
– Я исхожу из того, что идти надо не за dd, а за книгой, – отозвался Щеглов. – Предположив, что ограбление поместья вас заинтересует, я собрал всю возможную информацию о происшедшем. Из самых разных источников…
Репутацию лучшего дознавателя Мишенька заработал не за красивые глаза. Упорство, цепкость, а самое главное – чутье позволяли ему выдавливать максимум информации из минимума фактов.
– Вскоре после ограбления курьер Консорциума получил неподалеку от дома Урзака посылку и доставил ее в Цюрих.
– То есть грабители использовали контрабандистов для перемещения добычи?
– Весьма умный ход, – улыбнулся Щеглов.
Мало кто мог подумать, что некоторые дознаватели некоторых филиалов СБА имеют возможность узнавать о выполняемых Консорциумом заказах.
– Получается, Дорадо в Цюрихе? – спросил Слоновски.
– Нет, – качнул головой Мишенька. – Где угодно, но только не там. Цюрих – перевалочная база.
– Ты только что говорил о том, что Дорадо может совершить нестандартный ход.
– Цюрих – маленький и тихий Анклав, – привел свои доводы Щеглов. – К тому же в нем расположена головная штаб-квартира СБА. Я уверен, что Цюрих выбрали исключительно из-за близости к месту преступления. Книгу доставили в него, а затем перевезли во Франкфурт.
– Или в Марсель, – бросил Грег. – Или в Эдинбург. Или вообще в Рио. А Дорадо отправится за ней из Франкфурта.
– Все может быть, – не стал спорить Щеглов. – Но Дорадо оставляет всем желающим номер незарегистрированного коммуникатора. Я предполагаю, он планирует устроить аукцион.
– Ты ему звонил? – быстро спросил Мертвый.
– Нет.
– Правильно. Не следует афишировать наш интерес… – Кауфман прищурился.
– То есть мы не будем принимать участия в торгах? – осведомился дознаватель.
– Аукцион, как и лотерея, один из самых точных способов учета оптимистов, – неторопливо ответил Максимилиан. – Нам нужна книга, а не состязание в финансовых возможностях. – Помолчал. – Хотя… если не будет выхода, придется предлагать деньги.
– Прошу прощения, но я не совсем понял, как связаны объявление аукциона и твое предположение, что Дорадо во Франкфурте? – Слоновски в упор посмотрел на Мишеньку. – Объясни.
Дознаватель снял с носа стильные квадратные очки и принялся неспешно протирать стекла.
– Во-первых, Европол продолжает поиски, а значит, вывезти книгу за пределы Исламского Союза, даже с помощью Консорциума, довольно сложно. Во-вторых, после аукциона Дорадо предстоит где-то жить, где-то скрываться, а потому чем меньше мест он покажет сейчас, тем лучше. В настоящий момент засвечены Мюнхен, Цюрих и Франкфурт. В них Дорадо никогда не вернется. Но где его искать потом? В Марселе? В Рио? В Малайзии? Где у него друзья? – Щеглов развел руками. – На месте Дорадо я бы поступил именно так: рискнул, остался во Франкфурте, а после аукциона отправился бы куда подальше.
– Согласен, – кивнул Мертвый. – В любом случае, начинать поиски следует с Франкфурта.
Помощники замолчали, ожидая решения директора: кому из них придется отправиться в Европу?
Однако Кауфман не торопился. Он задумчиво повертел в руке коммуникатор – черная коробочка сливалась с черной кожей перчаток, которые постоянно скрывали руки директора, – вновь взлохматил волосы и лишь после этого произнес:
– Нам не следует афишировать свое участие в деле. Мишенька, ты останешься в Москве.
– Хорошо, доктор Кауфман, – кивнул Щеглов.
– Грег, ты поедешь во Франкфурт, но будешь держаться в стороне. Твое дело прикрытие, и точка. Не мелькай.
Слоновски нахмурился:
– А кто станет героем?
– Есть одна кандидатура, – протянул Мертвый. – И вам она известна…
* * *
анклав: Москва
территория: Болото
«Шельман, Шельман и Грязнов. Колониальные товары
и антиквариат»
одни во время учебы набираются знаний, а другие – ума
Они были совсем не похожи друг на друга.
Мужчина, расположившийся в глубоком кожаном кресле, производил обманчивое впечатление толстяка, но на самом деле был высоким и плотным. Светлые волосы он стриг коротким ежиком, однако на затылке, там, где у большинства современных людей находилось гнездо «балалайки», болталась косичка с вплетенным в нее черным шнурком. В ухе – золотая серьга. На тыльных сторонах ладоней вытатуированы рунные круги. Пальцы медленно перебирают жемчужные четки с брелоком, выполненным в виде головы дракона. Кирилл Грязнов, совладелец одной из крупнейших антикварных компаний мира, делал все, чтобы добавить неброскому и простоватому облику, коим наградила его мать-природа, загадочные черты.
Напротив Кирилла сидела девушка лет девятнадцати. Стройная, спортивная, длинноногая, с узким тонким лицом и густой копной каштановых волос. Пэт, Патриция Грязнова. В ее одежде не было ничего загадочного: дорогие тряпки для богатой молодежи. И лишь на левой руке болталось немного странное для ее облика украшение – простенький стальной браслет.
Они были не похожи друг на друга, тем не менее официально считались отцом и дочерью. А неофициально… а неофициально Пэт еще не научилась называть Кирилла папой. И не знала, научится ли когда-нибудь.
– О чем ты хотел поговорить? – Девушка довольно холодно посмотрела на антиквара.
Впрочем, Грязнов привык. Слишком долго дочь относилась к нему настороженно, с подозрением, и даже недавние события не способны в одночасье проломить лед недоверия.
Их взаимоотношения складывались очень непросто.
– Ты сможешь на некоторое время оставить занятия в университете?
