моё имя?
Это была последняя капля в чане терпения полицейского. Джим подлетел к Грегори молниеносно, несмотря на грузное телосложение. Подлетел и вцепился Стенли в шею, стараясь сдавить как можно сильнее, при этом наклоняясь к лицу и шепча:
— Да я таких, как ты, ублюдков, вереницами на плаху отправлял.
Грегори не пришлось сильно напрягаться. Он просто коротко ударил лбом в переносицу капитана и, дождавшись, когда полицейский потеряет ориентиры, накинул цепь от кандалов Хандинктону на шею, при этом также тихо уточнив.
— Нет. Таких, как я тебе не доводилось отправлять на плаху. Ведь такие, как я в последний момент требуют своё законное право Райнара.
Глава 39
Запах пригорелой каши пощекотал нос. По-зимнему яркое солнце пробивалось в окно сквозь занавески, и спальня тонула в утренних лучах. Элис попыталась натянуть одеяло на голову, но противная овсянка всколыхнула не только воспоминания о семье, но и чувство голода. Нащупав хозяйские тапочки на два размера меньше, Алисия встала с кровати, затянула пояс потрёпанного халата и, накрыв постель толстым стёганым пледом, вышла в гостиную.
Дом в самом центре приморского Лаванрида был маленьким, словно кукольным. Атмосферу сказочного домика принцессы дополняли кружева на гардинах, тонкие тюли, вязанные кашпо с цветами под самым потолком и обилие кремового цвета, что отличался лишь оттенками и разбавлялся зеленью растений. Сразу было понятно, что магически поддерживаемых, потому что в это время года фиалки или вот эхиверии не цветут.
Приятно тёплый пол украшался тонкими коврами макраме. Стены спрятались под деревянными панелями. А детали обстановки навевали мысли об уюте и сонном течении жизни. Резное кресло-качалка со свисающим с подлокотника лоскутным пледом замерло возле медленно горевшего камина. Столик из среза ясеня на одной ветвистой ножке гармонировал с деревянными фигурками оленей, что заполонили каминную полку. Диван с пышными подушками, опять же в ажурной оплётке, занимал угол стены, что граничила с кухней.
Жжёная каша затерялась в шоколадном аромате с примесью тёплого молока и корицы. Элис встала на пороге кухни, рассматривая хозяйку пряничного домика, которая за прошедшее время изменилась, если не внешне, то внутренне. Она стала более мягкой, без фальшивого лоска и множества украшений. Одинокая серебряная подвеска с бирюзой подчёркивала цвет глаз, не притягивая к себе внимание. Длинное шерстяное платье цвета охры радовало отсутствием нижних юбок, а кружевной воротничок и манжеты добавляли образу утонченности. Алисия сразу вспомнила, что она вся помятая, в рванном на рукаве халате и наверно со всклокоченными волосами. Вспомнила и ни капельки не расстроилась. Лишь пристальнее вгляделась в белокурую девушку всего лишь на пару лет старше её самой. Но сейчас без фальши, надменности и капризов, владелица дома выглядела младше. Словно не было всех кошмаров прошлой её жизни. Она здесь, в северном прибрежном городке, стала настоящей.
— Ты не умеешь готовить? — Девица вздрогнула и пролила молоко мимо чашки.
— А ты не умеешь сдерживать обещания, но я же не тыкаю тебе этим, — фыркнула Хлоя, вытирая со стола свой конфуз.
— Прости, это вышло случайно.
Хлоя Бернар оказалась настолько же понятливой, насколько взбешённой. И немудрено. Когда в середине ночи в гостиной открывается портал и оттуда вываливается оборванная ведьма, это мало кого оставит равнодушным. Хлоя не стала задавать дурацких вопросов, сетовать на невезение Элис или хуже того, корить за то, что она не направилась в поместье Стенли. Бернар беспристрастно уточнила, будут ли от внеурочного появления проблемы и, получив отрицательный ответ, расслабилась. Настолько, что пустила в свою постель. Да. Спальня в этом зефирном пространстве была одна, а диван в гостиной жёсткий и непригодный даже для коротанья вечеров, поэтому кровать разделили по-братски.
— Сварить нормальную кашу?
— Не пытайся быть благодарной гостьей. Незваные ими не бывают.
Элис хмыкнула и прошла к столу. Аккуратно придвинула к себе чашку с горячим шоколадом и утащила плюшку с коричневым сахаром.
В горле саднило, в груди пекло, словно Алисия пробежала лишние полверсты по кладбищу. От всего этого голова временами была ватной, а тело неповоротливым. Хотелось верить, что накарканная графом пневмония — всё же предположение, а не свершившийся факт.
— Неужели ты не можешь быть чуточку благодарней?
— Прости, все благодарности я истратила, когда устраивалась здесь. — Алисии действительно было неловко и совестно, что свалилась на голову, как снег в середине лета, но на открытую конфронтацию идти не хотелось, а молча терпеть фырчанье Хлои — невозможно.
Утренний напиток согревал изнутри. Алисия поджала под себя одну ногу и продолжила рассматривать быт и саму хозяйку.
Она действительно внешне стала младше. Появилась какая-то чистота, трепетность и мягкость черт. Аккуратный носик, что прежде казался вздёрнутым теперь был изящно приподнят. Хищный оскал превратился в смущённую улыбку одними губами. Голубые льдистые глаза сияли сапфирами. Даже волосы — привычные тугие кудри, сейчас изящные локоны.
— Надолго ты ко мне?
— А ты пустишь? — удивилась Алисия, чуть не опрокинув на себя чашку с шоколадом. Хлоя закусила нижнюю губу, смотря в скованное первыми морозными узорами окно и щёлкая кончиком ноготка по ободку фарфоровой кружки.
— Не хотелось бы, — наконец призналась блондинка. — И не из-за того, что мы не ладим, а потому что…
Она оборвала фразу, предлагая Элис самой додумать. Но тонкие, нервные пальцы отбивали ритм, впечатываясь ноготками в мягкую ткань скатерти, а губы продолжали быть поджатыми. Алисия отодвинула чашку и, не глядя на собеседницу, закончила:
— Потому что я из твоей старой жизни, и ты боишься, что мой приезд сломает твою новую… — Едва заметное движение ресниц и опушённый в столешницу взгляд. — Я постараюсь как можно быстрее уехать.
— Ты бежишь? — ноты интереса в голосе и немного беспокойства.
— Да, но это никак не связано с твоей семьёй. — Тут Элис осеклась, всё же решив уточнить. — Чем ты занимаешься?
Смущение и запоздалый стыд за такое проявление эмоций, и лицо Хлои сразу индевеет, принимая маску вечной королевы льда.
— Ничем… — стараясь как можно безразличнее произнести, призналась блондинка. — Я ещё живу на те деньги, что у меня были…
— Я могу написать твоему брату, и он ещё отправит мне денег, а я, как до этого, отправлю их на твой счёт в банке, — просто
