— Ты очень рано начала радоваться. Этого может и не произойти. Запрос — это же не вызов и не распоряжение о переводе в другое место. Здесь препятствий много, могут отказать на разных уровнях. Даже здесь, в Борстеле. Не знаю как тебя, а меня могут не отпустить. Я знаю Андреева, он человек жёсткий и вряд ли согласится так легко расставаться со служащими, которых потом вновь нужно искать. Он легко расстаётся только с нарушителями дисциплины. Так что, и мне её нарушать? Но я тогда отправлюсь не на новую работу, а в Союз. Так что ты не спеши и забудь пока что обо всём этом. Поживём — увидим, как это всё обернётся. Знаешь, Лера, — добавил он, видя, что жена загрустила, — лучше сейчас расстроиться, а потом вдоволь порадоваться, чем наоборот.
— Ты, конечно, прав. Но я всё равно буду надеяться, что это событие произойдёт. Радоваться преждевременно не буду, но надеяться буду.
На том их разговор и закончился. А уже в среду городок потрясло новое сообщение — случай с нападением на пост оказался всё-таки самострелом. Нашли вещественные доказательства и раскрутили, как говорится, самого солдата-часового. Под давление улик он во всём признался. Оказывается, стрелял он себе в ногу через консервную банку, потому и не было следов пороха на обмундировании. Эту консервную банку всё же нашли. Кто, как и где её нашёл, оставалось в тайне, но всех поражало то, как истекающий кровью солдат сумел её припрятать так, что искать её пришлось целых две недели. Солдата, несмотря на преступление (а это, действительно, расценивалось как преступление), в городке жалели, сочувствовали и отдавали должное его выдержке. Солдат уже отслужил в ГСВГ два года, без увольнительных в город и без отпуска домой. А он рвался к любимой девушке. Но теперь он уже не попадёт домой и через год — ему предстоял трибунал и дисциплинарный батальон года на три. Вот так по дурости (или с благими намерениями этого солдата) закончилась эта история, где человек вновь, теперь уже по собственной по глупости (второй случай после Кётена, а может быть, и после истории с Сушковым) разрушает если не всё своё будущее, то, по крайней мере, его ближайшие годы.
ГЛАВА 19. Вновь праздники и отпуск
На следующий после этого сообщения день Андрей поехал в КЭЧ. Он ещё ранее выяснил, просматривая документы, что уже закончился установленный срок использования электрической дрели, которая находилась в теплотехническом хозяйстве. Поэтому Морозевич оформил заявку на выписку новой дрели. Коридзе её, естественно, подписал без лишних вопросов, всё было законно. Оформил начальник теплохозяйства и соответствующий акт на списание старой дрели. О получении новой дрели больше никто и не знал, а сам Андрей не собирался афишировать это событие, потому что он решил использовать дрель на собственные нужды, то есть забрать её при отъезде в Союз. То, что они с женой получат в Полтаве квартиру, он не сомневался, а там при ремонте дрель ой как пригодится. Андрей при этом практически не испытывал никаких угрызений совести. Порядки списания инструмента и материалов в ГСВГ этому способствовали и подобным образом при случае поступали многие. Старая дрель вряд ли намного отличалась от будущей новой. Использовалась она в хозяйстве крайне редко, сверлить отверстий в металле практически не приходилось. Она использовалась в основном для личных работ, как, например, в случае сверления отверстий под болты при изготовлении кроватей (и Андрея тоже) или при монтаже той же перегородки при ремонте мастерской или шкафа под одежду. Других случаев использования начальник теплохозяйства и не припоминал. Поэтому он спокойно ехал в КЭЧ за новой дрелью, узнай кто о помыслах Андрея, его вряд ли кто-нибудь упрекнул. Такая практика стала как бы неписанной нормой поведения. Не поступишь так ты сам, то поступит так кто-то другой. Итог будет тот же, как говорится, от перемены слагаемых сумма не меняется. Новую дрель взамен списанной старой (абсолютно работоспособной) Андрей, естественно, успешно получил и, не распаковывая, упрятал в один из чемоданов в маленьком шкафу.
А в субботу он поехал в Стендаль уже вместе с Валерией. В преддверии майских праздников решено было сделать хорошую женскую покупку. Андрей собственными усилиями, а чаще стараниями жены, был уже достаточно и одет, и обут. Для себя жена тоже многое приобрела сама, но это, были, можно сказать, не особенно крупные покупки — обувь, блузочки, юбки, кофточки, бельё и прочее. Кстати, о покупке белья Андрей рассказал ей со смехом как во время одного из их посещения Стендаля вместе с Александровым, тот покупал бюстгальтер для своей жены, чтобы выслать ей посылкой. Женское бельё у немцев выпускалось очень качественное и красивое, и с его выбором проблем не было. Проблема состояла в другом — на первых порах Александров не мог разобраться в немецких размерах и сопоставить их с советскими, хотя, похоже он (как впрочем, и его тёзка) не очень и в наших то разбирался. Но Морозевич, зная этот свой недостаток, и не покупал жене подобные подарки, а вот Александров рискнул. Со стороны было очень интересно смотреть как он, выбрав походящий фасон и цвет, объяснялся с продавщицей по поводу нужного размера. Та не могла его понять, а он не мог ей внятно объяснить. Тогда он перешёл к услугам жестов, но эти жесты так насмешили Морозевича, что он давился от смеха и еле сдерживался, чтобы не расхохотаться на весь отдел. Его тёзка жестами начал показывать нужный размер, согнув кисти рук так, будто бы они держали какие-то мячи. Еле сдерживала смех и сама продавщица, но подобрать всё же нужный размер согласно жестам было сложно. Андрей смотрел на Александрова, который в отчаянии уже мог додуматься предложить продавщице самой примерить покупку. Но он, конечно, сообразил этого не делать и, оглядываясь по сторонам, увидел какую-то покупательницу с подходящим бюстом. Он сразу же указал на неё продавщице и показал на лежащий перед ним товар. У той глаз был хорошо отточен, она сразу всё поняла и тот час подала нужный ему размер покупки.
— Gut? — спросил Андрей, и продавщица утвердительно кивнула головой и сказала:
— Хорошо, очень хорошо.
Но сейчас в Стендале Морозевичи такими покупками заниматься не планировали. Они планировали купить Валерии вещь, которой у неё до сих пор никогда не было. Такой вещью должен был стать брючный костюм, не брюки отдельно и какой-нибудь жакет или кофточка, а настоящий женский костюм. Такие костюмы были обычной вещью для немецких фрау и фройлен, да и у наших людей начали пользоваться большим спросом. Не обошла эта мода стороной и Валерию. Ей очень хотелось приобрести подобный костюм, но она не была уверенна, что он будет на ней хорошо сидеть. Ниже талии она обладала довольно пышными формами, и будут ли брюки от костюма смотреться на ней подобающим образом, она не знала. Не доверяя зеркалам, она хотела, чтобы будущую покупку оценил во время примерки и её супруг — он не мог сказать, что всё хорошо, если что-то будет не так. Не мог он обмануть даже из лучших побуждений жену, зная, что если это не так, то над Лерой будут посмеиваться, этого он допустить не мог. Хорошо понимала это и его жена, поэтому и доверила ему выступить в роли критика.
Валерия пересмотрела несколько фасонов и цветов, но остановила свой выбор на синем брючном костюме, подобным тому, какой Андрей купил себе ещё в первый год вместе с Александровым. Никаких жестов в этом случае не потребовалось, поскольку тот, кому костюм предназначался, был на месте. Поэтому продавщица очень быстро подыскала нужный размер. Валерия примеряла его и осталась довольна. Костюм сидел на ней очень хорошо. Оценил это и Андрей, он чистосердечно признался, что никаких недостатков жены в этом костюме не видит.
— Вот только брюки, как по мне, немного широковаты, — заметил он.
— Ничего ты не понимаешь, — успокоила его Лера. — Так и нужно, это же не мужской костюм. У вас брюки, конечно, уже. Но, представь себе, что такие же брюки оденет женщина с широким базисом — это же будет карикатура. Я видела пару полных женщин, которые носили суженные брюки, это было некрасиво. А более широкие брюки сглаживают всякие там выпуклости.
— Но разве женские выпуклости так уж плохо? — удивился Андрей и улыбнулся. — Есть на что мужчинам посмотреть.
— Всё хорошо в меру, — улыбнулась и жена. — На вечере, на балу в красивом приталенном платье — да, женщина будет смотреться. Но на балы то брючные костюмы не одевают.
— Ты, наверное, права, — согласился Андрей. — Тогда всё о" кей. Покупаем и не раздумываем.
— А он точно на мне хорошо сидит?
— Очень даже хорошо, — заверил Валерию Андрей.
Они купили этот костюм и, не заходя больше ни в какие магазины, отправились в обратный путь. Дома Лера ещё долго примеряла костюм, рассматривала его со всех сторон, но покупкой всё же осталась довольна. Ей, блондинке синий цвет был очень к лицу. Они только договорились, что когда Лера будет надевать этот костюм, то Андрей будет в костюме другого цвета. Оба в синем — это уже перебор.
