— Спасибо! Если появится когда-нибудь возможность, то обязательно приеду. Но мы немного отвлеклись от темы. Мы говорили о том, что для приготовления того же харчо в вашем котле сначала кипятят воду. Так?
— Ну да, — подтвердил Коридзе.
— Но ведь и котлы в котельных тоже, можно сказать, кипятят воду. Одни нагревают её, а другие кипятят так, что образуется много пара. Значит назначение ваших котлов и этих, — указал Морозевич на котельную, — одинаковое — нагревать воду. Вот только по внешнему облику они очень уж различаются. К тому же, если у вас котёл и огонь отдельны сами по себе, то здесь они сочетаются — внутри моего котла и огонь и вода, разделённые теми же чугунными стенками.
— Да, любопытная трактовка понятия "котёл" у вас получилась, — протянул старший лейтенант.
— Но ведь это же так. Разве я не прав?
— В общем-то, вы, наверное, правы. Ну, что ж, котлы так котлы. А с вами интересно было беседовать, — улыбнулся Коридзе и пошёл дальше по своим делам.
Так у Андрея закончился первый, в общем-то, разговор со старшим лейтенантом и он понял, что Лукшин и в этом вопросе оказался прав — с Коридзе работать можно будет нормально.
В общем-то так оно и было в дальнейшем. Андрей убедился в этом, проработав со старшим лейтенантом ещё месяц, а точнее, под конец этого срока уже с капитаном. Тот, правда, так и не полюбил проводить длинные планёрки (но это было только на руку начальникам служб), но и никаких претензий к работе теплохозяйства у Коридзе не возникало, по крайней мере, Морозевич замечаний не слышал. Возможно, причиной тому была уже неплохо отлаженная работа хозяйства, в котором за полтора года было проведено немало различных мероприятий по её нормальной работе. Да и погода, в принципе, этому способствовала — против прошлой зимы было холоднее, и снег держался, но в Союзе такую бы зиму назвали бы всё-таки тёплой. Ну, что такое морозец в 5-8 °C по сравнению с зимами в Советском Союзе даже в средних широтах. Никаких срывов работы котельных тоже не было, и вот в этом плане, наверное, сказались отправки в Союз Сушкова, Пивовара и Горбунова — их пример оказал таки сильное влияние на дисциплинированность остальных. Заканчивался уже и март месяц, а вместе с ним подходил к концу очередной отопительный сезон — ещё две с половиной недели и совсем полегчает.
Последний вторник марта принёс Андрею удивительный сюрприз. Нет, этот сюрприз вовсе не был плохим — он просто был совершенно непонятным. Идя на очередную планёрку, он столкнулся с старшим лейтенантом Клюевым, который после взаимных приветствий, сказал:
— Андрей Николаевич, заскочите после планёрки на пару минут ко мне.
— Хорошо, — коротко ответил Морозевич, раздумывая о том, зачем он мог понадобиться Клюеву.
Он строил различные предположения и сидя на планёрке, но так ни к каким выводам и не пришёл. Поэтому сразу же после непродолжительного совещания, точнее коротких докладов, направился в канцелярию.
— Я слушаю вас Виталий Павлович. Зачем это я вам понадобился, что произошло?
Андрей был в неплохих отношениях с Клюевым и в личных беседах мог обращаться к тому по имени и отчеству. Солдата, помощника старшего лейтенанта, уже не было, и поэтому Морозевич мог позволить себе такую небольшую вольность, поскольку, как он понял, дело должно было носить какой-то неофициальный характер. И он, в общем-то не ошибся.
— Лично вы мне по своей работе не нужны, — успокоил его Клюев. — И никаких ЧП не произошло. Я просто в неофициальной беседе хотел выяснить у вас один вопрос.
— Пожалуйста, выясняйте, нет проблем. И что же это за вопрос?
— Вопрос касается не лично вас, но вашей жены.
— Моей жены, — удивился Андрей. — Вот те раз! А она в чём провинилась?
— Да не волнуйтесь вы, — улыбнулся Виталий Павлович. — Ничем она не провинилась. Вопрос, конечно, лучше бы ей самой задать. Но, я думаю, что и вы должны быть в курсе дела. А в штаб я её не хотел вызывать, чтобы не привлекать внимание остальных.
— Так о чём же вы её хотели спросить?
— А вопрос такой: "Ваша жена обращалась куда-нибудь с вопросом о переводе её на другое место работы?".
— Не должна была бы, — как-то неуверенно ответил на заставший его врасплох вопрос Андрей. Он подумал о полуторамесячном разговоре после сообщения об отъезде Александрова.
— Гм, а почему такой неопределённый ответ — "не должна бы", а не "да" или "нет"? — удивился лейтенант.
— Товарищ старший лейтенант, — уже официально ответил Андрей. — Я вам скажу честно — моей жене не очень-то нравится работа не по специальности. Ведь она же детский врач.
— Я догадывался об этом. И что из этого следует?
— Да ничего. Да, после отъезда Александрова жена размышляла о том, чтобы и ей перебраться на работу по специальности. Но мы сообща решили не предпринимать никаких шагов на этот счёт. Да и как бы это выглядело — после отъезда одного доктора решил сбежать и второй. Нет, я вам категорически заявляю, что никуда моя жена по этому вопросу не обращалась. Я бы знал, мы все вопросы решаем сообща.
— Я верю вам, — нерешительно протянул Клюев. — Но тогда это, действительно, странно.
— А что произошло? Я не понимаю.
— Дело в том, что вашей женой стало интересоваться руководство одного крупного госпиталя.
— Как это стало интересоваться?
— А вот так — они прислали нам запрос том, работает ли у нас такая-то, о специальности вашей жены, кем она здесь работает, сколько времени, как работает и тому подобное.
— Действительно, странно, — удивился и Андрей. — А где находится этот госпиталь?
— Недалеко от Берлина, под Потсдамом.
— О, тогда всё понятно, — обрадовался Андрей. — Значит, это Александров рассказал там о моей жене. Он же знал, что ей тоже не очень то здесь нравится. И руководство госпиталя решило за компанию забрать туда и мою жену.
— Исключено, — покачал головой лейтенант. — Александров переехал в Кёнингс- Вустерхаузен, а запрос на вашу жену пришёл из Белитц-Хальштеттена.
— Откуда, откуда? — изумился Андрей. — А это ещё что такое?
— Вот теперь я окончательно убедился, что вы никуда не обращались, — засмеялся лейтенант. — По вашему искреннему удивлению — вы и не знали, что такое место существует. Госпиталь в Белитц-Хальштеттене — это самый крупный наш госпиталь в ГДР и никакой медсанбат из Кёнингс-Вустерха́узена ему не указ. Так что не мог Александров или местное руководство хлопотать ха вашу жену. Да, что-то здесь не так.
— Странно, может быть, руководство этого госпиталя разыскивало нужного им специалиста и они, так сказать, прочёсывали разные медчасти в поисках.
— Такая версия, конечно, не исключается, но она маловероятна.
— Почему?
— В этом случае они бы просто послали запрос в Вюнсдорф, в штаб группы. Им бы оттуда прислали ответ с перечислением всех подобных специалистов. А они прислали запрос конкретно нам.
— Но, может быть, этот запрос нам они прислали после ответа из Вюнсдорфа?
— Возможно, но что-то всё равно не сходится — зачем тогда интересоваться, работает ли у нас такая-то.
— И что же делать? — спросил Андрей.
— Ничего не делать. Ждать дальнейших развитий событий. Наше руководство, конечно, даст ответ на запрос. А там видно будет. Так что работайте спокойно. Всё, я думаю, со временем прояснится.
Однако ушёл Андрей из штаба не спокойным, а в полном недоумении. Какие-то новые загадки загадывает им жизнь. Он сначала даже раздумывал, рассказывать ли Лере об этом разговоре — зачем лишний раз её травмировать разговором о работе не по специальности. Ведь ничего пока не ясно. Но потом решил всё же поговорить с женой — а вдруг она с кем-то беседовала на эту тему, и кто-то решил ей помочь. Но Лера была ещё в большем недоумении, нежели сам Андрей. Ни с кем она о работе не говорила и уж тем более не просила ей помочь. Они долго беседовали, но так ни к каким вразумительным выводам и не пришли. Но этот разговор оказал некое влияние на Леру, было видно, что у неё затеплилась, пусть хоть и маленькая, но надежда на то, что и ей может повезти так же, как и Александрову. Андрей не хотел разрушать эти воздушные замки, но ему также очень не хотелось, чтобы эти беспочвенные иллюзии Валерии в дальнейшем травмировали её. Но сразу этого он ей говорить не хотел и решил последовать совету Клюева — ждать, что будет происходить дальше. Тем более, что вскоре весь городок взбудоражило одно событие.
А дело было так. Ровно через неделю 5 апреля среди ночи Андрея и Валерию (да, вероятно, и многих жителей городка) разбудил громкий похожий на выстрел звук. Пока Андрей соображал, что же это было, раздались ещё две автоматные очереди — сначала, короткая, а затем длинная. То, что стреляли из автомата, теперь у Андрея сомнений не было. После этого наступила полная тишина. О том, что же произошло ночью, все узнали уже утром. Оказывается, было совершено нападение на наш пост. Одиночным выстрелом был ранен часовой, нёсший караул у зданий ТЭЧ. В ответ тот выстрелил из автомата дважды. Сначала дал на всякий случай одну очередь в воздух, хотя при нападении на пост мог бы и стрелять сразу на поражение. А вот вторую, более длинную очередь, он уже дал в сторону предполагаемого нападающего. Именно в сторону, а не по самому нападавшему, потому что выстрел противника застал солдата врасплох и он ориентировался только на звук выстрела, вспышки после выстрела он не заметил. Поэтому и стрелял наугад, чтобы поразить или хотя бы отогнать нападавшего. При этом часовой стрелял уже лёжа с земли — так он был всё же меньшей мишенью и, к тому же, он был ранен в ногу.
