совсем маленькой, когда родители ее бросили, она их даже не помнила и никогда по ним не скучала. Честно говоря, было проще сердиться на них за то, как они с ней поступили. Она понятия не имела, что сказала им или что сделала, из-за чего они просто взяли и бросили ее. Поэтому и никогда не испытывала чувства вины – да и с чего бы, ведь она была совсем ребенком! Но у Рина все было по-другому, и поэтому было тяжело пытаться его утешить.
Но помимо непонимания, как помочь другу, Поппи чувствовала личную вину за то, что произошло в ночь смерти Генри. Если бы она не накричала на него, может, он не ушел и не попал бы в ту аварию. Ей не следовало нагло влезать в их семейные дела, и теперь она боялась того, что может сказать ей Лена на похоронах.
И вариант не пойти не рассматривался. Она должна была пойти. Существовала большая вероятность, что Рин не захочет ее видеть – он не ответил ни на один из ее звонков или эсэмэс с того утра, когда она к нему пришла. Но вне зависимости от того, что между ними произошло и как бы Рин сейчас к ней ни относился, все же ей нужно было быть там ради него.
Поппи надела другое черное платье в своем гардеробе – не то, что было на ней на вечеринке. Она волновалась о том, что может случиться. Лена накричит на нее? Позволит ли Рин вообще быть ей рядом? Поппи взяла сумочку, выглянула из окна, увидела, что машина Джаспера подъехала, и вышла из квартиры.
Вот и еще одна ситуация, в которой напряжение просто зашкаливало со дня вечеринки у Лены. С тех пор как она вспылила, они особо не говорили и даже не проводили время вместе как пара, и Поппи вообще не понимала, что происходит между ними. Частично она понимала, что погорячилась и не стоило ей кричать на Джаспера.
Поппи села в автомобиль и положила сумочку на колени.
– Привет.
– Привет, – ответил Джаспер и прочистил горло. – Ты как?
Поппи заерзала на сиденье, почувствовав, как ее захлестывает волна вины, потому что ей однозначно стоило проявить больше сочувствия за всю эту неделю. Джаспер давно знал Лену и Генри, и, видя темные круги под его глазами, она знала, что ему тяжело.
– Я нормально. А ты как, Джаспер?
Он пожал плечами и отъехал от бордюра.
– Я в порядке.
– Как Лена? – спросила Поппи, предполагая, что Джаспер был на связи со своим начальником и учителем.
– Ее муж только что умер. Как ты сама думаешь?
Поппи нахмурилась и прикусила губу, решив не замечать колкости. Было бы эгоистично обижаться, когда Джаспер горюет по Генри.
– Верно, – это все, что она сказала, смотря в окно. Возможно, было ошибкой поехать в церковь вместе.
– А как Рин? – спросила Джаспер, и Поппи поразилась яду, звучавшему в его голосе.
Она резко повернулась посмотреть на него и заметила, как сильно он сжал челюсть, как сильно он схватил руль.
– Я не знаю. Он не отвечает на мои звонки. Но его отец только что умер, и, мне кажется, ему не очень хорошо.
Джаспер усмехнулся:
– Ага. Они ведь были так близки.
– Какая разница? – спросила Поппи, чувствуя зарождающееся отвращение от слов своего жениха.
– Он исчез на десять лет и даже не удосужился сообщить родителям, что с ним все хорошо, – заметил Джаспер. – Я был к Генри ближе, чем Бэк.
– Генри не был твоим отцом, – ответила Поппи. – Ты можешь взглянуть на их взаимоотношения лишь как сторонний наблюдатель. Как бы тебе ни хотелось быть сыном Генри и Лены, это не так. Их сын Рин.
– Я был им большим сыном, чем он когда-либо! – сказал Джаспер, хлопнув по рулю. – Почему ты вечно так быстро прыгаешь на его защиту?
– Потому что его некому защитить.
– Он не твой жених, твой жених – это я! – процедил Джаспер.
– Это значит, что я должна слепо соглашаться со всем, что ты говоришь или думаешь? – с удивлением спросила Поппи. Она выдохнула, пытаясь успокоиться. Сегодня не стоит об этом говорить – сегодня нужно подумать о Генри.
– Я не хочу об этом разговаривать, – фыркнула Поппи, скрестив руки на груди и отвернувшись к окну.
– О'кей.
Остаток поездки прошел в тишине, и когда они остановились на парковке у церкви, Поппи выскочила из машины, изо всех сил пытаясь не хлопнуть дверью. Она позволила Джасперу следовать за ней по ступенькам в церковь на церемонию. Для Поппи не стало новостью количество людей, пришедших попрощаться с Генри: его любили все, кто его знал.
Благодаря росту Рина тяжело было не заметить на передней скамье рядом с Леной, и Поппи неловко переминалась с ноги на ногу. Ей хотелось к нему пойти, но она не была членом семьи и вообще была здесь лишняя. Словно почувствовав, что Поппи рядом, Рин повернулся, их глаза встретились, и в груди у Поппи заболело. Рин выглядел полностью опустошенным. Она не знала, как мог Джаспер притворяться, что Генри значил для него намного больше, ведь вот – он уже с кем-то общался. Поппи обнаружила, что пошла к Рину, сама того не заметив, и их взгляды не отрывались друг от друга.
Поппи знала, что ей было здесь не место, на передней скамье, будто бы она – член их семьи, но ей было все равно. Пусть ее судят, если так хочется, решила она, втиснувшись на стул рядом с Рином. Он отвернулся от нее и внимательно смотрел на алтарную часть церкви, туда, где священник поднимался на амвон.
Поппи не заметила, как справа от нее сел Джаспер, потому что усиленно пыталась игнорировать дрожь, которая сотрясала плечи Рина. Чем дольше шло богослужение, тем сильнее становилась эта дрожь, и Поппи наконец осторожно вытянула пальцы и погладила указательным костяшки Рина. Его пальцы дернулись, и, взглянув Рину в лицо, Поппи взяла его за руку.
Боковым зрением она увидела, как напрягся Джаспер, и поняла, что ей не удалось все скрыть, как она надеялась. Если Джаспер заметил, как она держит Рина за руку, то, возможно, и другие тоже увидели, а значит, назревает конфликт. Но Поппи было все равно. Рин был ее другом, и сейчас она была нужна ему.
Когда служба закончилась, Рин попытался выпустить руку Поппи, но она не отпускала его. Все встали со скамьи – сначала Лена, последним – Джаспер. Джаспер вновь взглянул на соединенные руки Поппи и Рина, а Поппи
