— Это протянется недолго, — возразил ей Джонни. — Скоро Красная Армия будет здесь.
Женщина сделала вид, что она не расслышала этого замечания. Она положила на стол горбушку хлеба, разрезала ее, не думая долго, на две части. При этом лицо ее приняло озабоченное выражение.
— Я вижу, что этим хлебом я вряд ли накормлю вас.
— Надеюсь, вы дадите нам не все, что предназначено для вашего мужа, — заметил Джонни.
Фрау Шнайдебах вымыла руки и вытерла их кухонным полотенцем.
— Пожалуй, придется проверить, что же у меня есть здесь кроме этого. Картошка у нас в подвале, вероятно, ее еще может хватить на горячее. И если я не ошибаюсь, у меня еще где-то должны быть две селедки. — Сказав это, она повернулась к двери.
— Из-за нас вам нужно спускаться в подвал? — спросил мальчик.
— Я скоро, а вы пока можете попить кофе.
— Хорошая тетя, — сказала Нанни.
Когда хозяйка ушла, Джонни подумал: «Она вполне могла бы никуда не ходить. Все только из-за нас».
На улице смеркалось, и в маленькой кухне становилось все сумрачней. Фрау Шнайдебах долго не приходила, по крайней мере прошло не меньше четверти часа.
— Если хотите, спать можете лечь в спальне, — предложила она.
— Ух… — сказала Нанни и потянулась. — Спать? В настоящей постели?
— Перина мягкая, но только тяжелая.
— Вы так к нам внимательны… — растроганно пробормотал Джонни.
Женщина закрыла окно мансарды, потом зажгла огарок свечи. Когда девочка и Джонни улеглись в постели, хозяйка как бы между прочим заметила:
— Утро вечера мудренее.
43
Джонни находится в неизвестности.
Таинственная ночная тишина.
Шепчущиеся голоса в темноте.
Среди ночи Джонни неожиданно проснулся. На соседней кровати безмятежно спала, заботливо накрытая теплым одеялом, девочка Нанни. Мальчуган отчетливо слышал ее дыхание. Иногда она посапывала или тихонько вздыхала. Джонни напряженно прислушивался. «Почему я не сплю?» — подумал он, вслушиваясь в далекий шум боя. Вдруг что-то тихо скрипнуло. Кто-то осторожно открыл дверь в спальню.
— Эй, мальчик, — послышался чей-то шепот.
Джонни не шевелился, решив, что будет лучше, если он притворится спящим.
— Проснись, Джонни! — Это был голос фрау Шнайдебах, которая подошла к кровати и наклонилась над ним.
— Да?
— Вставай! — решительно сказала фрау Шнайдебах.
Джонни снял с себя одеяло и послушно встал. Он узнал женщину, которая снова была в своем пальто, как будто она его с вечера так и не снимала.
— Разбудить и Нанни?
— Пусть девочка спит.
Мальчик собрал свои незамысловатые вещички. Со сна он ничего не понимал.
— А теперь пойдем!
— Куда?
— Пошли и не спрашивай.
Они вышли из квартиры. У женщины с собой был маленький карманный фонарик, слабым, синеватым лучом которого она освещала лестничную клетку.
Мальчика знобило.
«Может быть, фрау Шнайдебах хочет взять меня вместе с собой в очередь за хлебом?» — размышлял он.
Однако женщина не повернула ни к большой входной двери, ни к той двери, которая вела в подвал, а вышла задним ходом в темный двор.
Правый дом, стоявший поперек двора, сильно обгорел. Пустые оконные глазницы мрачно темнели. Напротив дома протянулась высокая каменная ограда, по краю которой выступали острые зубья. Они дошли до железных ворот и вышли на улицу. На огненно-багровом горизонте выделялись руины жилых домов! Джонни постепенно приходил в себя. Он видел изуродованные дома и какие-то мрачные постройки, замечал скелеты стальных конструкций, путая их порой с толстыми дымовыми трубами.
— Не бойся, — тихо сказала ему женщина.
«Не бояться!» Джонни дрожал от холодного ветра, чувствуя себя словно в преисподней или же в ледяном аду!
Женщина, казалось, хорошо ориентировалась в этом хаосе. Она ничего не задевала и нигде не спотыкалась. Она уверенно вела мальчугана, который послушно шел рядом вдоль темной каменной стены. Их шаги глухо раздавались в ночной тиши. Воздух был холодным и влажным.
— Он с тобой? — вдруг спросил шепотом мужской голос откуда-то из-под земли.
— Да, — прошептала женщина.
— Тогда ты можешь предоставить его нам.
— Нет! — испуганно выкрикнул охрипшим голосом Джонни и остановился как вкопанный.
— Не ори здесь так! — сказал кто-то из темноты. — Мы тебе ничего плохого не сделаем, Анна, ты ему сказала, что с ним ничего не случится?
— Да, конечно.
— Итак, веди себя спокойно! — Джонни почувствовал, как кто-то взял его за руку и повел в какое-то помещение.
— Мне подождать? — спросила женщина,
— Приходи через полчаса.
— Хорошо, — ответила она.
Джонни окоченел, как ледышка, и уже сомневался в том, что когда-нибудь выйдет отсюда живым на белый свет.
— За твоей спиной стоит ящик, сядь на него! — настоятельно проговорил мужской голос.
Мальчик присел на ящик.
— И не вздумай бежать. Это бессмысленно. Только сломаешь себе шею. Ты уйдешь отсюда невредимым, если скажешь нам правду, ясно?
— Да, — еле слышно ответил Джонни, чувствуя, что силы оставляют его.
После этого ему задавали вопрос за вопросом, будто он все еще находился в полицейском участке. Страх Джонни немного улегся.
«Неужели все это имеет хоть какую-то связь с Краке, — мысленно он сам спрашивал себя, — этим негодяем вахмистром, которого я запер в комнате?»
— А теперь объясни-ка мне, — спросили его неожиданно, — кто тебя сюда послал?
Джонни был изумлен и не знал, что же ему отвечать.
— Ну?
— Никто, — ответил мальчик. Но тут он вспомнил, что вечером он называл фрау Шнайдебах имя. Вообще, была ли она на самом деле фрау Шнайдебах? Пытаясь что-нибудь придумать, Джонни старался затянуть разговор. Медленно выговаривая каждое слово, он добавил: — Вчера меня никто не посылал. Я пришел сам.
— Вранье!
— Это правда. Куда-нибудь же должны были мы, Нанни и я, пойти!
— Но почему прямо сюда?
— Я не знаю, что должен на это ответить. — Мальчик заерзал на ящике.
— Правду!
Джонни собрался с мужеством v упрямо сказал:
— Для этого сначала я должен знать, кто вы!
— Это меняет дело?
— Конечно, меняет.
— Кто я, ты еще узнаешь. Сначала я хочу знать, что ты за птичка. Итак, кто тебе дал этот адрес?
Джонни молчал, будто спрашивали вовсе не его.
— С фрау Шнайдебах ты был куда разговорчивей!
«Итак, выходит, что это все же была фрау Шнайдебах! — Мальчика такое умозаключение несколько успокоило. — Ну и что из того, если я сейчас назову имя, которое так и так уже знает женщина? Кроме того, если товарищ Ешке находится в безопасности, ему никто не сможет что-то сделать: ни полицейские, ни гестапо, ни этот мужчина, что скрывается тут в темноте».
— Адрес я получил от Ешке, — ответил мальчуган.
Через некоторое время мужчина насмешливо спросил:
— И ты полагаешь, что я так просто тебе и поверил, а?
— Адрес семьи Шнайдебах я действительно узнал от человека, которого зовут Эрнст Ешке.
— Ах, мальчик, мальчик…
— Но это действительно так! — выкрикнул мальчуган.
— Тсс!.. — предостерег его мужчина. — Не надо так громко, я тебя хорошо слышу и тогда, когда ты меньше шумишь!
Немного тише Джонни продолжая:
— Поймите, что я совсем не лгу.
Неизвестный снова тихо, но язвительно засмеялся.
— Вероятно, ты считаешь меня за простачка? — недовольно проворчал он. — Теперь послушай-ка, что я тебе скажу: ты вообще не мог разговаривать с Эрнстом Ешке, который больше десяти лет назад выехал из Германии. Ты имел дело с полицейским, который назвал тебе адрес и имя, чтобы ты мог все здесь вокруг разнюхать. Ты маленький, выдрессированный шпион, само собой разумеется, нацистский шпион! И тебе не стыдно, ведь ты же рабочий парень! Ладно, а теперь я перехожу к делу. Я действительно ничего плохого тебе не сделаю. Но я должен быть уверен, что ты меня не продашь. Поэтому-то я тебя и оставлю здесь, пока в городе не кончатся бои. Не бойся, сидеть здесь придется недолго, самое большее одну неделю. За это время мы тебя с голоду не уморим. Жалко, конечно, что ты такой молодой, а уже якшаешься с фашистским сбродом!
Сначала Джонни едва слышно захихикал, а потом уже смеялся свободно и громко, и его смех эхом отзывался от голых, сырых стен.
— Что же тебя так развеселило?
— Но это же смешно. Вчера меня один человек уже называл шпионом, только русским, а сегодня вы говорите, что я шпионю для фашистов. Как хотите, а я рад, что натолкнулся на такого человека, как вы. — Джонни немного перевел дух. — Вы действительно должны мне верить, — уверял он незнакомца. — Все равно, кем бы вы ни были, но эту листовку мне действительно дал коммунист Ешке. Он сам мне продиктовал адрес, когда я еще был в советском медсанбате.
