— Это насчет смерти Вернера?
— Да. Надо сообщить ему о похожих случаях. Есть несколько очень странных совпадений: смерть торговца в Каире, затем копателя могил в Магаге и эксперта по древностям в Александрии. Потом поеду в Женеву — хочу добраться до одного таинственного знакомца бабушки.
— Как его зовут?
— Василис Каламатиано по прозвищу Грек.
— Я слышала о нем, но мы никогда не встречались. Об этом человеке ходит много слухов.
— Каких?
— Давай поужинаем сегодня у меня дома и спокойно поговорим. Вот мой адрес. Приезжай к половине девятого, — сказала реставраторша и вручила Афдере листок бумаги с адресом.
— Хорошо. До вечера.
В этот момент к ним подошла секретарша:
— Госпожа Брукс, господин Агилар ждет вас.
Увидев Афдеру, директор фонда сразу же встал и пошел ей навстречу.
— Проходите, дорогая, садитесь. Вы уже попрощались с нашими друзьями Фесснером, Херманом и Шемелем?
— Да.
— Когда выслать вам копию отчета о реставрации и переводе книги?
— Я хотела бы получить ее прямо сейчас.
— К сожалению, мы не успели подготовить отчет к вашему приходу, но если вы оставите свой адрес, то я распоряжусь выслать его вам. Надеюсь, госпожа Хуберт закончит составлять его сегодня во второй половине дня, самое позднее — завтра утром. Копии остальных материалов мы постараемся отправить как можно скорее.
— Вы помните, что это одно из условий продажи книги?
— Конечно, не волнуйтесь. Думаю, к моменту вашего возвращения домой отчет будет вас ждать. Сегодня я сообщу покупателю, что вы передали книгу фонду. Он должен перевести деньги на ваш счет. Итак, с делами покончено, и я желаю вам всяческих удач. — Агилар встал, чтобы попрощаться с гостьей. — Ваша книга в надежных руках.
Кроме разговора с инспектором и ужина с Сабиной, Афдеру больше ничего не задерживало в Берне.
«Почему именно у нее дома? Что за тайны она собирается поведать? Может, она не хотела говорить при своих коллегах?» — думала девушка.
Афдера покинула фонд Хельсинга и решила связаться с Грюбером.
— Инспектор Грюбер слушает.
— Это Афдера Брукс. Помните, я звонила вам насчет смерти Вернера Хоффмана.
— Да, помню. Где вы сейчас?
— В Берне.
— Не хотите ли заехать в комиссариат?
— С удовольствием. Нам надо поговорить. У меня есть сведения о том самом матерчатом восьмиугольнике. Я хочу выяснить, не был ли найден такой же на теле Хоффмана.
— Жду вас, госпожа Брукс.
В холле комиссариата за стойкой стоял дежурный в форме бернской полиции — синий мундир с красными нашивками.
— Чем могу помочь?
— Я договорилась о встрече с инспектором Грюбером из уголовного отдела. Он меня ждет.
— Одну минуту, я позвоню ему.
Вскоре в холл спустился полноватый человек с проницательным взглядом.
— Госпожа Брукс? Давайте пройдем в комнату для допросов. Там нам никто не помешает.
Помещение выглядело стандартным, как во многих полицейских управлениях. В нем стоял стол, привинченный к полу, и два стула. На стене блестело большое зеркало. Афдера вспомнила, что такие односторонние зеркала вешают для того, чтобы из соседней комнаты можно было следить за ходом допроса.
Грюбер держал в руках толстую папку с надписью «Вернер Хоффман».
— Хотите кофе?
— Нет, спасибо, разве что стакан воды.
Они ждали, пока принесут то и другое, и говорили о Берне. Девушка рассказала инспектору, как Крещенция Брукс была привязана к этому городу.
— Ей очень нравился порядок, который господствует здесь повсюду.
— Порядок и гармония — в этом вся Швейцария. Но иногда их нарушают загадочные события, как, например, смерть Хоффмана, — заметил Грюбер, положив руку на папку.
В комнату вошел полицейский, поставил на стол чашку кофе, стакан минеральной воды и удалился.
Инспектор прервал светскую беседу и заговорил о деле:
— Мы точно знаем, что кто-то инсценировал самоубийство Хоффмана. В крови его было обнаружено вещество, использующееся для расслабления мышц. Скорее всего, он захлебнулся, будучи еще живым. Об этом свидетельствуют его легкие, полные воды. Итак, что вы знаете о Хоффмане и о той работе, которую он делал для вас?
— Давайте я начну с восьмиугольника.
— Хорошо, слушаю вас.
Афдера положила на стол кусочек ткани, подобранный ею в квартире Бадани, а Грюбер — черно-белый снимок. На нем был изображен точно такой же восьмиугольник. Девушка рассказала о гибели Лилианы Рэмсон, о смерти Бутроса Рейко, об убийстве Абделя Габриеля Сайеда и, наконец, о нападении на Бадани.
— Во всех случаях были найдены восьмиугольники?
— Да. Его положили рядом с кроватью Лилианы, на сиденье машины Сайеда, Бутросу Рейко засунули в рот. Вот этот я достала из кармана человека, который бросился на Бадани.
— Можно ли его допросить?
— Он мертв. Мы привязали его к стулу, но Резек не добился от него ни единого слова. Затем этот тип как-то изловчился, вскочил на нога и выбросился в окно с шестого этажа.
— Принес себя в жертву?
— Можно сказать и так. Хотя, по-моему, это выражение имеет религиозный подтекст.
— А вам не кажется, что эти восьмиугольники с латинской фразой являются признаком ритуального убийства, по крайней мере убийства из религиозных соображений?
— Наверное, вы правы, хотя я плохо разбираюсь в этом.
— Какая же, по-вашему, существует связь между всеми убийствами?
— Моя книга.
— Что за книга?
— Книга Иуды.
— Разве Иуда что-то писал? — недоверчиво спросил Грюбер.
— Похоже, да. Если не он, то его ученик по имени Элиазар.
— Но послушайте, ведь после казни Христа Иуда повесился.
— Это не совсем ясно. Возможно, он бежал из Иерусалима в Александрию. Книга, о которой я говорю, не только поможет людям лучше понять христианство и его основу основ — страсти Христовы. Она также прояснит кое-что в истории католической церкви.
— По вашему мнению, все эти люди были убиты за то, что держали в руках эту книгу?
— Я в этом твердо уверена. Лилиана, Рейко, Сайед и Хоффман нашли смерть от одной и той же руки.
— Тогда это длинная и могучая рука, раз она дотянулась сразу и до Египта, и до Швейцарии.
— Что вы имеете в виду?
— Не так-то легко найти искусного убийцу и послать его в Александрию, Каир и Тун. Нужны деньги, связи, широкие познания в теории информации и логистике. Вы говорите, что кто-то посылает убийц в Египет и Швейцарию, чтобы ликвидировать всех людей, связанных с книгой. Это должен быть человек достаточно могущественный, если он оставляет такую явную улику, как восьмиугольник. Или же действует серийный убийца, не думающий об осторожности. Может быть, их несколько, и действуют они согласно полученным свыше приказам. Может быть, это секта вроде ассасинов из Аламутской крепости.
— Секта ассасинов на исходе двадцатого века?
— Почему нет? Каждый день мы видим в теленовостях, как иранцы или палестинцы садятся за руль грузовика, начиненного взрывчаткой, атакуют казарму или посольство. Они верят, что Бог, Аллах или кто там еще за это вознаградит их в раю. Почему нельзя представить себе таких же католиков? Неужели все приверженцы Римской церкви свято соблюдают пятую заповедь? Будь это так, я остался бы без работы, занимался бы своими орхидеями и садиком.
— Простите, инспектор, но трудно поверить, чтобы в наше время действовала такая средневековая секта. Кто же играет роль Хасана ас-Саббаха, Старца с горы?
— Папа или кто-нибудь из высших католических иерархов.
— Вы серьезно? Верховный понтифик посылает во все концы света швейцарских гвардейцев в их нелепой форме, чтобы убивать ученых? Даже вообразить себе такого не могу.
— Госпожа Брукс, а вдруг окажется, что Иисус не умер на кресте, как гласит учение церкви? Вдруг окажется, что Иуда не доносил на Иисуса, не вешался, а окончил жизнь в глубокой старости, в окружении жены, детей и внуков, а на кресте погиб Петр, Иоанн или вообще женщина? Кто проиграет от этого?
— Католическая церковь. Но мне все равно трудно представить, как Папа посылает в разные города убийц, одетых в военную форму или в черную рясу.
— Я тридцать лет служу в полиции и, уж поверьте, могу представить что угодно. Кроме того, моя теория имеет под собой некоторые основания. Ведь фраза внутри восьмиугольника написана по-латыни. Серийный убийца не станет заморачиваться такими вещами. Он совершает преступления там, где живет, и стремится, чтобы о них узнали все. Это тешит его тщеславие. Такой преступник не станет лететь в Египет, чтобы задушить женщину в Александрии, а потом снова садиться на самолет, чтобы убить человека здесь, в Швейцарии.
— Но вы проверите мои слова?
— Да. Судья из Берна отправит каирской полиции запрос о присылке материалов, касающихся всех этих смертей. Однако обещать ничего не могу. Сейчас меня беспокоит вот что. Если эта секта расправилась с Хоффманом, то кто мешает ей взяться за остальных ученых из его команды?
