припорошенные снегом ветви деревьев мелькало темно-синее небо. Бетти обернулась – окна Поместья были еле видны, словно светлячки во тьме. А за деревьями возвышались горы, древние, мрачные, они стояли, словно наблюдая за всем происходящим. И наконец сестры выехали из леса и помчались по узкой дорожке вдоль склона горы.
– Ой-ой-ой, – застонала Флисс, зажмуриваясь: с подъемом ветер стал еще холоднее. – Сорока-морока, куда он нас тащит?
Бетти вглядывалась в проносящийся мимо морозный пейзаж. Он был как на рождественской открытке или в снежном шаре, который они видели на ярмарке. Тропинки прорезали лес, словно белые жилы, а внизу виднелось здание, отсюда похожее на игрушечный домик, и площадь перед ним. Только теперь они двигались к Поместью Эхо с противоположной стороны. Дорога нырнула вниз, к площади, да так резко, что дух захватило. Стылый холм.
Они пересекли его и выехали на тропу, которая выводила на извилистую дорогу, шедшую по склону. Плотный слой снега и льда оказался не заметенным вьюгой – гора защищала дорогу от ветра. Следы стало сложнее различить – они превратились в неглубокие борозды на льду. А впереди, за верхушками деревьев, виднелось Дрожь-озеро, все ближе и ближе, и лед на нем белел, как молоко.
– Я никого не вижу. – Вглядываясь в даль, Бетти хватала воздух ртом. – По-моему, там пусто. – Ее на мгновение охватил смертельный ужас. Вдруг она промахнулась? Вдруг Снид на самом деле направился не к озеру, а на Стылый холм? Сейчас любая ошибка очень дорого им всем обойдется. Это не то же самое, что неправильно решить задачу на уроке, – это вопрос жизни и смерти.
Но ее сомнения развеялись, когда Бонбон чуть приостановился, принюхался и снова набрал скорость. Это не Бетти их сюда привела – пес ориентировался на знаки, доступные только ему. Она представила, как жутко картина выглядит со стороны – пустые сани без седоков, которые везет невидимая собака, – и подумала о разбойнике. Наверняка здесь он тоже побывал. Выбирал самые пустынные дороги, подстерегал ни о чем не подозревающих путников. В лесах Глухомани немало мест, где можно прятаться, наблюдать, высматривать…
– Полегче! – крикнула она псу, и тот повиновался. Теперь они ехали вдоль озера, и от воды их отделял крутой, поросший деревьями склон. Здесь Бонбон остановился, тяжело дыша. На другой стороне озера высилось Поместье Эхо, и по его расположению Бетти поняла, что деревья – часть заледенелой рощи, которую они видели, катаясь на коньках.
Слезы Элоры.
Они были на месте. На санях дальше не проехать – оставалось идти пешком в обход. Глядя на ледяной лабиринт деревьев, Бетти понимала, что здесь тоже не пройти.
– Постой, – пробормотала Флисс. – Смотри, вон там, на льду… Что это, поваленное дерево?
– Нужно подобраться поближе, – тихо сказала Бетти. Хоть они и невидимы, услышать их все равно можно, а еще она не была уверена, не поднимет ли Бонбон шум. Его уши стояли торчком, а голубые льдистые глаза внимательно следили за чем-то между деревьями, чего ни Бетти, ни Флисс не видели. – Давай пойдем пешком.
Бетти освободила Бонбона от упряжи и повела на коротком поводке. Ноги и руки у нее были ватными, а грудь стискивали холод и страх. В безопасности ли Сонни? Жив ли он вообще?..
Они пошли вдоль тропинки. Сестры проваливались почти до колен в покрытый настом снег, псу он доходил до брюха. Меньше чем через минуту впереди появились какие-то тени, и пес натянул поводок, виляя хвостом. Сердце у Бетти заколотилось.
Сонни?
Нет. По-прежнему заложенные уши Бетти все же расслышали звуки тяжелого дыхания, и, когда сестры подошли ближе, тени превратились в собачью упряжку. Как ни удивительно, рядом не было и следа саней. Однако сразу стало ясно, почему собаки остановились: дорогу перегораживал снежный завал, и под тяжестью снега деревья согнулись почти до земли.
– Это же собаки Финна Шарки, – прошептала Бетти. Она узнала двух: одну, у которой все лапы были белые, и другую – с черными ушами. Внутри волной поднимался страх: так где же Сонни, Снид, Фортуна и их сани? Может, сани оторвались от упряжки, свалились вниз? Никаких следов, указывающих, что сани унесло с дороги, никаких переломанных ветвей. Бонбон потянул сильнее, стремясь поздороваться с собаками, однако Бетти не пустила: издалека псы не могли его увидеть, но, если подойти ближе, они могут залаять или заскулить от радости.
– Я нашла. – Флисс указала на прогалину, уводившую вниз. Похоже, это была тропа, которая вела вокруг рощи к озеру. – Кто-то здесь шел, видишь?
Бетти кивнула. На снегу виднелись три пары человеческих следов. И люди что-то еще тащили за собой – снег бороздили тонкие линии, напоминающие шрамы. Наверное, сани, – хотя Бетти понятия не имела, почему они взяли с собой сани, но оставили собак. Сестры осторожно сошли с дороги и принялись спускаться, стараясь держаться в тени деревьев. Бетти размяла пальцы, стараясь хоть немного согреть их. Каждый раз, когда ей казалось, что холоднее быть уже просто не может, Глухомань доказывала обратное. Теперь она заметила, что чистое ночное небо начинает затягивать облаками.
«Пожалуйста, – мысленно взмолилась она, – только не надо больше снега…»
Первые снежинки упали, когда они уже почти добрались до озера. Крошечные хлопья порхали в воздухе, словно пушинки одуванчика.
– Бетти, – со страхом прошептала Флисс. – Если погода испортится, нельзя здесь оставаться. Придется вернуться – или мы… мы можем погибнуть.
– Если снегопад не усилится, все будет в порядке. – Бетти стиснула зубы. От жестокого мороза болели щеки. – Все будет в порядке…
Но она и сама не верила собственным словам и вздрогнула, вспомнив касание холодной ладони на лестнице.
Видишь дух Элоры Гуд – значит, холода грядут.
Элора сейчас вместе с ними бродит по выстывшей Глухомани. Бетти знала это точно.
Тропинка вела прямо на озеро, оставляя заледенелый лес по правую руку. Бетти и Флисс двигались медленно, но идти совсем бесшумно было невозможно. Снег предательски скрипел под ногами, к тому же в нем оставались следы. Неподалеку послышался голос. Фортуна!
– Ты слышал? Кто-то идет!
Бетти застыла на месте, всматриваясь вперед. Под нависающими ветками ледяных деревьев она увидела фигуру гадалки в плаще с капюшоном.
– Мама? – позвал другой голос, тонкий и испуганный. И раздавался он от озера.
Бетти всмотрелась, щурясь из-за снежинок, оседающих на ресницах. На льду находилось что-то темное – то, что сверху они приняли за поваленное дерево. Теперь Бонбон тянул за поводок еще сильнее и скулил, пытаясь вырваться на озеро.
На льду в санях Финна Шарки сидел Сонни, один. Это было недалеко от берега, но в опасной близости от места, где Бетти провалилась в воду. Даже сейчас она видела темное пятно там, где лед был тоньше. Она снова почувствовала острый укол страха. Снид действительно затеял опасную игру.
Судя по позе, Сонни опять связали по рукам и ногам. Облегчение от того, что они его нашли, мигом улетучилось. Пока что он жив, но ситуация хуже, чем представлялось Бетти. Намного хуже. Вид одинокого мальчишки на пустынном замерзшем озере наполнил ее ужасом. «Как могли Снид и Фортуна оставить его на льду? Разве они не знают, что там внизу?» Она подумала сразу и о ледяной воде, и об Утопленнице. Если Сонни провалится, он умрет – неважно, от холода или от шока. Бетти знала, как легко лед может проломиться, даже если кажется крепким.
– Мама, это ты? – снова позвал Сонни. Его глаза были широко раскрыты – от холода, от страха или от того и другого сразу. – Помоги!
– Заткнись! – прошипела Фортуна.
Бонбон громко залаял, пытаясь привлечь внимание своего обожаемого хозяина, и заскреб когтями по насту. Бетти свалилась бы, если бы Флисс не схватилась за поводок, и только вместе они смогли удержать пса.
Леди Фортуна в тревоге огляделась. Бонбон заметил ее, напрягся всем телом и издал низкий угрожающий рык.
– Что нам делать? – торопливо прошептала Бетти. – Долго мы его не удержим…
От деревьев, выступив из тени, отделилась темная фигура. Снид. Он избавился от белого парика и маски, но при нем по-прежнему была трость с серебряным набалдашником, с которой Бетти видела его в Поместье.
