Так нарушался принцип единства советской школы и формировался круг людей, с детства отобранных, изолированных от остального общества. Тех, кому «создавали условия».
Вторая проблема, покруче первой: все выпускники восьмилетки, в том числе и те, кто решительно не желал учиться, должны были поступать в старшие классы. А для многих рабочих профессий в городе и тем более на селе знания в объеме средней школы не требовались. Противоречие, однако.
Выход из него был найден. И по Уставу школы 1970 г., и согласно целому ряду постановлений, после 8-го класса можно было идти или в 9-й класс общеобразовательной школы, можно — в техникум, а можно — в профессионально-техническое училище (ПТУ).
Во все вузы СССР принимали и после школы, и после ПТУ. В техникуме, проучившись 4 года, получали дипломы о среднем специальном образовании и тоже легко могли идти в вуз.
Теоретически в 9-й класс должны были идти 40 % учеников, еще 40 % — в ПТУ и 20 % — в техникумы. Практика выглядела иначе: в конце 1970-х гг. в школах ежегодно получали среднее образование 3 млн чел., а в ПТУ — порядка 500 тысяч. Ведь закон настаивал на праве родителей самим выбирать тип учебного заведения. Принуждать было нельзя.
Интеллигенция бранила «тупых пэтэушников» и обзывала Аллу Пугачеву «кумиром пэтэушниц» (это считалось очень обидным).
Что правда, основное внимание в программах ПТУ уделялось профессиональному обучению, — готовили они все же главным образом будущих рабочих. Общеобразовательные предметы преподавались «облегченно». Престиж ПТУ был крайне низок, а потому большинство родителей стремились, чтобы их дети оканчивали десятый класс в школе. В городах поступали в ПТУ, как правило, самые слабые ученики. Но для сельских детишек, детей из маленьких городков и ребят с городской окраины ПТУ был реальным шансом. В некоторых ПТУ поступавшим из сельских районов давали форменную одежду, давали место в общежитии, кормили.
Маловероятно, чтобы выпускник ПТУ поступил в МГУ, но и такие случаи бывали. Статистика мне не известна, но все, кто учился в МГУ, упоминали соучеников, окончивших эти непрестижные заведения. А уж в технический вуз после ПТУ вела самая прямая дорога.
Добавьте в эту систему средние школы с производственным обучением, средние школы с углубленным изучением отдельных предметов, школы-интернаты, школы для обучения детей с физическими и умственными недостатками, специальные школы.
И система дополнительного образования: к концу 1980-х годов в СССР работало свыше 3800 дворцов и домов пионеров. Число кружков превышало 100 тысяч.[123]
Споров об образовании в 1970—1980-е шло множество — и на кухнях, и в прессе. В основном ругали ПТУ, но и школе тоже доставалось. Она скверная, учит плохо, учителя — неучи и грубияны. Раньше учили крепче, образование было лучше. И вообще: «Куда мы катимся?!»
Мы видели, что школа находится под неусыпным надзором чиновников — от органов просвещения до комсомола. При этом зарплата учителей в 1970-м составляла 81 % средней зарплаты в промышленности, а в 1980-м — уже 73,3 %. Многие выпускники университетов и пединститутов, распределенные в школу, упорно старались туда не попадать. Их стыдили, заставляли, уговаривали, принуждали, приманивали квартирами — особенно на селе.
Порадоваться бы самоотверженности тех, кто трудился в школе… Мы же зловещими шепотками рассказывали, что образованию недодают, и из-за этого падает уровень школьного образования.
Даже явно хорошее интеллигенция ухитрялась вывернуть, как негатив. Если в середине 1950-х гг. полную среднюю школу закончили менее 40 % детей, в конце 1960-х гг. — около 70 %, то в 1976 г. — 97 %. На протяжении 1970-х удельный вес людей, имеющих полное и неполное среднее образование, среди занятых в народном хозяйстве увеличился с 65 до 80 %. Власти законно гордились этим, как своим достижением. Это происходило на наших глазах, мы это видели, но на кухнях приходили к выводу: «культура растеклась шире, но стала мельче»…
Болтовня болтовней, а стоило нам получить возможность сравнения, и оказалось — советское образование было очень хорошим. Как раз многохваленое образование «во всех цивилизованных странах» конкуренции с ним не выдерживало. Даже в Европе. Что ж до США… Помню американца, появившегося в 1990 году в Летней школе при Красноярском университете. Этого человека очень волновало, что белые мальчики и девочки в США не хотят получать технические специальности и становиться математиками и физиками: непрестижно, платят мало. Он хотел научиться создавать атмосферу энтузиазма, любви к научно-техническому прогрессу. А иначе наука в США окончательно сделается уделом негров и эмигрантов из «цветных» стран. У нас же этот энтузиазм был всегда, независимо от цвета кожи подростков.
…И во всяком случае, как ни оценивай, а вот «застоя» в советском образовании 1960—1980-х точно не было. Скорее тут находилась сплошная «зона прорыва».
Высшее образование
В 1950-е большинство выпускников десятилетки и не думали о поступлении в вузы. Конечно, всегда существовал слой, для которого высшее образование было нормой. За 1918–1969 годы высшая школа подготовила 8,5 млн специалистов. «Годы застоя» — годы взрыва, когда в вузы двинулись дети «выдвиженцев» сталинского времени, массовый отряд интеллигенции второго поколения.
1960-е время еще одного перелома: до этого старались поступать все больше на технические специальности, престижными были военные училища. Теперь все больше людей шли на специальности биологические, медицинские и гуманитарные.
В эти вузы конкурсы были самые высокие, до 10–15 человек на место.
Почти такие же были и в ведущие технические вузы: мехмат, физфак и факультет вычислительной математики МГУ, Московские физико-технический и Инженерно-физический институты (МФТИ, МИФИ).
В провинциальные же технические вузы и на физические факультеты провинциальных университетов конкурс был небольшой, от 1–2 до 3–4 человек.
Руководство СССР очень заботилось о социальной справедливости. Все прекрасно понимали, что стартовые условия у детей очень разные. Парень с пролетарской окраины, окончивший скверную по советским понятиям школу, или из глухой деревни имел совсем другой уровень подготовки, чем его сверстник из интеллигентной семьи, окончивший хорошую школу. И возможности нанять репетитора у них были разные. Знакомства? Тоже абсолютно разные возможности.
Для имевших производственный стаж или демобилизованных из армии устанавливался более низкий проходной балл. Члены приемных комиссий получали негласные рекомендации быть «снисходительнее» к абитуриентам из рабочих семей. Была и система рабфаков — подготовительных отделений: получив направление на производстве, абитуриент год учился там, а потом, сдав экзамены за среднюю школу, без конкурса зачислялся на первый курс.
Несправедливо? Как сказать…
Один попадал в вуз сразу после школы или проработав год на «блатном» месте. Другой шел в вуз после армии или проработав несколько лет. Но, по крайней мере, получалось так, что происхождение и место жительства могут затруднить, но не могут исключить получение хорошего образования.
Советские авторы с гордостью подчеркивали, что в конце 1970-х среди принятых на первый курс более 60 % составляли дети рабочих и колхозников, а также пришедшие с производства. Часть этих «выдвиженцев» была ленива и нелюбопытна, но часть проявляла хорошие качества.
При этом сеть вузов росла взрывообразно.
В 1940/41 учебном году в вузах СССР обучалось 811,7 тыс. студентов, из них на дневных отделениях — 558,1 тыс., на вечерних — 26,9 тыс. и на заочных — 226,7 тыс. чел. Выпуск специалистов в 1940-м составил 126,1 тыс. человек.
В 1970 году в СССР было 805 вузов (4580 тыс. студентов). Сеть вузов включала: 51 университет, 201 отраслевой вуз промышленности и строительства, 37 — транспорта и связи, 98 — сельского хозяйства, 50 — экономики и права, 99 — здравоохранения и физической культуры, 216 — просвещения и культуры, 53 — искусства и кинематографии.
В 1970 году вузы выпустили 630,6 тыс. специалистов и приняли 911,3 тыс. чел. (в том числе на дневные отделения — 500,7 тыс. чел.). Число лиц с высшим образованием, работавших в народном хозяйстве, превысило 7,5 млн человек.
В конце 1970-х в СССР было уже более 5 млн студентов, а каждый десятый работающий имел высшее образование.
В «годы застоя» стремительно росло и число университетов: с 1956-го по 1975-й их создано 28. Иногда в университеты превращали педагогические институты, как в Кемерове, например. А университет — это совсем другие программы, другие возможности для выпускников.
Или университеты создавались параллельно педагогическим институтам, как в Новосибирске и в Красноярске.
В 1940/41 учебном году в СССР было 29 университетов, в которых обучалось 75,7 тысячи студентов.
