Но отчего-то не сделал этого.
Отчего? Поверил вранью о «Тритоне»?
Может, за время своего пребывания в этом мире, он успел поучаствовать в паре вылазок и осознал цену жизни. Может, программа обучения дала сбой и не смогла основательно промыть ему мозги. Или Коул не клон вовсе, а один из тех немногих солдат, что прибыли сюда с Земли и сумели сохранить свои жизни на этой чертовой войне.
Хэнс уже пожалел, что соврал солдату. Нужно исправить это, избавить себя от ненужных угрызений совести. Да, нужно вытащить пехотинца. Отключить охранные турели и вернуться за ним.
Пулеметы поворачивали стволы, внимательно следя за пробегавшим Хьюстоном.
Станция управления нашлась сразу, позади установок. Хэнс дал команду отмены боевого режима. Система затребовала ключ. Хьюстон вставил чип в разъем. Мигающий индикатор сменил свой цвет с красного на зеленый.
Хэнс рванул обратно.
– Коул! Путь свободен! – кричал он в темноту, продолжая бежать.
Неужели не успел?
Образ бегущего человека показался вдалеке. Нет, успел. Хьюстон остановился, чтобы перевести дух.
– Некогда стоять, – произнес солдат, подбежав вплотную. – Надо возобновить защиту.
В этот момент одна из турелей дала короткую очередь. Брызги крови полетели на стену. Коул рухнул в светящуюся лужу, окрасив воду в красный цвет.
Хьюстон остался один.
«Нет. Не может быть. Я же отключил пулеметы».
Хэнс вдруг понял, почему Коул отправил его вместо себя. Ведь он же ясно сказал, что ему не позволят отключить турели, а Хьюстон сможет. Нужно было просто подежурить у пульта и не позволить охране подать питание, пока Коул не добежит до поста.
Еще одна напрасная смерть.
В такие моменты Хэнс думал о тщетности всех его усилий. Напрасно разжигать войну ради ее скорейшего завершения. Будет больше бессмысленных жертв, разрушений, крови, наконец, но сама война не придет к своему логическому концу. Она будет тянуться бесконечно.
Сколопендры проникли внутрь периметра. Шесть орудий заговорили одновременно. Хьюстон, инстинктивно пригибаясь, поспешил к пульту.
Когда звуки огня перестали резать слух, он перешел на шаг и вдруг услышал речь.
– Прием. Говорит пост охраны девять. Кто-то вырубил турели. Рекомендую произвести проверку западного и южного постов. Как слышно?
Хэнс выглянул из-за ржавых останков какой-то конструкции. Около пульта отирался солдатик. Судя по всему, это и есть виновник смерти Коула. Нет, Хьюстон не отрицал своей вины, но сейчас, когда его переполняла злоба на всех вояк, спустивший «курок» должен был умереть.
Смерть за смерть.
Хэнс подобрался к говорившему сзади и, толкнув вперед, подсек его. Тот упал на четвереньки, выронив рацию и получив пулю в затылок из собственного же пистолета, который Хьюстон успел выхватить из его кобуры.
«Кто-то другой», – эхом мелькнуло в голове.
В теле Хэнса был кто-то другой. Тот, кто мог убить хладнокровно. Выстрелить в спину, либо просто придушить жертву, глядя ей в глаза. Хьюстон никогда не был таким. Преисполненный благородства и справедливости, он шел через эту войну и был уверен, что господь не даст ему погибнуть, потому, как сам Хэнс никогда не убивал просто так.
И вот, еще одно убийство, еще одна «казнь». Он взял на себя право карать тех, кто раскручивал шестерни этой мясорубки, не переставая вращать их сам. Хэнс Хьюстон никогда бы так не поступил.
Из темноты появились двое спешивших на шум выстрела солдат.
Еще два нажатия на курок. Еще два трупа. Нет, это не Хэнс убивал их, он не мог этого сделать, потому как погиб три года назад.
Тишина. Слышно, как капает вода, и бренчат пулеметы вдалеке. Хьюстон, не спеша, переоделся и принял облик одного из десантников. Вытерев запачканные кровью руки об одежду, он подобрал оброненную пехотинцем винтовку и повесил ее на плечо. Затем перебил цепь, державшую контейнер, выстрелом из пистолета.
Теперь он свободен. Цена, которую пришлось заплатить несколькими жизнями, по сути, была не такой уж высокой. Пусть даже жизни эти были человеческими. Люди сами выбрали этот путь, и Хэнс не собирался указывать им иной. Несомненно, он будет убивать и дальше. Он не принадлежит ни одной из сторон, – он так решил. Хьюстон воюет против всех, он ненавидит их в равной степени, это его персональная война, и жертв на ней будет много.
Хэнс пошел по единственному возможному пути, надеясь, что тот выведет его на поверхность. Вот и все, опасаться больше нечего.
Хьюстон стал солдатом, внедрился в их структуру, не оставив при этом свидетелей. Теперь он один из них, по крайней мере, внешне.
Впереди в тусклом свете ламп появился насквозь проржавевший лестничный пролет, ведущий наверх. Хэнс направился к нему, подобрав ящик, ставший причиной стольких проблем, большей части которых еще предстояло случиться.
Лестница вывела его к небольшому люку, вмонтированному прямо в монолитную скалу. Использовав на панели персональный чип, снятый с трупа недавно убитого бойца, Хэнс отключил затворы. Замки громко щелкнули, и створка отошла от стены. На мгновение ослепнув от дневного света, несмотря на пасмурное небо, Хьюстон вышел на улицу. Он оказался не так далеко от космопорта, с которого сбежал, кажется, совсем недавно.
Шел бой. Транспортные корабли, прибывающие с соседних островов, выгружали десант. Военная техника катилась к периметру, лязгая гусеницами и шурша колесами. Ревели зенитные установки, выбрасывая в небо тонны смертоносного железа. Эхиры начали атаку. Миллионы огромных сороконожек оказывали им силовую поддержку, сами того не осознавая.
Чтобы связаться с Эткинсоном, Хэнсу предстоит найти терминал, с которого можно будет выйти на внешнюю связь. По внутренней сделать вызов невозможно, потому как та не распространяется за пределы местного подавителя радиоволн. Потом останется назначить Джиму место встречи и благополучно добраться до нужной точки.
Все просто.
Хьюстон осмотрелся в поисках узла связи. Единственное подходящее по внешним признакам здание было диспетчерской вышкой космопорта, теряющего свои очертания в серой дымке в паре километров от места ведения боя.
– Какого черта, солдат! Твое место на передовой! Все силы на южный фланг!
Хьюстон вздрогнул от неожиданности. Низкорослый, коренастый офицер, багровый от ярости, тыкал пальцем ему в лицо. Судя по ухоженным усам, это был явно не клон. Хэнс даже разглядел пару шрамов на его лице. Перед ним стоял один из тех командиров, которые лезут на рожон, не жалея себя и подчиненных. Пример для подражания, обожаемый начальством. Такие люди никогда не дослуживаются до повышения, потому как считаются незаменимыми в уже занимаемой должности.
– Вперед! Иначе пристрелю на месте за дезертирство! – орал усач, становясь все краснее с каждой минутой.
Дезертирство. Почему-то на любой войне принято убивать за дезертирство, более того, этот акт «правосудия» считается признаком «хорошего тона». Пристрелить кого-то из своих, якобы за самовольное оставление места боевых действий, значит выставить себя этаким смельчаком, не боящимся смерти, контузии, лишения конечности, а то и не одной, и прочих «благ», которые нам может подарить взаимное кровопролитие.
Сохранить честь и благородство, пройти через этот ад, пережить его и остаться при этом человеком – такой должна быть цель любого солдата. Война не должна «развязывать руки», перечеркивать моральные принципы и совесть. Это испытание, и выжить на войне еще не значит выдержать это испытание. Так думал Хьюстон, когда был солдатом, когда взял в руки оружие и принял присягу. Так думал он, пока не погиб, пока не принял смерть от «руки» собственного военачальника.
Сейчас все изменилось. Изменилось в его голове, душе и сердце. Сейчас он понял, что главный враг человечества – это оно само. А когда идет борьба с самим собой, как говорил один мудрец – проигравший известен заранее.
Хьюстон, отдав честь побагровевшему от злости офицеру, присоединился к пробегавшему мимо отряду. Пытаясь не нарушать строй, он прошел сквозь него и, выбежав с противоположной стороны, скрылся среди нагромождения каких-то контейнеров и цистерн. Ящик Пандоры он бросил в разорванную и вывороченную из земли трубу, некогда служившую частью какой-то эхирской системы.
Линия фронта смещалась. Бледнокожие теснили людей. С неба сыпал пепел. Земля и камни, поднимаемые взрывами, глухо стучали по металлическим поверхностям, заставляя пригибаться и прятать голову.
Хэнс пробирался через узкий проход между металлическими контейнерами, составленными друг на друга. Местами их сменяли горизонтальные емкости, с позеленевшими от времени боками.
В просвете между ящиками видно было, как снаряды прочерчивают небо, да челноки с десантом снуют туда и обратно. Уши закладывало от близких взрывов, почва содрогалась, и Хэнс всерьез опасался, что «гора» из контейнеров может развалиться и похоронить его под собой.
