мисс Рейли… — говорит Аид с плохо скрываемым восхищением.
— Я боюсь, что не захочу возвращаться, если хоть на миг увижу это место, — тихим голосом признаюсь я.
— Вы снова забыли мои слова, мисс…
— О том, что ты меня защитишь? Но не от рая же? — усмехаюсь я.
Но Аид остается серьезным.
— От всего.
Мы снова взмываем в небо. Я уже практически привыкла к такому способу передвижения. Приспособилась дышать сквозь бьющий в лицо ветер, хоть делать это совсем не обязательно. Но по мере приближения к Элизиуму я делаю все больше поверхностных быстрых вздохов: не надышаться.
Когда лошади остановились, утопая копытами в высокой траве, я, не дождавшись помощи Аида, спешиваюсь. Мне хочется поскорее все осмотреть, пройтись босыми ногами по некошеной траве, притронуться к вечно цветущим растениям…
Стягиваю сапоги, чтобы освободить ступни от лишних преград и как можно скорее соприкоснуться с землей. Но не иду дальше, оглядываюсь на Аида и замечаю, как тот неотрывно следит за моими действиями. Все так же не сводя с меня глаз, он делает то же самое. Снимает сапоги и камзол, небрежно бросив вещи в траву возле лошади. Животные тоже больше не напряжены. Они улеглись у дерева боком друг к другу, изящно подогнув под себя ноги. Даже огонь в их глазах поугас.
Я оглядываюсь и пытаюсь высмотреть замок. Ведь если я видела эти земли из окна своей башни, то отсюда он тоже должен быть виден. Аид следит за моим взглядом.
— Вы не увидите его. По крайней мере с этой стороны. Река Лета опоясывает замок с восточной стороны и впадает в реку Амелет, которая является входом в Тартар. Воды забвения отделяют замок от последних пристанищ теней и разделяют между собой Асфоделиевые и Елисейские поля.
Теперь понятно, почему нам пришлось снова пересекать Лету. Аид действительно хочет рассказать мне о своем мире. Вижу его желание в горящем взгляде, когда он описывает мне все это, и невольно восхищаюсь этой любовью к своему дому.
— Тогда пойдем? — улыбаюсь я.
— Не терпится попасть в рай, мисс? — дразнит меня Аид, чему я немало удивляюсь. Игривое настроение богу смерти как минимум несвойственно. Значит, это место влияет не только на людей. Ему тоже здесь хорошо и спокойно.
Глава 20
Мы долго идем по зеленой долине, но, к моему удивлению, я совсем не испытываю усталости. Наоборот, кажется, каждое прикосновение к прохладной траве, щекочущей босые ноги, каждое дуновение ветерка, наполненного ароматами цветущих деревьев, наполняет меня жизнью, силой и любовью. Я украдкой поглядываю на Аида, и мне нравится то, что я вижу. Всегда задумчивый и таинственный, мужчина теперь неузнаваем. Он как будто выбросил из головы все тревоги и стал обычным человеком. Таким же, как я, хотя это совершенно невозможно. Я задумалась: что было бы, встреть я его среди людей? Будь он не тысячелетним богом, видавшим зарю человечества и все красоты этого мира, а простым парнем из Дублина, обратил бы он на меня внимание? Понравилась бы я ему? Глупо об этом фантазировать, но мне безумно жаль, что между нами такая пропасть. Однако Элизиум просто не дает мне загрустить.
Щекочущее чувство безоблачного счастья, которое бывает только в детстве, заполняет мою душу и разум. Я вдруг переполняюсь им и, раскидывая руки, бегу вниз с холма, громко крича от восторга. Падаю в траву и устремляю взгляд на солнце. Как же долго я его не видела! Я смотрю прямо на яркий диск, и мне не нужно жмуриться. Это солнце не режет глаза, оно теплое, обволакивающее. Свет рассеивается, словно через призму, и не жжет кожу.
Блаженно потягиваюсь и смеживаю веки. Хочется остаться здесь навсегда. Я забываю недавние тревоги и сомнения, забываю свои желания и цели, просто дышу. В этом месте нет печали, только счастье и умиротворение. Даже мое уставшее тело сейчас легкое, будто перышко. Теперь я понимаю, почему все хотят попасть сюда. Элизиум не только прекрасен снаружи, он взращивает чувство прекрасного внутри. Для тех, кто творил плохие вещи на земле, эта энергия покажется разрушительной. В них слишком много тьмы, которая накрывает непроницаемым колпаком их души. Они бы просто не смогли здесь выжить, если такое слово к ним вообще применимо, их бы расщепило переизбытком окружающего света. А те, кто хранил внутри гармонию, найдут здесь свое последнее пристанище.
На глаза набегает тень, загораживая солнце. Передо мной стоит ухмыляющийся Аид. Его черные волосы обрамляются ореолом света, словно нимбом. Из серых глаз полностью ушла темнота, и радужки стали как два кристальных озера. Глубокие и чистые, переливающиеся каплями прозрачной воды.
— Ты прекрасен… — шепчу я, впервые ощутив к Аиду щемящую нежность, но уже без страха. Без опасений перед его божественной стороной.
Мужчина долго вглядывается в мои глаза, словно выискивая в них ответ на какой-то вопрос, и его игривый взгляд становится серьезным. Он будто бы впервые увидел меня. Что-то неуловимое захватывает нас и кружит в молчаливом танце взглядов.
— Это место небезопасно точно так же, как и Асфоделиевы поля, мы должны помнить об этом, мисс Рейли. Давайте не будем задерживаться здесь дольше, чем требуется!
Аид протягивает мне руку, и я прикасаюсь к ней. Он помогает мне подняться и ведет дальше. А я задумываюсь. Неужели он подумал, что я снова под воздействием каких-то чар признаюсь ему в чувствах? То алхимия туманит мне мозг, то Элизиум. Но мои чувства ведь настоящие! Или нет?
— Аид, я хотела сказать… — пытаюсь объяснить ему свои слова, но осекаюсь.
Мужчина искоса смотрит на меня, но, не услышав продолжения фразы, молча идет дальше. По его глазам я вижу, что он понял то, что я хотела сказать. Он всегда понимает меня лучше, чем я сама.
Мы выходим к покатому берегу реки. Это не та река, которая непременно несет в себе сакральный смысл. Перед нами речушка, неторопливо несущая свои воды в необозримую даль: берега ее густо поросли дикими цветами, а тонкие ветви ивовых деревьев щекочут гладь воды. Течение небыстрое, именно поэтому она совершенно без труда просматривается до самого дна: глубина ее не больше полуметра. Вот подул ветерок и белые лепестки цветов, словно снег, посыпались на воду.
Я вскидываю голову и вижу на другой стороне целый сад абрикосовых, вишневых и других деревьев, хаотично и густо разбросанных по равнине. Пчелиное жужжание слышится даже на этом берегу.
— Я могу войти в эту реку умыться? — я оглядываюсь на Аида, и тот молча кивает.
Не став медлить, я
