этих обьятий, но оживший труп проявил удивительную резвость и вцепился зубами в шею зека, словно какой-то зверь из жуткой сказки. В то время как Серый кричал и визжал, что было сил, мертвец делал своё дело безмолвно и почти бесшумно.
– Помогите, люди! – возопил зек, и это был его последний возглас.
Мертвец прокусил ему горло насквозь и, видимо, почувствовав вкус крови, начал вгрызаться в плоть всё глубже, со смаком высасывая тёмно-красную жидкость, хлынувшую из раны, будто из водопроводного шланга.
Тем временем Иван, дрожа всем телом, дотянулся до своей биты, и теперь держал её крепко в руках, глядя на истязание Серого воскресшим из мёртвых, однако не решаясь напасть первым.
– Бога ради, остановите машину! – заорал второй зек, со всей силы забарабанив об стенку обеими руками.
Арон в шоке смотрел на лужу крови, растекающуюся во все стороны, и лихорадочно пытался найти ответ на вопрос, теперь казавшийся ему поразительно естественным и, как это ни забавно, жизненным: почему средь бела дня оживают мертвецы?
Вопли зека вернули его к реальности.
– Они не остановят, – произнёс он.
– Что ты сказал, мать твою?!
– Не остановят. Знаешь поговорку: никогда не кричи «Волк!» Они тебе не поверят.
– Да что ты мелешь?! – сорвался на него зек. – Ты глянь, что творится…
Живой мертвец посмотрел на них странным взором чёрных мерцающих глаз, будто сделанных из стекла, с застывшими сузившимися зрачками. Казалось, он их не только видел, но и слышал. Его жуткий взгляд остановился на Ароне, и неожиданно из горла мертвеца вырвался какой-то утробный стон, кашель, и с его измазанного в свежей крови рта сорвались вполне внятные слова:
– Ты!.. Арон…
– Артур, – с изумлением проговорил тот.
Зек глянул на Арона и жалобно проныл:
– Вы что, уже скорефанились типа, уроды?!
Мертвец поднялся, и, не сводя глаз с Арона, протянув одну руку со скрюченными окровавленными пальцами перед собой, шагнул к нему навстречу, как вдруг машина круто накренилась, видимо, взбираясь на какое-то возвышение, и мертвец скатился вниз прямо на застывшего с битой Ивана.
Машина выровнялась, и широко раскрытые испуганные глаза Ивана на мгновение оказались напротив странно поблёскивающих глаз Артура, худые руки которого уже тянулись к фельдшеру.
– Получи, выродок, – выкрикнул Иван, сплёвывая свою изжёванную жвачку, и обрушил на мертвеца весь вес биты.
Шуруп, торчавший из конца деревянного орудия, полностью вошёл в его череп, и мертвец застыл, казалось, с недоумением уставившись на фельдшера.
– Ну, теперь ты сдохнешь, тварь? – прошипел Иван, отступая подальше и оставив биту с застрявшим в черепе Артура шурупом.
– Класс! – взвизгнул молодой зек. – Именно в башку! Так делают во всех фильмах про зомби. Теперь он должен сдохнуть.
Иван выругался и проорал зеку:
– Он и так должен быть мёртв! Я сам видел, как он отдал концы. В жизни такой хрени не бывает!
Все смотрели на мертвеца, однако тот как будто и не думал умирать. Ухватившись за биту цепкими руками, он выдрал шуруп из собственного черепа, холодно посмотрел на Ивана, сделал быстрый шаг вперёд и обрушил ответный удар битой на голову фельдшера. Шуруп вошёл в череп Ивана справа в висок, тот покачнулся, успев в последний момент перехватить основание биты, но выдернуть её, как это сделал зомби, уже не смог и завалился у заднего борта кузова перед дверью. Мертвец опустился перед телом на корточки, и впился в его горло. Не обращая внимания на оставшихся двоих заключённых, он невозмутимо продолжил свою трапезу, и казалось, с каждым выпитым глотком крови его движения становились быстрее и живее, а в глазах как будто даже появилась какая-то пугающая осмысленность. Оторвавшись на мгновение от этого пиршества, он бросил быстрый взгляд на молодого зека, и тому показалось, что мертвец ему подмигнул.
– Он что, ещё и соображает? – воскликнул зек.
Арон посмотрел на свою руку, скованную наручником, и коротко сказал:
– Ключ!
Наконец тот тоже обратил внимание на это малоприятное для Арона обстоятельство и, видимо, решив, что с союзником ему будет надёжнее, бросил ему связку ключей:
– Подбери свой сам.
Арон не заставил себя долго ждать и, освободившись, тихо отполз ближе к кабине.
– Что будем делать? – прошептал молодой, наблюдая, как мертвец зубами отрывает Ивану ухо и со смаком и чавканьем начинает пережевывать, как какой-нибудь свежесваренный пельмень.
– Лучше не шуми. Эти всё равно не остановят, а твои крики только привлекут его внимание, – ответил Арон.
– Как думаешь, что это за хрень? Мёртвые не оживают.
– Иногда оживают, – ответил Арон.
– В сказках?
– В жизни.
– И чего?
– Оживают, но на людей не набрасываются.
– Чёрт, это я и сам знаю, – прошептал зек. – Так что будем делать?
– Выжидать.
***
– Притихли наконец, – сказал Сеня, давя на газ, чтобы быстрее пересечь особо неприятный участок дороги, больше похожий на топь. – Долго шумели. Интересно, что у них там опять за стычка?
– Иван усмирит любого, – ответил доктор, хмуро глядя на глубокую мутную лужу на дороге, из которой им предстояло выбраться.
– Это да, фельдшер – тяжёлый чувак. На зоне его многие боятся, но, правда, и ему тоже нужно бояться. Однажды блатные с ним расправятся, помяните мое слово.
– Это его проблемы. Впрочем, мне он служит исправно.
Они помолчали, пока Урал благополучно не миновал «топь», и Сеня неожиданно спросил:
– А над чем вы работаете, док?
Туров с удивлением посмотрел на шофёра и улыбнулся:
– Создаю биологическое оружие будущего.
– Серьёзно, что ли? – Сеня недоверчиво взглянул на доктора.
Дмитрий нахмурился, нащупав во внутреннем кармане стеклянный флакон рядом с пистолетом и ответил:
– На самом деле, нет. Не оружие. Скорее, лекарство. Или, ещё вернее, эликсир счастья. Хочу сделать людей счастливыми.
Сеня уставился на доктора, и машина едва не съехала с дороги прямо в чащу.
– Следи за дорогой, Семён! – прикрикнул на него Туров.
– Ну вы, док, даете! – усмехнулся Сеня. – Эликсир счастья!.. Знать бы только, что такое счастье?
– А ты как думаешь?
– Ну, я думаю, у каждого оно своё, это счастье. Мне бы поднять на ноги своего маленького сына, может, и у меня оно будет.
– Я тоже много думал о том, что такое счастье? Ты прав, для алкоголика сиюминутное счастье заключается в том, чтобы выпить сто грамм, для наркомана – принять нужную дозу. Вот только после нескольких часов, проведённых в состоянии якобы счастья, у одного начинается похмелье, у другого – ломка, и назвать счастьем это никак нельзя. Человек, ведущий абсолютно здоровый образ жизни, казалось бы, тоже должен быть счастлив, но даже он не застрахован от болезней, ведь ты, наверно, знаешь, Семён, что нет абсолютно здоровых людей, есть
