Глеб кивнул:
– Да. Они умирают.
– И отправляются на небеса?
Глеб усмехнулся:
– Ну, это по-разному. Кто-то на небеса, кто-то – в подземное царство Сатаны. А есть такие, которые никуда не отправляются, потому что не верят ни в Бога, ни в дьявола.
Айсарана внимательно посмотрела на него и вдруг спросила:
– Ты такой же?
– Я был таким же, – ответил Глеб. – До того, как попал сюда.
– И теперь ты жалеешь о том, что изменился?
Глеб подумал и ответил честно:
– Не знаю, Айсарана. Раньше я рассчитывал только на себя, и от этого мне жилось спокойнее. А теперь я понимаю, что жизнь – это темный лес. И это меня здорово пугает.
Глеб покосился на светлый квадрат окна, в котором виднелась черная стена деревьев, затем перевел взгляд на девушку и спросил:
– Ну а ты, Айсарана? Ты боишься смерти?
Девушка пожала острыми плечами:
– Не знаю. После смерти я увижусь со своими родителями. И я очень этого хочу. Но…
– Но что?
– Вдруг я их там не найду?
Васька сердито сопнул.
– Болтают, болтают, – проворчал он. – А о чем, сами не ведают.
– А ты ведаешь? – быстро спросила Айсарана.
– А то как же! – заносчиво ответил Васька. – Мне бы только выбраться отсюда, я такую жисть себе устрою, что мама не горюй!
– И на какие же шиши? – насмешливо осведомился Глеб.
– Ты про деньги?
– Про них.
Васька лукаво улыбнулся:
– Я по пути приметил пару местечек, где бурая пыль стелется по земле, аки снег. Наберу с четверть пуда – и самого Баву Прибытка переплюну! Буду жрать мясо каждый день! Да не просто так, а вприкуску с пшеничным хлебом!
Глеб хмыкнул.
– Эх, Васька. Ограниченный ты человек. Тебе бы только пузо посытнее набить.
– А тебе бы только языком потрепать, – сердито отозвался Васька.
Он встал с лавки и направился к двери.
– Куда ты? – окликнул его Глеб.
– Пойду отолью, – не оборачиваясь, ответил Васька.
– Будь осторожнее!
– Буду.
Васька отодвинул засов, открыл дверь и вышел на улицу. И вдруг пулей влетел обратно, быстро прикрыл дверь и задвинул засов.
Глеб и Айсарана испуганно уставились на его спину.
– Ты чего? – спросил Глеб, невольно понижая голос.
Васька обернулся. Взгляд у него был дикий и затравленный. А бескровные губы прошептали:
– Там… там…
– Что там? – поторопил Глеб. – Ну!
Васька не мог произнести ни слова. Глеб подскочил к Ваське, схватил парня за грудки и встряхнул его.
– Что там такое? – почти крикнул он.
– Там упыри! – выговорил наконец Васька. Облизнул пересохшие от ужаса губы и добавил: – Много упырей!
Глеб оттолкнул от себя Ваську, бросился к окну и осторожно выглянул наружу. Упырей он увидел сразу же. Они, не таясь, стояли перед домом в оцепенелых позах, будто настороженно вслушивались в чьи-то неслышные приказы и пытались их постигнуть.
Вид многих был ужасен. Некоторые истлели до того, что от них остались лишь кости с кусками гнилого мяса да черепа, покрытые редкими длинными волосами.
– Ты зачем меня, матушка, несчастного, родила? – тихонько запричитал Васька Ольха. – Завернула бы меня в льняную тряпочку да бросила бы камешком в синее море. Лежал бы я на дне, не ездил бы в дальние страны, не побирал бы копеечку, не боялся врага лютого. Обереги меня, матушка, окутай своим саваном, прикрой от напастей.
– Помолчи! – сухо приказала ему Айсарана. – После будешь причитать. А сейчас поди к окну и выстрели в небо поющей стрелой. Громол услышит нас и вернется. Где стрела?
Васька растерянно посмотрел на девушку.
– Стрелы нету, – пробормотал он.
– Как нету? – снова подскочил к нему Глеб.
Васька перевел на него испуганный взгляд и хрипло объяснил:
– Я бросил ею в упыря, когда тот погнался за мной.
Айсарана что-то негромко пробормотала на языке лесного люда и одарила Ваську таким взглядом, что он сжался и покраснел.
Глеб снова выглянул в окно.
– Их там не меньше двадцати, – тихо сказал он. – Ежели они вместе навалятся на дверь…
Договорить он не успел. Что-то громыхнуло по двери, да так сильно, что она едва не слетела с петель. Айсарана вскрикнула. Васька отскочил от двери, споткнулся о лавку и грохнулся на земляной пол. Глеб стоял и смотрел на дверь, ужас парализовал его. В дверь снова стукнулись, но уже не так сильно.
Затем на маленькое оконце упала тень. Глеб на негнущихся ногах подошел к нему и осторожно выглянул наружу. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга – Глеб и рослый одноглазый упырь с изъеденным червями лицом, неуклюже облепленным листьями.
В памяти Глеба выскочил образ – сосед Витька Лемешев лежит на скамейке, греясь на солнышке, а на носу у него красуется зеленый кленовый листок. «Это чтобы нос не обгорел!» – объясняет пацанам Витька.
Глеб сглотнул слюну и попятился. И в ту же секунду одноглазый упырь, рыкнув по-волчьи, сунул руку в окно и схватил Глеба за шею.
3
Мертвые пальцы сдавили горло Глеба. Он вцепился в руку упыря и попытался оторвать ее от себя. Однако хватка у мертвеца была железной.
– Вась… – прохрипел Глеб, багровея.
Васька Ольха стоял, прижавшись спиной к стене, и с ужасом смотрел на руку упыря.
Первой оцепенение сбросила Айсарана. Она выхватила из Васькиных ножен грозный нож-косарь, метнулась к окну и изо всех сил ударила упыря косарем по руке. Брызнула черная кровь, упырь взвыл, но не разжал пальцы.
Айсарана с остервенелым отчаянием принялась бить по темной страшной лапе упыря ножом. Но тут в себя пришел и Васька. Он выхватил из ножен меч-всеруб, шагнул к окну и крикнул:
– Айсарана, отойди!
Дождался, пока девушка отскочит к стене, и что есть силы рубанул мечом по страшной руке.
Упырь взвыл и отвалился от окна. Глеб упал на пол, черная рука все еще сжимала его горло. Вместе они сумели разжать темные, изъеденные гнилью пальцы.
Высвободив шею, Глеб с отвращением швырнул руку упыря в угол. Грохнувшись на пол, рука заскребла по земле ногтями, силясь подползти к перепуганным людям, но Айсарана схватила с печи кусок рогожи и набросила его на шевелящуюся руку. Та затихла под рогожей, словно внезапно лишилась сил.
– Никогда… – пробормотал Глеб, но закашлялся и схватился руками за покалеченную шею.
«Никогда не думал, что такое может случиться со мной», – хотел сказать он.
В дверь снова ударили, да так, что затряслись ветхие стены избушки.
– Под… – Глеб снова закашлялся, на глазах у него выступили слезы. – Подпорку… – хрипло выговорил он.
На этот раз Васька не медлил. Он подхватил с печной приступки несколько палок и бросился к двери. Там, действуя рукоятью меча, как молотком, он принялся вбивать подпорки в землю, утыкая их другими концами в дубовые шероховатые доски двери.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
