— Мои товарищи плохо понимают, лучше по-русски, — сказал Олег.
За соседними столиками люди разглядывали нас. А я чувствовал себя как страховой агент, который пришёл в чужую квартиру, нарушив обычный распорядок жизни её обитателей, и от которого все поскорее хотят избавиться.
Официант раздал нам меню. Я сперва посмотрел на Маркова, потом на своих женщин. Роксана поводила пальцем по экрану и вздохнула:
— Это кириллица, но это же не русский язык.
Олег тоже был не в лучшей ситуации. Он поправил очки, пригладил волосы назад и тоже вздохнул. Официант молча стоял рядом и улыбался одной половинкой лица. Я поманил его пальцем. В голове у меня что-то творилось. Я спросил:
— Чоловиче! Ты горилку пьеш?
— Пью! — ответил он удивлённо.
— А християнын?
— Так!
— А ну, пэрэхрэстысь!
Он оглядел завсегдатаев, с любопытством наблюдающих за этой сценой, усмехнулся и осенил себя крестом. Я продолжил:
— То ж нэ дай трьом хрыстыянськым душам вмэрти з голоду и спрагы у твойий осэли.
— А чому трьом?
— Бо я бусурманин!
— А що пановэ бажають? — он опять поставил нас перед необходимостью выбирать в малопонятном тексте. Хотя…
Я глянул в меню. Почесал бороду. Странно, но я понимал и этот язык, и этот текст.
— Горилка свижа? Нам медовой… Кожному юшки… Варэныкив з сыром та шкварками… Шинки… з хроном…
Марков, Роксана и Корасон смотрели на меня, вытаращив глаза. Олег, наученный горьким опытом, сказал:
— Али! Может быть, тебе не стоит пить?
— А что мне ещё делать? От меня ушла жена! Ты это понимаешь?
— У тебя ещё есть четырнадцать! — фыркнула Роксана.
Официант принёс выпивку и закуски. Я налил и залпом выпил. Какой знакомый вкус!
— М-м-м! Як мэд! — я протянул руку к сочной колбасе. — Ты хочешь сказать, что я могу раздавать жён налево и направо. Ты, к примеру, сумеешь подогнать петли в шлюзе, как это делает Вайнона? Или ты такой же мастер в химии, как Назира? Ты умеешь настраивать ткацкий станок? Умеешь отремонтировать орудийную систему?
Я налил ещё и выпил. Закусил.
— Ах, какой божественный вкус! Вот смотри! Такую колбасу, я уверен, может делать всего несколько человек на всю планету. А может быть, и на всю Галактику. А вот эти помидоры? Ты запиши, надо купить у них рецепт и технологию. И сорт помидоров — тоже. И горилка… М-м-м! — я опять выпил. — Да вы только попробуйте!
Марков налил себе немного и женщинам.
— Хм! И, правда, вкусно! — согласилась Корасон.
— Это тебе не текила! — меня, конечно, уже понесло, хотя мне казалось, что я всё контролирую. — Должен вам сказать, дорогие мои, что украинская кухня занимает особое положение в кулинарии. Если вы найдёте в сети сборник рецептов этой кухни, то заметите, что в них мало всяких экзотик, которыми сейчас изобилует русская кухня. Это потому, что исконная русская кухня имеет сравнительно небольшой набор примитивных блюд. Экзотика туда проникла в двадцатом веке. В украинской кухне почти нет извращений, характерных для французской кухни, типа многочасовых корпений над гуляшом, салатов из множества компонентов, соусов, на приготовление которых уходит целый день. Я молчу про американскую кухню. Это вообще не кухня! Американцы не едят, они питаются. А вся украинская кухня — это невероятный по многообразию набор очень простых в приготовлении и вкусных блюд. Картофель вареный, тушёный, жареный, печёный… С луком, с салом, в масле сливочном, масле растительном… С грибами, рыбой, мясом, котлетами, тефтелями и прочая, и прочая. Еда может быть приготовлена за полчаса-час. Все рецепты — неповторимы, и их — тысячи! Из других кулинарий взято только самое рациональное и… вкусное. Это я ещё молчу про напитки. Спиртные напитки по вкусу и разнообразию не имеют равных.
— Ну, французские вина вряд ли можно обойти! — фыркнула Роксана.
— Ошибаешься! — заверил я. — При одинаковой цене украинские вина всегда были лучше! Намного лучше! Потому что то, что французы расхваливают, украинцы вообще не будут пить! Ординарное столовое вино Крыма даст фору многим французским винам с ценой в десятки федеральных солей! — я икнул.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Особенно порошковое! — огрызнулась Роксана.
— Ты закусывай, Али! Закусывай! — Корасон заботливо придвинула ко мне тарелку.
Ароматные, хрустящие слоечки с перчённым мясом, пахучий бульон, вареники со шкварками довольно быстро привели мою голову в порядок. Хотя, возможно, не совсем. Я заметил, что возле небольшой сцены сидят музыканты, но не играют. Переговоры с ними быстро привели к желанному результату: ребята забрались на помост. Руководитель коллектива неоднозначно пошевелил пальцами:
— Может быть, вы предпочитаете песни на русском?
Я раздражённо крякнул.
— Я бы тогда выбрал другое заведение. Ты спивай, хлопче, спивай!
Пели они какую-то попсу, заезженый рок, иногда, правда, очень интересный. Когда я разошёлся, то взял один из радиомикрофонов и стал бегать с ним по залу, подпевая музыкантам. Затем я вытащил половину посетителей в огромный хоровод. Они словно ждали этого. Похоже, что нынешнее население привыкло только слушать, а сами участвовать в песнях и танцах стесняются. Но, когда зал заполнился танцующими людьми, остальные уже присоединились сами.
Через некоторое время народ подустал, и я предложил музыкантам исполнить что-то медленное. Тут оказалось, что эти песни знают все окружающие. Я, как выяснилось, тоже знаю часть слов, и как только мог, подпевал. Роксана, со своей феноменальной памятью, легко схватывала и текст, и мелодию. Когда одну из песен начали петь второй раз, она вышла на сцену и исполнила её с микрофоном. Её акцент выглядел очень мило, она выбирала правильные интонации и в конце заработала кучу аплодисментов.
Мы выбрались из "Конотопа" в сумерках. Было очень прохладно, и под ногами хрустела корочка мёрзлого грунта. Я вдохнул морозный воздух и выпустил облако пара. Какое удовольствие!.. Оглянулся. Несколько человек в вышиванках прощались с Марковым и моими женщинами.
— Прыйижджайтэ до нас ще! Чекатымэмо!
— Спасибо! Спасибо! Обязательно…
Мы ввалились в тёплую кабину. Я включил автопилот и откинулся в кресле. Ну что ж, первая половина дня была так себе. Зато вторая словно пролила бальзам на мои раны. Марков спросил:
— Али! Почему тебя так привлёк этот этнографический уголок? И откуда ты знаешь украинский язык? Я позволил себе предположить, что…
— А вот и не угадаешь! Среди моих ближайших предков славян даже близко не было. Хотя, это мне разъяснить, скорее всего, Девика только сможет. С множеством родственников по женской линии я слабовато знаком.
Над головой сияли звёзды, далёкие и, в то же время, близкие, родные. Эта чудесная, теперь почти что родная, планета причинила мне боль. Может быть, когда я окунусь в холодный Космос, я забуду неприятности, с ней связанные, и мне опять захочется тёплого Аль-Канарского моря, пляжей с кучей народа и дурашливыми балбесами, забавными ресторанчиками и кабачками. Сильно заболело в боку. Неужели перелом? А я ещё бегал и прыгал, как молодой барашек.
Взошло солнце, хотя внизу, на планете, прямо под нами уже была ночь. Сияли в темноте серебристой пылью населённые пункты, транспортные узлы и трассы. Мы подлетали к Нукану. Он был ещё освещён вечерними лучами. В отличие от Сан-Клера, здесь — разгар лета.
Я включил связь.
— Эй, на борту! Это твой муж говорит! Доложи ситуацию!
— Гм! А-а… у меня ещё нет мужа, — прозвучал знакомый голос, но чей, я не мог определить.
— Не понял! Кто это дурачится?
— Это я, папа!
— Лейла? Доченька? А где остальные?
— Они отмечают свадьбу Вайноны и Фазиля. А меня попросили посидеть в рубке… А чего вы так рано возвращаетесь? Мама сказала, что вы должны завтра…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Что мама!? Что мама!? Откуда мама знает, что я должен и чего не должен!? И, кроме того, она под арестом должна сидеть! Открывай ворота!
Я влетел на флайере в транспортный шлюз, недостаточно сбавив скорость, и чуть не врезался в противоположную стену. Выйдя из кабины, я сразу направился в кают-компанию, а за мной вприпрыжку бежала Роксана, широким тяжёлым шагом шла Корасон, а чуть позади, постоянно поправляя очки, — Марков. Шум застолья был слышен от самого транспортного отсека. Я вошёл, и шум стих. За столом сидели все, исключая самых младших детей — Саида и Хосе.
