— Поздравляю вас! — сказал я, обхватив руками их обоих. — Вот только плохо, что вы остаётесь здесь, на Аль-Канаре. Фазиль должен был унаследовать мой Корабль…
— … и ждать твоей смерти? Или отправить тебя на необитаемую планету? — рассмеялся он.
— Насчёт планеты — мысль интересная. У меня присмотрена одна такая, но там работы — непочатый край. Насчёт смерти — не дождётесь. Ещё мой отец сделал генетическую коррекцию. А тебе я хочу подарить кое-что… Это не корабль, конечно. Хотя, при желании, корабль ты сможешь купить, — я показал на коммуникаторе сообщение о перечислении части акций Де-Брилл на его счёт. — Это мой свадебный подарок.
— Ой! Спасибо! — сказал смущённый Фазиль. — А фирма не просядет? Мы не вылетим в трубу?
— Контрольный пакет — у меня. Так что, не беспокойся. При желании можешь их продать. Но не продавай все акции сразу. Помни, чему я тебя учил. Да, Вайнона, прелесть моя, как ты умудрилась за месяц достичь таких успехов?
— Наверное, ты забыл, — она усмехнулась. — Напомню — планета Марина.
— Какая-такая Марина? — удивился я, копаясь в памяти. — А-а-а! Эти… И что?
— Ты отказался купить их технологии…
— Ну, а что бы я с ними делал? Чуть ли не все остальные миры имеют сушу, и люди там живут на суше, им не нужны морские технологии. Тем более, что я не смог на Марине ничего продать. Мне не за что было покупать их прибабахи.
— А я купила некоторые их технологии. Теперь у меня контракты на ряд объектов в Южных Канарах. В перспективе — куча портов, мостов, прибрежных сооружений.
Верно я чувствовал, что Вайнона — себе на уме.
— Я слышал про плотину…
— Этот объект мы уже наполовину сдали. После публикации заключения комиссии к нам посыпались предложения, как из рога изобилия.
— Хм! — я с уважением посмотрел на свою бывшую жену. — Ну, что ж. Бог в помощь! А что же ты продала маринянам? Наши изобретения, фильмы и книги их мало интересуют…
— Я смогла им продать одну книгу.
— Библию? Коран? Тору?
— Нет, — она помахала головой. — Я им продала свой дневник.
— Что?! — я, кажется, был готов её убить, но меня держали четыре человека. — Ты мне больше не жена! — крикнул я. — Я не хочу тебя видеть, я не хочу о тебе слышать, и знать о тебе не хочу!
— Али… — Вайнона была растерянной. — Ты, наверное, не понял…
— Я ни о чём не хочу слышать! Как ты могла продать такое… Ты!… Это как меня бы ты продала!
Она была растерянной, но не смущённой. Кажется, что у этих американцев вообще нет ничего святого. Бизнес и ничего личного. Но я же прожил с нею столько лет и такого не замечал!
— Али! — она пыталась мне что-то объяснить, но я ничего не соображал. — Это был бизнес-дневник! Это не личный дневник! Ты слышишь меня?!
— Что? — я замер. — Повтори.
— Это мой бизнес-дневник. Я начинала несколько раз новое дело. В дневнике изложен мой анализ типичных ошибок бизнесменов и способы решения типичных проблем. Они тоже ведут бизнес, эти мариняне. Им это тоже интересно.
— А разве у нас в библиотеке не было книг других авторов?
— Были! Но… — Вайнона замялась. — Я очень серьёзно обработала всю литературу, свела в систему… Ну, а за результат запросила хорошую цену.
Я рассматривал её, как будто впервые видел, и не заметил, что меня уже никто не держит. Марков облегчённо поправил на себе пиджак, а Корасон с Роксаной занялись разглаживанием кружев.
— И сколько изобретений ты за эту книгу выторговала?
— Пять! Всего пять! Но — самые ключевые. — Она как будто оправдывалась, что продешевила.
— За книгу?! Пять ключевых изобретений? Опробованных в производстве?
Она кивнула.
Я привлёк её к себе.
— Молодец! Умница! А я уж, было, надумал себе всяких глупостей. Прости, прости…
Она всплакнула.
— Вы заедете к нам? Посмотрите наш дом.
— Нет-нет! Нам далеко возвращаться. Я хочу поговорить с сыном.
Я отвёл Фазиля в сторону.
— Мальчик мой! Мне кажется, что ты не у руля. Разве можно, чтобы тобой командовала женщина?
Он пожал плечами и рассмеялся.
— Но она очень хорошо командует, — смех у него был немного вынужденный. — Она много знает, у неё большой опыт.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Это не значит, что ты можешь ничего не делать, ничего не пробовать, не ошибаться и не набивать свои шишки. Для женщин характерно опекать и детей, и мужчин. Если ты ей позволишь, она будет всё делать за тебя, и потом, когда-нибудь, скажет, что ты изуродовал ей жизнь, что она всем пожертвовала ради тебя, ради твоего спокойствия, твоей безопасности и так далее. Внимательно следи, чтобы её забота о тебе не лишила тебя способности всё делать самостоятельно. Одним словом — будь мужчиной! Учись решать проблемы сам. Твоя подруга тебе спасибо скажет. Хотя, может быть, что не сразу. Ей придётся привыкать. Постепенно, понемногу… Резких рывков делать не надо. Осторожно…
— Хорошо, отец! — кажется, Фазиль приободрился. Значит, проблема уже встала и напомнила о себе.
— Ну, ладно! Всего вам наилучшего! — я ещё раз обнял Фазиля, поцеловал Вайнону. В сторонке я приметил группу людей, переминающихся с ноги на ногу и поглядывающих на часы. Возможно, что мы уже вызвали сдвиг графика.
— Где мы можем перекусить? — спросил я у Маркова, занимая место за штурвалом.
— Нас же приглашали к столу, — недовольно проворчала Роксана.
— Нас приглашали, но не к столу. Да и то — мы сами напросились. Нас никто видеть не хотел, но раз явились, куда же нас девать! Проходите, гости дорогие, чтоб у вас еда не в то горло пошла! — выплеснул я своё недовольство.
— Али! Что ты такое говоришь? — Роксана изумлённо уставилась на меня.
— Я говорю то, что есть. Вы все меня выставляете дураком, даже мой сын. Хотя он и понимает, что сам стал марионеткой.
Я рванул рычаг вертикальной тяги на себя так, что всех вжало в сидения.
— Так здесь, в этом захолустье есть, где перекусить? — опять спросил я.
Марков показал мне в своей книжке прямоугольник на карте городка.
Через минуту я довольно резко плюхнул наш флайер на асфальт возле кабачка "Конотоп". Честно говоря, мне сначала захотелось быстро смотаться отсюда, но потом какой-то интерес вынудил остаться. Возле ресторанчика, ладно скроенного из тёмного до черноты дуба, стояла допотопная телега, на плетёном заборе висели перевёрнутые кувшины, под навесом стояло с десяток тяжёлых дубовых столов, за которыми сидело несколько людей странной наружности. Если бы я не догадался, что это ряженные, то поддался бы внутреннему голосу, который продолжал вопить "сматываемся отсюда поскорее!". Одни были в кудрявых папахах, другие — без головных уборов, с гладко выбритыми головами и длинными чубами. Они были в древних нарядах, широченных шароварах, в кожаных разноцветных сапогах, со старинными саблями, пистолетами и мушкетами.
Я поднялся по скрипучим ступеням мимо ряженных и прошёл вовнутрь. Не только мои женщины, но и Марков тоже, все вертели головами, разглядывая всё вокруг.
Внутри оказалось довольно аккуратное помещение, отделанное деревянными панелями, уставленное такими же дубовыми столами, как и под навесом. Сквозь панели пробивался свет кристаллических светильников, создавая имитацию полумрака. В зале сидели люди, одетые по-разному. Часть из них имела одежды, стилизованные под старину, у некоторых на самых современных одеждах был вышитый орнамент. Похоже, что этот кабачок был для них местом регулярных собраний и времяпровождения. Звякнула струна у одного из музыкантов, будто её оборвали. Все головы повернулись в нашу сторону.
К нам направился, как я догадался, официант. Он тоже был в соответствующем старинном наряде, в руках имел электронную книгу со стилом, через левое предплечье было перекинуто вышитое красными и чёрными нитками полотенце.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— День добрый, пановэ! Будь ласка, проходьтэ!
Я оглянулся на Маркова. Он растерянно пожал плечами. Глаза нашего официанта чуть насмешливо пришурились.
— Пановэ не бардзо розумеють муй езык? Предпочитаете русский?
