Она взвизгнула от боли и мощи оргазма, как только он начал делать сильные посылы вглубь… А потом, как та лошадь, она была сбита с локтей.
После она лежала тихо-тихо на своей половине кровати, боль и дрожь мало-помалу оставляли ее тело. Он тоже молчал. Ни слова, ни жеста. Чужие и посторонние. Двое чужих.
Спустя какое-то время он заговорил. Голос был спокойный и ровный, как если бы между ними ничего не произошло:
— Ну, а теперь, женщина, ты осознала свое положение?
Она почувствовала, как слезы наворачиваются ей на глаза.
— Да, — слабо прошептала она.
Вот так с тех пор оно и пошло. Секс перестал быть актом любви, он не был даже актом жестокости. Это бывало откровенное утверждение его власти над ней.
Позднее, тем же летом у нее появился первый любовник. А потом это стало обычным делом. Но лишь с очень немногими она испытывала удовлетворение. Однако что-то от этого она все-таки получала. Правда это была или ложь, чувствовали они или нет, платила она им или не платила — все они дарили ей любовь.
А это было нечто такое, чего Бейдр никогда не делал.
Глава 14
Ее разбудило жужжанье электробритвы. Джордана перекатилась по кровати. Через открытую дверь в ванную она увидела его перед зеркалом с обвязанным вокруг бедер полотенцем. На его лице было знакомое выражение сосредоточенности. Процесс бритья, казалось, поглотил его полностью.
Она села в постели и взяла сигарету. Странный это был уикенд. Странный, потому что в нем были моменты, когда казалось, что они приближались к некогда существовавшей между ними близости. Но всякий раз он или она что-то предпринимали, чтобы разрушить это ощущение.
Дважды за тот уикенд они занимались любовью. В первый раз она разрушила все своим требованием причинить ей боль.
— Сделай мне больно, — сказала она, а сказав, сразу почувствовала, что он отключился.
Второй раз был накануне ночью, после того как они выкурили сигарету Джабира. Она была уже готова. Гашиш расслабил ее, и она почувствовала себя легко и свободно. Ей хотелось отдаться красиво и просто, и больше ничего. Она хотела, чтобы он был таким, как при их первой встрече.
Но все было абсолютно иначе. Он взял ее грубо и прямо. Трижды он вошел и вышел, на четвертый разрядился. Удивленная его поспешностью, она смотрела на его лицо. Оно было бесстрастным, как если бы с ним ничего не произошло. Ни радости, ни удовольствия она не заметила.
В следующий момент он оставил ее, отодвинулся на свою половину и заснул. Она долго лежала без сна и вспоминала, как он впервые взял ее без любви и заставил почувствовать, что она была для него не более чем удобным приспособлением для личной гигиены. Он недвусмысленно дал ей понять, как это будет впредь, и так оно и было с того уикенда по сей день.
После первой неудачи она надеялась, что будет продолжение, будет новая попытка достичь взаимности. Этому не суждено было произойти. То, чего он в начале уикенда вроде бы искал у нее, завершилось. И она сомневалась, будет ли у нее когда-нибудь другой шанс.
Он вышел из ванной, мокрый после душа, и посмотрел на нее.
— Утром мы вылетаем в Лос-Анджелес, — сказал он буднично. — Что ты собираешься после этого делать?
Он держал себя с ней так, будто они были чужие.
— Очень была рада тебя видеть. Буду рада встретиться еще раз.
На его лице промелькнуло удивление.
— Как ты сказала?
— Да так. Я ничего не собираюсь делать.
— А во Францию не вернешься?
— А ты? — спросила она. — Было бы неплохо тебе повидаться с детьми. Ты не показывался все лето, и они скучают по тебе.
— Не могу, — сказал он мягко. — Как раз сейчас у меня уйма дел. Я планирую побыть с ними осенью в Бейруте. Пробуду там самое малое шесть недель.
— Несколько дней имели бы для них большое значение.
В его голосе послышалось раздражение:
— Я же сказал, мне теперь некогда. — Он подошел к комоду и достал сорочку. — Я должен незамедлительно вылететь в Японию.
— Я никогда не была в Японии. Говорят, это изумительно.
Он застегивал сорочку.
— Токио — сумасшедший дом, — сказал он тоном безразличия. — Жуткое движение на улицах, и повсюду толпы народа, просто дышать нечем.
Она поняла. Он не желает брать ее с собой. Там она ему ни к чему.
— Я думаю, что смогу провести несколько дней в Лос-Анджелесе. Повидаюсь с друзьями, а потом, возможно, съезжу в Сан-Франциско навестить своих.
Он надел брюки.
— Недурная идея. Но рассчитай так, чтобы во Франции быть к началу следующей недели. Я не хочу, чтобы мальчики подолгу оставались одни.
— Я все так и сделаю, — сказала она.
При четырех слугах, двух телохранителях и няньке дети, строго говоря, были не одни.
Зазвонил телефон, Бейдр поднял трубку. Послушал, удовлетворенно кивнул.
— Хорошо, Дик. Звони в самолет и скажи им, что вылетаем сразу, как только я доберусь до лос-анджелесского аэропорта. — Он положил трубку. — Я улетаю в Токио сегодня. Ты можешь пользоваться моим бунгало в отеле, если тебе угодно.
— Очень мило с твоей стороны.
— Юсеф в отеле, он встречается там с Винсентом. Если тебе что-нибудь понадобится, можешь позвонить ему.
— Благодарю.
Он надел туфли и направился к двери.
— Как ты думаешь, сколько тебе понадобится времени, чтобы ты была готова тронуться отсюда?
— Немного.
Он кивнул и вышел из комнаты. Некоторое время она сидела неподвижно. Затем погасила сигарету и встала с кровати. Она стояла перед зеркалом, сбросив на пол сорочку, смотрела на свое нагое тело.
Физически она была все такая же. Быть может, ее груди стали чуть полнее после рождения детей, но были упруги, и тонус мышц ее тела был такой же, как в юности. Ей следовало быть довольной собой. Но она не была довольна. Избыток материального благополучия и сопутствующего ему комфорта не доставляли удовлетворения жизнью. Для этого недостаточно стоять на обочине жизни в ожидании, когда тебя употребят.
В спальне Юсефа зазвонил телефон. Он не двигался, надеясь, что аппарат умолкнет. Он был в полном изнеможении. Молодой американец, встреченный им в кафе «Афтер Дарк» вчера вечером, загонял его вконец. Тот был ненасытен. Когда сам уже еле двигался, Юсеф дал ему пятьдесят долларов и выставил за дверь.
Парень поглядел на банкнот, затем на него.
— Позвонить?
— Меня здесь не будет. Утром я уезжаю.
— Я бы с удовольствием встретился с тобой.
Юсеф прекрасно знал, о какой встрече тот мечтает. Еще с одним пятидесятидолларовым билетом.
— Я дам тебе знать, когда опять буду в городе.
— У меня нету телефона, но можешь оставить записку для меня у бармена.
— О’кей, — сказал Юсеф.
Парень ушел, и Юсеф уснул мертвым сном. Теперь этот проклятый телефон трезвонил не переставая. Если бы Бейдр был еще в городе, Юсеф вскочил бы и взял трубку, но Бейдр вчера вечером улетел в Японию.
Телефон в спальне умолк, но зазвонил в гостиной. Юсеф положил вторую подушку себе на ухо и попытался снова уснуть, но вскоре опять зазвонил аппарат в спальне.
Бранясь на чем свет стоит, Юсеф потянулся за трубкой.
— Алло, — хрипло отозвался он.
Говорили по-французски, но с сильным арабским акцентом:
— Месье Зиад?
Юсеф машинально ответил по-арабски:
— Да.
Голос переключился на их родной язык:
— Мы с вами лично не встречались, но разговаривали по телефону. И мы с вами были вместе на борту яхты Аль Фея на вечере в честь дня рождения госпожи Аль Фей. Меня зовут Али Ясфир.
— Алан ва Салан, — сказал Юсеф, теперь окончательно проснувшись. Он знал об Али Ясфире.
— Алан фик, — формально отозвался Ясфир.
— Если ты сможешь уделить мне время, я охотно бы с тобой увиделся по обоюдовыгодному для нас делу.
— Где ты находишься?
— Здесь, в Лос-Анджелесе. Не встретиться ли нам за ленчем?
— Где тебе будет угодно.
— В час дня. В Поло Ландж, здесь же, в отеле.
Он положил трубку. Ему был известен результат последней встречи Ясфира с Аль Феем. Он был уверен: Ясфиру известно, что он, Юсеф, обо всем осведомлен. Тем не менее у Ясфира было что-то весьма важное на уме, раз он искал с ним контакта. Ясфир имел обыкновение абсолютно точно выходить на цель.
Юсеф снова потянулся к телефону.
— Доброе утро, мистер Зиад, — весело ответил оператор телефонной станции.
— Вы не соедините меня с номером мистера Винсента?
Быть одновременно на двух ленчах — задача невыполнимая. Винсенту придется потерпеть.
В соответствии с обычаем арабов, Али Ясфир не приступал к делу, покуда перед ними не стояло кофе.
— Я так понимаю: ваша импортная компания начинает большие поставки товаров в Соединенные Штаты.
