— По-моему, придраться не к чему. Но зато милый старый Леннокс вытворяет перед камерой такое… Ты не представляешь…
— Хватит, я уже представила!
— Даже малыш Тим смотрит во все глаза. Не могу оторвать его.
— Можешь больше не рассказывать!
— Извини, дорогая. Может, выберешься к нам?
— Может. У меня перерыв в работе, жду одобрения… Но не хочу, чтобы Фергюс думал, будто я слежу за ним.
— Передать ему, что ты звонила?
— Да, пожалуй, Макс. Он мог бы позвонить мне. Скажешь?
— С удовольствием. Если хочешь, я сейчас же разыщу его и скажу, что самая любимая женщина требует его внимания. Пойдет?
Лейн улыбнулась.
— Звучит прекрасно, Макс. Буду тебе вечно признательна.
— Для вас, дорогая, все, что угодно.
Около полуночи раздался звонок и Лейн услышала веселый голос Фергюса.
— У телефона моя самая любимая женщина?
— Если это правда, то да, — ответила Лейн, улыбаясь. — Я как раз собиралась ложиться спать.
— В одежде или без? — последовал вопрос.
— Запаковалась, будь здоров, — три пары носков, две фланелевые ночнушки, а сверху пояс целомудрия, — доложила Лейн.
— Ты и вправду знаешь, как завести мужика.
— Похоже, я тебе для этого не нужна, Фергюс.
— Что я слышу? У тебя плохое настроение?
Лейн накручивала на палец телефонный провод.
— Макс упомянул, что ты снимаешься в откровенных любовных сценах.
— Макс это сделал нарочно. Мне бы не хотелось, чтобы из-за этого у тебя портилось настроение. Тебе же нравится, когда я играю без носков.
Она поняла, что он улыбается.
— Носки ладно, меня беспокоит остальное.
— Не стоит. Тебе следует помнить, что занятие любовью с незнакомой женщиной перед камерой имеет весьма отдаленное сходство с эротикой. Я бы предпочел выполнять эту работу с тобой.
— Но я рассчитываю только на высоты… как у тебя было написано… «высоты страсти»?
— Не уверен, что я настолько хорош, — ответил он, смеясь.
— На меньшее я не согласна.
— Я устал, — пожаловался Фергюс, — ты хотела мне что-то сообщить, или я могу удалиться на…
— Сама знаю, — прервала его Лейн, — у тебя впереди напряженное утро.
— Ты сказала.
Лейн тяжело вздохнула.
— Я скучаю по тебе, Фергюс.
— А ты и должна.
— Как Ханна?
— Такая же ужасная, как всегда.
— Ладно, тебе пора на покой… — Она снова вздохнула.
Передразнивая ее, он тоже вздохнул.
— Ты права.
— Тогда пока?
— Спи спокойно, любимая. — Голос его звучал нежно-сочувственно.
Беспокойство ее утихло.
— Ты тоже. Спокойной ночи!
— Спокойной ночи, Лейни.
Через два дня Джон рассказал ей по телефону, что до него дошли вселяющие оптимизм слухи о том, что ее работа одобрена, о дне встречи он ей сообщит. Между тем он требовал, чтобы она поторопилась с остальными сериями. Лейн не хуже Джона понимала, что, если фильм получит хотя бы скромный успех, ее ждет интерес со стороны нужных людей.
Одобрение возбудило в ней честолюбивые замыслы. Но настроение испортилось. Ей хотелось бы отметить свой первый успех с человеком, которого рядом не было. Оставалось только склонить голову и работать, отложив в сторону все, что связано с Фергюсом, чтобы не отвлекало. Ее удивило, что это оказалось легче, чем она предполагала, поскольку по-прежнему была уверена в нем, к тому же ее хранила мысль, что Фергюс не так далеко от нее на случай, если он ей срочно понадобится. Поскольку ей приходилось участвовать в бесконечных рабочих встречах, Лейн приобрела автоответчик, чтобы у Фергюса не было возможности сказать, что он звонил, но никто не отвечал.
Однажды вечером, вернувшись домой, она нашла короткое послание: «Почему прекратились любовные письма? Исчерпала свое обожание? И любовный укус прошел». В конце уже с раздражением: «За каким чертом ты обзавелась этой адской машинкой?!»
Довольная Лейн тотчас села писать ему письмо. Она старательно избегала любых упоминаний о любви, придерживаясь делового тона, сообщила новости о своей работе и так до последнего абзаца, в котором написала: «Предвкушаю, как буду восстанавливать любовный укус, когда истекут мои три месяца. Однако на этот раз тебе следует обзавестись подходящей парой, чтобы не давать повода для разногласий о соответствующей части тела. А пока точу зубки. С любовью, Лейн. P. S. Я бы писала чаще, если бы ты бомбардировал меня отвратительными знаками любви».
Через три дня раздался звонок в дверь, за которой ее ожидала корзина желтых роз и приложенная к ней карточка с вопросом: «Желтые розы достаточно отвратительны?». На этом «бомбардировка» закончилась, но настроение Лейн улучшилось.
Во время очередной встречи Джон удивил ее, спросив об их отношениях с Фергюсом.
— Ну, назвать это отношениями в полном смысле слова пока нельзя, — ответила она. — Сейчас мы слишком заняты. Но я надеюсь возобновить их с того места, где мы остановились, после съемок фильма.
— Когда в последний раз ты говорила с ним?
Посчитав, Лейн, к собственному удивлению, объявила:
— По-моему, недели три назад.
Джон молча смотрел на нее тяжелым взглядом.
— В чем дело? — возмутилась она.
Он потер подбородок и вздохнул.
— Не волнуйся, я и сам этому не рад.
— Чему не рад? — Она вскочила. — Что ты ходишь вокруг да около?
— Ладно. Сядь, я объясню.
Лейн нехотя снова села.
— Так в чем дело?
— Вчера Ян Торнтон пригласил меня на ленч.
— Ян Торнтон?
— Ты знаешь его?
Раздраженная Лейн нетерпеливо ответила:
— Разумеется, я знаю, о ком ты говоришь. Он сценарный редактор моего сериала. Посещает все встречи. На вид лет двадцати, носит очки в темной оправе. Как я могу его не знать?
— С тобой и так трудно говорить, Лейн, а ты не облегчаешь мне задачу.
— А я должна? — озадаченно спросила Лейн.
Джон встал.
— Не помешало бы, черт возьми. Очень скоро я понял, что Ян говорит не о работе, а о тебе. Ты его интересуешь, Лейн, но он не хочет наступать кому-то на пятки. Я… предложил… свои услуги.
Лейн уставилась на него.
— И как ты собираешься приступить к этому?
— Ну…
— Ты же знаешь мою ситуацию. Отчасти, но создал ее ты, и слава богу! Почему было не ответить ему прямо!
— Послушай, Лейн, при нормальных обстоятельствах я бы так и сделал. Но, понимаешь, парень достаточно влиятельный…
— Денежные знаки в твоих глазах выдают тебя с головой, Джон, — заметила Лейн.
Он сбить себя с толку не позволил.
