— Не знаю… Их так много! — прошептала Ниана, прижавшись щекой к прикладу.
— Аэвер, прикрой нас! — выдохнул Нэч и нажал спусковой крючок. Пролетев над головами троллей Грюгхеля, пуля впилась огру в шею и отбросила размахивающую палицей тушу на длинные мечи орков.
Хлопки выстрелов Нэча и Нианы утонули в общем гвалте. На открытой местности огры и орки представляли собой отличную мишень. Словно умело пораженные мечами, они теряли равновесие и выбывали из битвы с пробитыми грудными клетками и расколотыми черепами, оставляя джайшемцев и номаэнцев перед неприкрытой яростью превосходящих в мощи троллей, которые начали оттеснять их к лесу, туда, где противник становился недосягаем для пуль.
"Куда вы полезли! Выводите огров реке! Давайте их сюда!" — мысленно кричал Нэч, прикусив губу от досады, что не остановил Хельхе, и теперь было некого отправить к троллям.
Наступление троллей захлебнулось, едва они углубились в лес.
— Аэвер! — закричал Нэч. — Труби в рог!
— Что?
— Труби в рог!
Аэвер облизал пересохшие губы, и в это время тролли, настигаемые плотной стеной противника, волной вырвались из лесу, пытаясь закрепиться на узкой полоске берега.
— Нет, Аэвер! Не надо! — Нэч прильнул к прицелу.
Одним мощным ударом толпа из огров и орков сбросила остатки отряда Грюгхеля с моста в реку, лучники джайшемцы и номаэнцы рассредоточились на мосту, осыпая троллей стрелами. Из-за деревьев появлялись все новые и новые даэхонцы. Превосходство противника стало очевидным.
"Вот так они и обрушивались на тролльи поселки", — подумал Нэч, одновременно с Нианой сокращая количество огров и орков.
Тролли отходили по реке, постепенно занимая берег и сдвигаясь к тому месту, где находились Нэч, Ниана и Аэвер. Две винтовки, изрыгающие смерть, помогали троллям сохранять жизнь, но не могли изменить перевес сил. От бессильной ярости Нэч все-таки прокусил губу, не замечая крови, сбегающей по подбородку. Он несколько раз ловил на мушку белые балахоны, но цель постоянно ускользала в месиве битвы.
Не считаясь с потерями, даэхонцы обходили троллей, действующих без управления троллей-магов каждый сам по себе. Только в отряде Грюгхеля продолжали сохраняться некие подобия порядка и слаженности. Исход противостояния казался предрешенным; окружение и полное уничтожение было делом времени.
— Мы должны что-то предпринять, — прохрипела Ниана, меняя обойму.
— Что именно?
— Что-нибудь…
Внезапно за желтыми стягами возник синий стяг с белыми скрещенными мечами.
— Дугвы… — прошептала Ниана.
Дугвы ударили с тыла, насаживая на копья и острые рога броханов ни о чем не подозревающих даэхонцев.
— Да! — воскликнул Аэвер, сверкая глазами. — Да! — Отбросив рог, он выхватил меч и спрыгнул в реку. — За Талнери!
Почти сразу потеряв Аэвера из виду во всеобщей толчее, Нэч продолжал поражать пулями огров и орков. По их трупам в образовавшиеся разрывы вглубь строев с остервенением хлынули тролли, тоже заметившие нежданную подмогу. Стремительной лавиной дугвы расчистили мост от лучников и, разделившись на два потока, врезались в спины даэхонцев, сражавшихся на берегах.
Очутившись словно между жерновами, даэхонцы смешались, поддались натиску, желтые стяги дрогнули. Редкие прорывы троллей переросли в общее наступление, разделившее неприятеля на небольшие островки сопротивления вокруг толкователей, вдохновляющих сражаться до самой смерти. Лишенные почти всех огров и орков, джайшемцы и номаэнцы не могли долго противостоять. Последний желтый стяг накренился и исчез под ногами. Увлекая за собой толкователей, даэхонцы устремились под мост, ища спасения в бегстве. Началась давка.
Нэч ничего не мог предпринять, чтобы позволить немногим оставшимся в живых даэхонцам покинуть поле боя живыми. Нельзя было допустить, чтобы хотя бы один толкователь опознал его.
Очистив берега от противника, дугвы направили броханов в реку с другой стороны моста, тяжелым кулаком преградив путь к отступлению. Броханы сбивали с ног и топтали даэхонцев; дугвы старались в первую очередь подобраться к толкователям, понимая, что именно в них скрыта угроза, а не в простых исполнителях. И когда последний толкователь пал под копытами брохана, остатки даэхонцев бросились врассыпную, давя друг друга.
— Прекратите! — закричал Нэч, выбравшись на берег, и замахал руками. — Не преследуйте!
Увидев, что Грюгхель заметил его и кивнул, Нэч нырнул в лес и помог подняться лучащейся счастьем Ниане. Ее щеки рдели, глаза сверкали. Она отерла дрожащей ладонью кровь с подбородка Нэча и засмеялась. Они оба были покрыты трухой от сухой листвы. Подчиняясь бессознательному порыву, Нэч шагнул к Ниане и заключил в объятья, забыв обо всем. Он хотело одного: быть рядом с этой женщиной. Руки Нианы оплели его шею. Их губы встретились. Горячая волна накрыла Нэча, окружающий мир перестал существовать, вытесненный из сознания, погрузившегося в сладкую черноту.
Наконец Нэч отступил и посмотрел на Ниану словно новыми глазами. Ему вообразилось, что мягкие черты лица изучают сияние, но приглядевшись, понял, что это просто тонкая пленка испарины.
— Нэч, ты что? Это все еще я.
— Конечно. — Нэч улыбнулся и понял, как сильно вымотан. Слабость разлилась по конечностям ледяным свинцом, прокушенная губа саднила.
Из зарослей в сопровождении молодого дугва появился Аэвер, отделавшийся в сражении несколькими порезами на груди и плечах.
— Мы решили пойти с тобой, избавитель, — сказал дугв, — чтобы служить до победы или смерти.
— А мне вообразилось, будто ваш предводитель против, — отозвался Нэч и оперся о винтовку.
— Этот трусливый брохд? — На лице дугва промелькнуло презрение. — Теперь я, Алоим Лиэ'Дэова, глава отряда.
Нэч решил не выяснять судьбу прежнего предводителя.
75
Мост, тропа и лес являли ужасное зрелище: обезображенные тела троллей, огров, орков и людей переплетались в бессмысленном кровавом узоре. Почувствовав пищу куда вкуснее листьев, эзды плотоядно шипели и норовили вырвать поводья из рук. Грюгхель и Гьягхрик стояли на мосту. Тролли извлекали из разгромленных обозов запасы еды, искали раненых и собирали разбредшихся эздов даэхонцев. Отряд дугвов расположился у другого конца моста, охраняя десяток взятых в плен обезоруженных номаэнцев.
— А где еще двое? — спросил Нэч, подойдя к стоящим вместе Грюгхелю и Гьягхрику.
— Погибли, — ответил Грюгхель. — По их отрядам пришелся основной удар.
— Мы должны спешить, — заговорил Гьягхрик. — Скоро прибудут карательные отряды даэхонцев. И тогда мы не выберемся.
— Хорошо, — кивнул Нэч, — сообщите, как будете готовы.
— Продолжать путь по тропе нельзя. — Грюгхель всматривался в темнеющее небо. — Теперь я понимаю твои опасения, Нэч. Наверное, нам придется прорубаться через лес всю ночь.
— Мы справимся. — Похлопав Грюгхеля по плечу, Нэч направился к пленным джайшемцами и номаэнцам.
— Что с ними делать? — осведомился Алоим.
Пленные стояли на коленях и с мольбой смотрели на Нэча.
— Мы будем служить тебе, избавитель! — проговорил один из пленных номаэнцев. — Не казни нас! Мы ни в чем невиноваты.
— Не верь им! — прошептал Алоим. — Они все отравлены Вечной Змеей.
— Откуда ты знаешь? — Нэч повернулся к Алоиму, пытаясь определить, можно ли верить словам этого молодого, немного нахального дугва.
— Наш предводитель тоже был обращен. Перед смертью, он рассказал, что принял чашу из рук толкователя. И лишился воли, превратился в предателя. Делал все, чтобы мы стали бесполезным скопищем, но не заподозрили его в злом умысле. Смотри!
Алоим подошел к пленному номаэнцу, который сразу сжался, и, схватив за волосы, поднял веко. Нэч наклонился, посмотрел в дергающийся глаз и пожал плечами.
— Ничего особенного…
— Отойди от солнца и посмотри на зрачок!
Нэч повторил попытку. Зрачок, прежде занимавший всю радужную оболочку, уменьшился, но стал не круглым, а щелевидным. Внутри зрачка разбегались желтые искорки.
— Я не обращен! — вдруг закричал другой пленный номаэнец. — Меня просто призвали! Грозились убить семью! Я не мог им противостоять!
— Ивир, проверь! — распорядился Алоим.
Один из дугвов, соскочив с брохана, подошел к пленному номаэнцу, заглянул в глаза и замер.
— Ну что, Ивир?
Ивир распрямился. Взгляд ничего не выражал, лицо казалось пустым и безжизненным, как пустыня. Рука поползла к мечу. Прыгнув, подобно зверю, Алоим оттолкнул Ивира, выхватил кинжал и ударил пленного лезвием по лицу. Схватившись за виски, Ивир пошатнулся и упал, потеряв сознание. Зажимая рассеченное лицо пальцами, сквозь которые хлестала кровь, пленный визжал и дергался в руках Алоима, ожидая расправы.
