Пророчество призвало нас найти тебя. — Голос ученой стал торжественным и мрачным. — В бой с Госпожой Печалей нас должен был повести герой, избранный судьбой, чемпион обоих наших народов.
— Яхангир, — произнесла Оракул под Вуалью. — Не удивляйтесь. Я вижу тут многое. Я же сказала, если бы не это, никто бы не искал моей мудрости.
Венцеслав ступил на первую ступень, ведущую на помост.
— Яхангир был нашим предводителем, он был избранным. Героем, способным разрушить проклятие леди Олиндер. Без него мы проиграли.
— Проигрывают лишь те, кто теряет надежду, — предостерегла Оракул под Вуалью и погрозила пальцем Венцеславу. — Враги леди Олиндер — особенно враги леди Олиндер — не должны подпитывать дух отчаяния, ибо отчаяние — яд, капающий с ее пальцев. Нагаш назначил ее мортархом Скорби, но она использовала чужое отчаяние задолго до этого. Даже при жизни она была воплощением предательства и манипуляций.
— Но Яхангир был избранным, — повторила Кветка. — Именно ему предначертано было снять проклятие. Что мы можем сделать без него?
— Возможно, ничего. Возможно, многое. Вы пришли ко мне. В последнее время это удавалось немногим. — Оракул под Вуалью подняла руку, указав на дверь. — Вы прошли проверки и доказали, что обладаете смелостью и добродетелью… да, ибо только смелость и добродетель способны увидеть и признать глубочайший стыд. И смирение должно не ослеплять, но помочь осознать собственную ценность.
Оракул под Вуалью поманила их. Венцеслав поднялся на помост. Кветка и Махьяр последовали за ним. Когда все оказались наверху, провидица поднялась с трона и подвела их к чаше из слоновой кости. Венцеслав увидел отражающую поверхность чаши, но то, что сперва он принял за жидкость, ее наполняющую, оказалось стеклом. Когда-то стекло треснуло, и теперь паутина изломанных зигзагов искажала прозрачную гладь.
Венцеслав присмотрелся. В стекле замелькали какие-то изображения. Каждый фрагмент выглядел своеобразным окном, показывающим людей, места, вещи, разбросанные — капитан почувствовал это инстинктивно — по всему Шаишу.
— Да, — сказала ему Оракул под Вуалью. — Так я обрела свою мудрость. Мой омут показывает мне все, что можно увидеть в этом Владении. — Палец в тонкой перчатке коснулся стекла, убрав воинов в зеленых доспехах, крадущихся по высохшему лесу. На их месте возникли мужчина и женщина возле туманного озера, и рыцарь в золотистой броне, направляющийся к ним, вскинув меч. — Стекло из Тенешпиля, потерянного города. — Палец вновь дотронулся до поверхности «омута», стирая одну картинку и вызывая другую. — Каждый осколок отражает кусочек Шаиша. — Голос провидицы стал очень серьезен, скрытое вуалью лицо повернулось к гостям. — Надо быть очень осторожным, колдуя со стеклом. Некоторые картины слишком ужасны. — Она покачала головой. — Но после стольких лет даже невыносимое становится утомительным.
— Сколько же ты здесь? — спросил Махьяр.
— С тех пор как леди Олиндер погубила империю Долорум, это место — мое убежище, — ответила провидица. — Я была там, когда Скорбящая Невеста должна была выйти замуж за сына верховного короля. — Печаль задрожала в мягком голосе Оракула при воспоминании о старой боли. — Я предостерегала брата. Я предупреждала его, что она коварна, безжалостна и не остановится ни перед чем, чтобы удовлетворить свои амбиции. Но, как и многие, очень многие до него, он был очарован ее красотой, пленен ее самообладанием и остроумием, заворожен ее грацией. Они собирались пожениться, и вся империя праздновала грядущий союз. Уже было зачитано оглашение в великом храме Нагаша и объявлено о помолвке перед богами Долорума. И той же ночью мой брат и мой отец исчезли. В их отсутствие, по обычаям империи, леди Олиндер стала королевой. Другие поверили показному горю леди Олиндер, но меня было не так-то просто провести. Я знала, что это она устранила принца и верховного короля, единственных, кто стоял между ней и троном. — Оракул под Вуалью сжала кулаки. — Прежде чем она добралась до меня, я приказала жрецам и колдунам, которых не обманула ее притворная скорбь, воздвигнуть эту цитадель. Магия, охраняющая мою обитель, такова, что даже леди Олиндер не может справиться с ней. — Провидица снова кивнула на мраморную дверь. — Разве способна она исповедаться в своем величайшем позоре или сознаться во множестве своих преступлений?
— И ты все это время провела здесь? — поразился Венцеслав.
Оракул под Вуалью покачала головой.
— В цитадели нет времени. В этих стенах часы не складываются в дни, дни не сливаются в года. Здесь есть только миг настоящего. И ничего больше, именно поэтому я протянула так долго, именно так не подчинилась смерти, которая отдала бы меня во власть леди Олиндер.
— Значит, ты — пленница? — спросила Кветка.
По собственному выбору и по необходимости, — кивнула Оракул под Вуалью. — Вне этих стен я состарилась бы, как старятся все. Час, проведенный в холмах, отнимает час от отведенного мне срока. Но уже в часе пути от цитадели я стану беззащитна перед злобой леди Олиндер. Она не забывает обо мне — и никогда не забудет. Она ждет, чтобы отомстить. — Женщина провела пальцами по стеклу, меняя все сцены в осколках на новые. — Только что-то чрезвычайно важное может заставить меня покинуть мое убежище.
Венцеслав смотрел на стекло. Каждый осколок показывал разные виды одного и того же места. Сперва ему показалось, что перед ним — колоссальный город, но, приглядевшись, он увидел, что гигантские стены окружают титанический погребальный комплекс: улицы склепов и гробниц, обелисков и могил сходились к грандиозному мавзолею, украшенному хрустальными статуями и алебастровыми колоннами. Одна из статуй изображала слишком хорошо знакомую Венцеславу фигуру: окутанную саваном Госпожу Печалей. Увидев ее, он понял, что это за строение.
— Могильный двор леди Олиндер.
Оракул под Вуалью кивнула. И снова ее рука скользнула по стеклу. На сей раз осколки показали скалистые горы и глубокие каньоны. По суровой местности петляла узкая тропа, ныряющая в конце в черный зев пещеры.
— Чтобы штурмовать оплот леди Олиндер, нужна невиданная армия, сравнимая численностью с разоряющими Шаиш ордами Хаоса, — провозгласила провидица. — Но есть другой путь. Тайный путь. Путь, которым может воспользоваться горстка врагов Госпожи Печалей — если они достаточно храбры и целеустремленны, — чтобы проникнуть в сокровенное святилище мортарха. Туда, где проклятие, наложенное на Двойные города, может быть разрушено. — Она постучала пальцем по одному из фрагментов, и в стекле возник каменный гроб с высеченными на нем погребальными розами, лишенный каких-либо надписей.
— Но проницатель показал, что Яхангир — единственный, кто мог бы снять проклятие, — заметил Венцеслав.
— Будущее находится в постоянном движении, — ответила Оракул под Вуалью, — как и могильные пески на краю реальности. То, что в один миг несомненно, в следующий становится невозможным. Яхангир, возможно, уже исполнил свое предназначение, просто
