мужу, а Елизавета Александровна — Соне.
Хех, рана во имя справедливости почётна? Поэтому не стали приглашать целительниц? С ними было бы проще, правда, чуть менее эффектно.
Император поднял ладонь в воздух.
Зал погрузился в тишину.
— Как вы сейчас убедились собственными глазами, слухи о том, что Софья — не моя сестра — наглейшая ложь! А значит, там, в далёкой Африке, Аскольд Оболенский спас члена императорского рода! Аскольд! — император повернулся в мою сторону: — Спасибо!
Он склонил голову.
Ого…
Пусть, значит, все видят, как он переживал за сестрёнку.
— Аскольд! Вы совершили великий подвиг! — вновь вскинув голову, заговорил император-марионетка. — И за этот подвиг достойны великой награды! Готовы вы взять спасённую вами дочь императорского рода в жены, а вместе с ней обрести и княжеский титул?
Большинство присутствующих повернули головы в мою сторону.
— Да, — решительно ответил я. — Для меня эта награда будет великой честью.
— Так тому и быть! — заявил император. — Я нарекаю вас и Софью женихом и невестой. Полагаю, день осеннего равноденствия станет прекрасным днём для вас с Соней, чтобы заключить брак и создать новый княжеский род. Пока же, если моя матушка и сестра пожелают и дальше гостить у вас, прошу позаботиться об их благополучии, Аскольд. — затем император повернулся к Канцлеру, — Александр Борисович, как вы понимаете, мне тяжело долго находиться вне стен своих покоев. Поэтому вынужден делегировать вам часть своих обязанностей. Раз уж мы с Соней остались без отца, прошу вас заменить его на важной для моей сестры брачной церемонии.
— Ваше величество, — склонился в поклоне Канцлер, — я никаким образом не могу заменить его покойное величество. Но для меня честь, что вы готовы доверять мне в столь важном деле. Я сделаю всё, что в моих силах.
— Благодарю. А теперь, дамы и господа, я вынужден оставить вас.
На этом император с супругой покинули зал. А вслед за ними и вдовствующая императрица объявила, что устала. Мы, как ее сопровождающие, не могли, да и не хотели больше оставаться в императорском дворце.
— Соня, как ты? — тихо спросил я, взяв супругу под руку.
— Жива, здорова, люблю тебя и не люблю Годуновых, — шепнула она в ответ и улыбнулась. — Аскольд, меньше чем через месяц родится княжеский род Александрит.
***
После «тайного» приёма Канцлер не отправился домой. Члены его «фракции» не спешили расходиться вперёд главы рода Годуновых. Так что Александр Борисович наградил верных министров, генерал-губернаторов и представителей трёх потенциально верных княжеских родов своим внимание.
А затем, когда уже стемнело, покинул императорский дворец на чёрном автомобиле с номерами Дружины Хранителей.
Верно, что Дружина Хранителей — руки и ноги Канцлера. Пусть эта специальная имперская служба официально и подчиняется Министру имперской безопасности, часто по требованию Канцлера высшие чины Дружины отчитываются лично перед ним или перед его сыном. Да и сам Министр имперской безопасности — «с руки ест» у Годуновых.
Однако среди всех ответвлений этой преданной Канцлеру имперской организации, имелась одна группа, подчиняющая исключительно Канцлеру и никому другому.
Первая Дружина.
Правда, среди остальных Дружинников далеко не каждый знал об этой её исключительности.
И уж совсем никто, кроме членов Первой Дружины и самого Канцлера, не знал, почему эти люди готовы без тени сомнения выполнить совершенно любой приказ главы рода Годуновых. Даже если тот велит прирезать императора.
Сидя на заднем сиденье автомобиля, Канцлер поморщился и поправил надетый на толстый мизинец перстень. Предания гласят, что этот перстень всегда по размеру. Но только если носить его постоянно. Канцлер же надевал его лишь от случая к случаю, оттого перстень не успевал перестроиться под размеры хозяина и сдавливал палец.
Древний артефактный перстень, казалось, был сделан из латуни. Это было толстое кольцо с круглой печаткой с символом бога Рода — четырёхлучевая звезда с загнутыми округлыми концами лучей, вращающаяся посолонь, то есть по часовой стрелке. Давным-давно последний на тот момент мужчина рода Рюриковичей передал этот перстень спасшему его Борису Годунову. Во временное пользование.
Так Борис Годунов получил власть над остатками отряда «Рыкари Рюрика». Воспитанные в исключительной верности, они служат лишь тому, кто владеет артефактным кольцом. В архивах Годуновых можно найти записи одного из прошлых глав рода. Он высказывал своё предположение об истории возникновение отряда и кольца. Мол, Рюрик предполагал, что не каждый его потомок-правитель будет отдавать всего себя ради своего рода, земель и подданных. А давать недостойному мерзавцу, помимо всеобщей власти, ещё и власть над отрядом убийц исключительной преданности — опасно. Потому, согласно летописям уже «Рыкарей», порой они служили вовсе не Рюриковичам. Однако же достойные держатели кольца из других родов, всегда возвращали его Рюриковичам, когда в этом роду появлялся достойный, по их мнению, правитель.
Так было раньше.
Сейчас же кольцо передаётся от главы рода Годуновых к следующему главе. Причём если перед смертью предыдущий глава не успел передать кольцо, то, следуя заранее полученному приказу, «Рыкари» сами тайно связываются с новым главой и говорят ему, где тайник.
В такие моменты у них и в мыслях нет забрать кольце себе.
Ведь они не люди. Они инструменты для защиты страны из тени. А инструменты не имеют своих мыслей.
Оттого «Рыкари», которых для удобства использования и развязывания рук в своё время частично вывели из тени, сделав «Первой Дружиной», всегда знали больше о тайнах Годуновых, чем даже наследники рода Годуновых.
Спустя минут пятнадцать кортеж въехал через распахнутые ворота на огороженную высоким забором территорию — штаб «Первой Дружины».
— Добрый вечер, Александр Борисович, — поклонился Канцлеру мужчина в чёрных одеждах. — Вы позволите?
Годунов молча протянул руку с перстнем. Мужчина приложил к его перстню свой — по форме такой же, но без герба.
Перстень Годунова засиял тусклым светом. Такие проверки приходилось проходить иногда по три-четыре раза за один выезд, что раньше сильно нервировало Александра Борисовича, но позже он привык.
— Прошу вас, за мной. Новая партия подготовлена, — коротко произнёс старший в сегодняшней смене «Рыкарей Рюрика».
Войдя в двухэтажное здание штаба, Годунов со своими сопровождающими спустился в подвал, где располагались темницы.
