иголки не тронула.
Ананда не помнил, как вскочил со своего места. Он не понимал, что происходит. «Что она говорит? Столько лет прожила, неужели ребенком осталась? Выталкивает языком кусок изо рта… Не знает, как мы спорили, старались для нее…»
Старая Борсой села на свое место. Все молчали. Ананда тоже не знал, что сказать. В нем, всегда тихом, спокойном, все кипело и клокотало.
- Что вы за женщина, Борсой-абагай! - выкрикнул он, наконец, почти не помня себя. - Знаете ли, что вы говорите? Или кулаки с подкулачниками вас подучили? Может, вас сам Данзан Ламажапов запугал?
Ананда замялся, заторопился и в растерянности сел. Люди шумели, председатель звонил в колокольчик. И тут поднялся Шагдыр Савбуев. Два друга словно бы обменялись характерами: Ананда стал невоздержанным, горячим, а Шагдыр выглядел степенным, заговорил уверенно и негромко.
- Товарищи! - начал он. - Ананда Ямпилов напрасно видит в нашей Борсой-абагай подкулачницу… Она у нас самая честная женщина. Честнейшая из всех честных… Такая была всю жизнь, такая и сейчас. Она правду говорит, что никогда чужой иголки не тронула.
Она-то чужого не тронула, а у нее злые люди все отобрали. Не только землю, но и волю у нее забрали, желание лучше жить, теплее одеваться, сытнее кушать. Вот как ее ограбили… Это не она виновата, что отказывается от земли, которой владел Данзан Ламажапов. Это говорит наше глухое прошлое… С рождения ей внушили, что она всегда должна быть бедная и голодная. Это, мол, ее участь, ее судьба. А все хорошее, счастливое - все чужое, не ее. Вот она и не поняла, что сейчас происходит, даже испугалась, когда ей отдали кусок земли, на котором раньше косили другие. Но ведь этот покос Ламажапову не с неба свалился…
Шагдыр еще что-то хотел сказать, но тут на середину вышел Данзан Ламажапов, сорвал с себя желтый кушак с золотыми драконами, бросил на землю, на него швырнул халат, синий, как летнее небо, и шапку с собольей оторочкой. Ананде сразу вспомнился сон: неужели Ламажапов выхватит из-за голенища нож и пырнет себя в живот? Но Данзан-бабай только показал пальцем на свою одежду и проговорил:
- Мой покос разделили, теперь это делите.
За столом поднялся председатель сомонного Совета, дальний родственник самого Данзана, и отрубил злым, звенящим голосом:
- Что делить, что не делить - Советская власть знает. Надо было поделить землю - поделили. А свое барахло сами донашивайте.
Ламажапов схватил в охапку свою одежду и вышел из круга. Хотел совсем уйти, но повернулся, спросил:
- А грамоте мне учить или больше не надо?
- Почему не учить? Учите… А не хотите, умолять не станем, без вас обойдемся.
- Землю отобрали, может, теперь сошлете как буржуя? Может, мне приготовиться, манатки собрать?
- Надо будет, так без вашей просьбы сошлют. Если вредить станете… А будете пользу людям приносить, никто не тронет.
Ламажапов постоял немного, потоптался на месте, потом присел с краю, положил себе на колени халат, шапку и кушак.
Собрание продолжалось долго. Никто не хотел уходить домой. Вечером, когда стало невыносимо от комаров, зажгли дымокур из сухого кизяка, потом разложили большой костер. Молодежь затеяла игры, песни.
Старики и старухи подвинулись ближе к огню, грели старые кости.
Летняя ночь коротка. На следующее утро выглянуло щедрое веселое солнце, озарило широкий, сияющий мир. В тот же день, на целую неделю раньше обычного, началась косьба.
В дни косьбы школа взрослых была закрыта. Когда же сено было убрано, хлеба сложены в скирды, в школу пришли уже не сорок два, а шестьдесят учеников. И, как всегда, в шляпе с обвисшими полями, в полинявшем халате, подпоясанном зеленым кушаком, явился учитель Данзан Ламажапов, роздал ученикам тетради и учебники и начал урок. Он был зол, конечно, но думал, что всех проведет, что он умнее и хитрее других.
ДОМ С БЕЛЫМИ СТАВНЯМИ
Каждый народ на земле создал и свято хранит в памяти множество мудрых пословиц и поговорок. Есть пословицы и поговорки, высмеивающие и осуждающие тех, кто сначала натворит что-нибудь, а потом раскаивается. Что посеешь, то и пожнешь, говорится в этом случае. Не бросай камень вверх, он упадет на твою же голову, предупреждает другая пословица. После драки кулаками не машут; не плюй в колодец, пригодится воды напиться; знал бы, где упасть, соломки постелил бы - и так без конца.
Да, если бы Журмэд и его жена Танхюун в молодые Тоды, когда были сильные и богатые, знали, что станет с их батраком Гамбалом, они вели бы себя иначе… Они ласково попросили бы батрака сбросить с себя рваный халат со множеством заплат, пришитых белыми нитками. Неумелые редкие стежки у заплат были как оскаленные волчьи зубы… Они сами сняли бы с него стоптанные овчинные унты и лохматую войлочную шапку с дыркой на макушке, похожую на старую юрту с дымоходом. Принесли бы ему новый халат из крепкой синей далембы, мягкие гутулы на толстой подошве, бархатную шапку с красной кисточкой. Они никогда не ругали бы его всякой поганой руганью, не называли бы грязной свиньей, вшивым чертом, ленивым обжорой. Они звали бы Гамбала родным сыном, сажали по правую сторону очага, поили густым горячим чаем, кипяченым молоком. Они давали бы ему самый румяный, поджаристый кусок испеченной в золе лепешки, а не самый горелый… Всегда ставили бы перед ним полную чашку душистого масла. Сами пили бы горький айрак, ели кислую арсу, а ему, своему батраку, каждое утро варили бы саламат из свежей сметаны и пшеничной муки.
В дни цагалгана - весеннего праздника, в дни дацанских молебствий - хуралов сами седлали бы для него лучшего своего скакуна. Они, Журмэд и Танхюун, сами таскали бы из хлева навоз, в жаркие дни косили сено, складывали его в бесчисленные копны и толстобокие стога. Весною с утра до ночи пахали бы землю, а осенью до изнеможения жали бы в поле хлеб, возили зерно на мельницу, таскали по шатким лестницам тяжелые кули, сами пилили и кололи бы сучковатые лиственничные дрова. Пасли бы скот, починяли хомуты и седла.
Да кто же знал, что не надо было ругать Гамбала ленивым? Будь он ленивым, разве делал бы один всю работу? Конечно, Журмэд и Танхюун были несправедливы… Даже били его, что было, то было - рубцы и шрамы носил на теле…
Гамбал всегда был тихий, безропотный. А потом вдруг переменился - то слово поперек
