никаких сбоев, никаких проволочек. Харитонов постоянно следил за каждым пунктом плана, давал немые знаки всех действующим лицам, когда требовалось наше участие. Мы понимали его с полувзгляда и торопились выполнить задачу, как того требовал распорядок. И так два дня подряд. Когда настала очередь выступления джазовой группы в сквере, мы вздохнули с облегчением, «мы это сделали» – читалось на всех лицах.
На празднике побывал отец с Ларисой и Машей, видела я и Юлю с ее подшефным классом, но я не могла подойти к ним, постоянно была в работе, смогла им только помахать на расстоянии. Их одобрительные знаки в виде поднятого большого пальца говорили мне больше слов.
Уснула я в тот воскресный день без задних ног.
К сожалению, понедельник был выходным только у меня, и поспать не удалось. Полина разбудила меня, едва за всеми закрылась дверь. Мама накормила ее – записка о том лежала на тумбочке. Я положила дочь рядом, дала игрушку и хотела поспать еще, но минут через пять она подала голос и не успокоилась, пока я не открыла глаза. Она перестала плакать, но куксила губы, готовая повторить «концерт».
– Мамочка устала и хочет выспаться, Полина же не будет ей мешать? Хочешь, я включу карусельку?
Я встала и, переложив ребенка обратно в кроватку, завела музыкальную игрушку. Сама снова плюхнулась на подушку и попыталась уснуть. Полины хватило ровно на то время, что играла карусель. Потом она стала плакать, и чем дольше я не реагировала на ее крик, тем истошнее он становился. Со словами: «Когда же это закончится?» я была вынуждена встать с постели. Снова завела карусель, пошла умываться.
Я смотрела на свое отражение в зеркале, и не понимала, отчего я такая? Неужели с ребенком Шандора было бы то же самое? Ведь не может же материнская любовь зависеть от чувств к мужчине, от которого у тебя дитя? Плачут дети одинаково – что от любимого, что от нелюбимого. Может, я не рождена для материнства? Тогда для чего? Я вспомнила цыганку: «И много детей вижу…» Неужели это мои дети? Много? Я одну вынести не могу, а она говорила «много». Ерунда какая-то. Как я могла поверить такой чепухе?
Я вернулась к дочери, она снова заплакала. Взяв ее на руки, я подошла к шкафу, открыла створку, одной рукой нашла шкатулку и вынула оттуда фото. С госэкзамена. Наш танец. А есть ли дети у него? Наверняка, есть. Возможно, сын. Чтобы самоутвердиться среди своих. Сын для цыгана – это признание его состоявшимся как мужчина. У Шандора обязательно должен быть сын. Иначе ему не подняться в глазах отца.
Оказавшись на руках, Полина перестала плакать и потянулась к фотографии, хотела его схватить.
– Нравится тебе здесь мама? – спросила я дочь. – А дядя? Если бы ты только знала, как бы я хотела, чтобы это был твой папа.
Она заплакала. Очевидно, от того, что я не давала ей желаемое фото, а не от моих слов. Понимать их она еще не могла. Я убрала фото на место, задвинула шкатулку поглубже в шкаф. Время воспоминаний прошло, наступила реальность.
Глава седьмая
Во вторник нас ожидала планерка по результатам прошедшего праздника. Трегубов был очень доволен. Ему звонили из министерства, выражали благодарность за культурно-массовое мероприятие, проведенное в выходные, призывали продолжать в том же духе, а театрализованные экскурсии ввести в постоянную программу мероприятий. Руководство наверху посчитало их очень содержательными и информативными. Обещали всех премировать и наиболее отличившихся наградить грамотами. Все бурно отреагировали на последние новости.
После этого благодарность объявил Харитонов, похвалил всех, назвав нас очень дружной командой, с которой приятно работать. Далее заговорил о новых планах. На прошлой неделе пришли документы для выездной выставки в Новороссийск. Нужно собрать для нее одну из экспозиций нашего музея. Тема выставки – Кубань во время Великой Отечественной войны. И хоть девятое мая прошло, но помнить о тех событиях мы должны не только в этот знаменательный для страны день, но и в любой другой. Подготовка к этому мероприятию началась еще два месяца назад. Шли согласования, подписание необходимых документов, осмотр помещения для выставки, соблюдение всех условий для ее проведения. Осталось уладить небольшие формальности, собрать музейную экспозицию по ящикам и отправить ее на выставку.
– Хорошо, занимайтесь этим вопросом, – одобрил его план Трегубов. – Насколько я помню, еще ряд согласований проходят на других объектах?
– Да, дальше планируется выставка из музейного фонда, которая сейчас не экспонируется в музее. Пока готовим документы. Думаю, к концу июня закончим.
– Хорошо, это далеко идущие планы. Вы что-то хотели добавить по курсам?
– Да, договор пришел на прошлой неделе. Начало курса в будущий понедельник, 31 мая. Нужно оплатить его, – Харитонов сделал жест в сторону нашего бухгалтера, – и копию платежного поручения предоставить мне. Это «пропуск» на семинар.
– Вы хотели изменить заявку на участников, вы это сделали?
– Да, направил им на прошлой неделе факсом.
– Вы уже сказали ей?
Складывалось впечатление, что мы здесь лишние. Трегубов вел переговоры с Харитоновым, а мы скучали. Но последующие слова заставили меня оживиться.
– Нет, еще не сказал, – и, обернувшись в нашу сторону, Игорь обратился ко мне: – Лиза, я включил вас в заявку на прохождение курсов по повышению квалификации. Проходить они будут в Санкт-Петербурге. Тема «Работа с посетителями музея». Вам интересно?
– Вам не кажется, что надо было сначала спросить, а потом включать меня в заявку, а не наоборот? – Не сдержалась я от комментария.
– Вам интересно? – игнорируя мое замечание, повторил Харитонов.
Устраивать перепалку на глазах у коллег – не в моих правилах, и я была вынуждена согласиться:
– Да.
– Я был уверен в таком ответе. Сэкономил мое и ваше время. Мы уезжаем в понедельник рано утром. Вернее, улетаем. Во всяком случае, я рассчитываю, что билеты на 31 мая нам кто-нибудь купит.
Нам? Он едет со мной? Ох, только не это.
– Ну, конечно, Игорь Владимирович, – откликнулась сотрудница отдела кадров.
– Это все, что я хотел сегодня высказать.
– Простите, могу я уточнить? – спросила я.
– Конечно.
– Я еду не одна?
– Нет, мы едем вместе, – спокойно ответил Харитонов.
– А на сколько дней эти курсы?
– На пять, – пояснил Харитонов. – Обратные билеты нужны на пятницу.
Затем заговорили на другие темы, но я выключилась из обсуждения. Я могла думать только о том, что Харитонов самовольно назначил мне обучение, даже не потрудившись спросить моего мнения! А у меня вообще-то семья! И я обещала им свое присутствие и внимание, когда закончится праздник. А
