умер мой отец, и я приехал, чтобы его похоронить.
– Прими мои соболезнования.
– На самом деле мы не были близки. И я не ощутил боли от его утраты. Только грусть. Что мы так и остались друг другом непонятыми.
Мы закончили с обедом, и Игорь подозвал официанта, попросив нас рассчитать. Я потянулась к сумочке, чтобы достать деньги.
– Лиза, я оплачу. Ведь я же пригласил.
Что это? У меня дежавю? Я пристально смотрела на Харитонова, но видела на его месте Шандора.
– Извини, Игорь, но я сама, – и, улыбнувшись, добавила: – Это все-таки обед, а не свидание.
Он не стал спорить, усмехнувшись в ответ. Когда мы вышли из кафе, дождь закончился, и нужды в зонте не возникло. Игорь предложил мне свое плечо, но я отрицательно махнула головой. Меньше всего хотелось, чтобы наши коллеги увидели меня идущей с ним под руку.
– А могу я рассчитывать на свидание? – глядя на меня с любопытством, спросил Харитонов.
– Нет, конечно, – улыбнулась я. – Я замужем… почти.
– Это как?
– Мы официально не зарегистрированы.
– Это отец твоей дочери?
– Да.
– Почему вы не женаты?
– Ты считаешь, брак обязателен?
– Если честно, не считаю. Но вы – женщины – щепетильные в таких вопросах. Если появляется ребенок, то непременно надо жениться.
– Кто-то пытался поймать тебя в эти сети?
Харитонов усмехнулся.
– Меня не так легко поймать.
– Меня тоже, – многозначительно сказала я.
Мы подошли к дверям музея. Харитонов открыл дверь, пропуская меня вперед. Наши глаза встретились. Какой же у него выразительный и проникновенный взгляд! И карие глаза…Что-то встрепенулось глубоко внутри. Мне показалось, я уже видела этот взгляд раньше. Очередное дежавю? Я моргнула, словно смахнув воспоминания, и вошла в здание.
Мы занялись каждый своим делом и больше не пересекались в течение дня. Встретились только на закрытии музея. Я шла к служебному выходу, когда Харитонов нагнал меня.
– Позволишь тебя подвезти?
– Нет, спасибо. За мной приехал Марк.
– Твой почти муж? – усмехнулся Игорь.
– Да. Прости, ты мог бы не выходить вместе со мной?
Я остановилась около самой двери, призывая его к тому же. На лице Харитонова отразилось недоумение. Мимо нас прошли пару наших коллег, я попрощалась с ними, а Игорь подал руку Виталию Николаевичу, заведующему одного из отделов. Когда они вышли, Харитонов снова обратил на меня вопросительный взгляд.
– Марк ревнив и нафантазирует больше, чем есть на самом деле, – пояснила я.
И снова усмешка на его лице.
– Только неуверенный в себе человек может ревновать.
– Как бы то ни было, прошу, позволь мне выйти одной.
– Хорошо. Только пообещай, что завтра пообедаешь со мной. Хочу обсудить с тобой праздник.
Я посмотрела в его глаза. Праздник ли? Мне казалось, что это лишь предлог. Но все же уступила. Внутри зародилось любопытство – а что же дальше?
Мы с Харитоновым обедали в кафе и в последующие дни. Каждый обед начинался с разговоров о празднике. Игорь рассказывал, что уже сделано, хотя многое я слышала на планерках, спрашивал мой совет по различным вопросам. Он не ждал от меня глобальных предложений, а в основном искал одобрения своим идеям или просил подтвердить свои сомнения. Я не понимала, проверял он меня, или ему действительно было важно мое мнение, но я находила ответ на все его вопросы и как мне казалось, замечала похвалу в его взглядах.
Мы договорились всем коллективом, что выйдем 9 Мая, в общий выходной, на работу, чтобы провести репетицию мероприятия. В первую очередь репетицию театральной его части. День музеев по календарю выпадал на вторник, но отмечать его решили в ближайшие после него выходные дни. Чтобы привлечь больше посетителей. Программа была составлена, буклеты распечатаны, волонтеры раздавали их на улицах города. На стендах и в газетах, на телевидении и на радио – везде шла реклама празднества, приглашались все желающие, подчеркивалось, что музей будет открыт в эти дни совершенно бесплатно.
Игорь связался с руководством гончарной мастерской. Они удивились его предложению, но согласились принять участие в культурном мероприятии. Выгода была очевидна – празднование дня музеев имело большой резонанс, и позволяло привлечь участников мастер-классов в стены мастерской в качестве учеников.
Также Харитонову удалось договориться с местной джазовой группой, которая выступит на небольшом концерте в заключительный день мероприятия на сцене в сквере имени Жукова, расположенном около музея. Как я узнала позже, солист группы был старым приятелем Игоря.
Когда обсуждения праздника заканчивались, а обычно за обедом мы отводили им не более десяти минут, разговор переходил на личные темы. Так я узнала, что после окончания исторического факультета «Кубика» Харитонов поступил в аспирантуру, и в процессе обучения стал работать на кафедре истории преподавателем. Сначала он вел семинары по кубановедению, а окончив аспирантуру, стал читать и лекции. Но через год уволился и уехал в столицу.
Услышав про аспирантуру, мое сердце тоскливо заныло. Я снова вспомнила Шандора, и то, как он пренебрег своей дальнейшей учебой в угоду своему отцу. А ведь он тоже мог учиться и работать как Игорь, и его бы ждала более приятная перспектива, чем учитель истории в школе. Но увы. Эта ступень так и останется им непокоренной.
– Ты защищал диссертацию?
– Нет. Хотя у меня были такие мысли. Но когда я попал в Москву, жизнь так закружила меня, что заниматься научной работой не было времени.
– Тебе нравилось преподавать?
– Я любил свою работу и не понимал, как студентам не интересна история их края. Я преподавал не только на историческом факультете, но и экономистам, географам, математикам, но был строг и требователен ко всем студентам одинаково. Ох, и попил я у них кровушки, – Харитонов посмеялся. – Они называли меня кубанским Дракулой, и думали я об этом не знаю. Как кстати у тебя было с кубановедением в университете?
– Думаю, моей крови ты бы тоже напился вдоволь.
– Все было так плохо?
– Нет, – улыбнулась я ему. – Но я не особо к нему тяготела.
Я закончила с супом и принялась за второе блюдо. Это было картофельное пюре с грибами и мясом. Внешний вид не производил впечатления, но, попробовав на вкус, нашла его довольно аппетитным.
– Получается, – заметила я, – ты уехал в тот год, когда я поступила в университет.
– Вероятно так. Иначе я бы тебя запомнил.
– Ты помнишь всех своих студенток? – удивилась я.
– В том-то и дело, что не всех.
И снова зарождающий волнение в моей душе его взгляд. Я сделала несколько глотков морса, который подавали каждый день к любому комплексному обеду.
– Твой Марк учился вместе с тобой?
– Нет. Мы были
