Через три дня заехал Пётр – с поздравлениями и подарками, звонко расцеловал в щёки Саньку, облачённую во французский модный пеньюар нежно-персикового цвета, постучал по спине и плечам Егора, с интересом взглянул на лица ребятишек, мирно сопящих в своих колыбельках.
– Герр Франц предлагал специальные детские кроватки – кукуйской работы, – пояснил Егор. – Но жена настояла на обычных русских колыбелях…
– Мне так больше нравится! – упрямо заявила Санька. – Я троих своих младших братишек качала в колыбели, привыкла, чай…
Пётр подарил Саньке шикарное колье – старинной работы, с крупными разноцветными самоцветами, Егору – полковничью шпагу с золотой рукояткой и маленькую, золотую же, табакерку для нюхательного табака – со своим поясным портретом, вмонтированным в крышку и покрытым прозрачной эмалью.
– Как решили наречь младенцев? – прощаясь, поинтересовался царь.
– Петром и Екатериной, – ласково и нежно глядя на детские лица, ответила Санька. – Это муж так придумал…
– Хорошие имена! – одобрил Пётр. – Пожалуй, я стану их крёстным. Алексашка, не забудь, через две недели – Совет государственный. Готовься, надо уже и по людям – что-то конкретное решать…
Совет, как и всегда, состоялся в Преображенском дворце.
Вопросы рассматривались простейшие. Для чего Великое Посольство следует в Европу? Каким маршрутом двигаться? Кто входит в состав Посольства, и в каких должностях? Кто и в каких должностях остаётся на Москве? Ничего сложного…
Первым слово взял Лефорт:
– Быстрое и красивое взятие Азовской крепости – есть пощечина всей высокой европейской политике. Раньше Россия – для европейских глаз – была полностью понятной. Лапотные дикие мужики, голодные медведи на улицах, большая, но слабая и бестолковая армия. Россию всегда можно было использовать по мелочам, но не опасаться… А теперь? Чего ждать от России? В Европе думают, что мы едем сугубо для одного – просить денег на дальнейшую войну с Османской Империей… – Лефорт коварно замолчал, словно бы подталкивая слушателей к встречным вопросам.
– Разве это не так? – первым, якобы не выдержав, спросил Василий Волков, получивший под столом от Егора мимолётный пинок носком башмака по голени. – Ну, не только деньги нужны, но и союзники военные…
Герр Франц трескуче рассмеялся и высокомерно пояснил:
– Всё это верно! Но надо так повернуть всё дело, будто мы сами ничего и не просим. Это нам предлагают: деньги, дружбу, бесплатное оружие, союзничество… А мы раздумываем будто и сомневаемся – сильно. Это и называется – высокая дипломатия…
– Поясни, пожалуйста, господин генерал! – слегка нахмурился Пётр. – Зачем же время тянуть и демонстрировать высокоумие своё?
– Слушаюсь, государь! – склонил свою голову в полупоклоне Лефорт и стал бодро излагать – как по писаному: – По моему скромному мнению, мы должны удивить всю Европу, поразить, заинтриговать, озадачить… Наша лёгкая победа под Азовом – для них и так загадка огромная, почти неразрешимая. Никто не ожидал этого. Советники военные, опытные – и в Вене, и в Париже, и в Лондоне, все твердили – в один голос: «Русский медведь обломает себе все клыки об Азовский орешек!» А что получилось? Мы должны продолжать: удивлять, интриговать и ещё раз – интриговать… Пусть все теряются в догадках! Золотое правило дипломатии: если тебя не могут понять, то начнут предлагать свою помощь – пока не предложили другие. Если при этом ещё и не просишь денег, то тебе их дадут – обязательно… Это как в делах торговых, негоциантских, когда предлагаешь незнакомый и редкий товар, например – шёлк китайский…
– Ну, это как раз и понятно – насчёт шёлка китайского, полностью согласен с тобой! – загудел басовито князь Ромодановский…
После жаркой десятиминутной перепалки Великими послами назначили: Лефорта, дьяка Прокофия Возницына и Егора. Свиту определили в составе ста двадцати человек, включая слуг-волонтёров.
– Стойте, соратники верные, а я как же? – наконец, не выдержав, вмешался Пётр. – Вы что же, издеваетесь?
Лефорт возвёл глаза к небу, сложил ладони перед своей хилой грудью – словно перед прыжком в холодную воду, и миролюбиво объяснил:
– Будет считаться, государь, что ты решил путешествовать в Европу инкогнито, то есть под чужой личиной. Ты же и сам так хотел: поехать простым волонтёром – по прозванию Пётр Михайлов? Обычное дело. Многие мужи знатные – и древних времён, и современные, так поступали и поступают. Только вот ещё: было бы совсем уже хорошо…
– Чтобы этот Пётр Михайлов был, государь, твоим двойником! – как и было заранее условлено, подхватил Егор. – Помнишь, мин херц, я тебе рассказывал о двойниках этих? Когда мы из-под Азовской крепости вернулись – с полной викторией?
– Помню, как же! – согласился царь. – Но тогда и совсем непонятно: где же место моё – в том Великом Посольстве? А, охранитель? По лезвию топора ходишь, змеёныш…
Егор успокаивающе улыбнулся:
– Дьяк Прокофий Савельевич Возницын ещё позавчера в Таганрог убыл: надзирать усердно за работами крепостными… Понимаешь, мин херц? Это же так просто! Ты и поедешь – под дьяковой личиной. Тем более что и настоящий Прокофий – мужчина рослый и костистый…. Парик подберём нужный, правильную одёжку, приклеим усы и бородёнку. А что? Никто и не догадается… А надо тебе будет встретиться в частном порядке – с персонами важными, европейскими, так и нет никаких проблем. Снял парик и бороду накладную, кафтан напялил парадный, да и поехал – на ту встречу нужную…
Пётр, гневно сверкнув глазами, вопросительно уставился на Ромодановского.
– Дельно это, государь, дельно! – тут же подтвердил князь Фёдор. – Пусть уж будет этот… «Двойник», как говорит твой охранитель. Всем нам будет спокойней. Там же, в Европах этих, полно всяких коварных злодеев… А под безопасной маской дьяка Возницына и ты познаешься – со всей дипломатией той хитрой…
– Сговорились, что ли, морды холопьи? – подозрительно спросил Пётр. Внимательно, по очереди, оглядел своих соратников, после чего захохотал – громко, раскатисто, безудержно…
Москва (а значит – и вся Россия) оставалась под личным приглядом князя Фёдора Юрьевича Ромодановского, которому было присвоено чуть смешное, но, вместе с тем, и весьма ёмкое звание – «князь-кесарь». В помощники к Ромодановскому были назначены: Лев Кириллович Нарышкин, Тихон Стрешнев и Василий Волков – как представитель Егора в делах охранных. Над армией поставили командовать заслуженного генерала Гордона, флот вверили заботам опытного Картена Брандта.
– Казну – не разворовывать! Крепости южные – восстанавливать и строить без устали! Татар – продолжать гонять по степям приазовским! – давал Пётр свои краткие прощальные наставления. – Воров и ворогов – жестоко казнить, крови не боясь! Войскам и флоту – проводить манёвры и бои потешные! Флот воронежский – достраивать! Ничего хитрого то бишь… Справитесь! А не справитесь – осерчаю сильно, когда вернусь…
В самом конце совещания Егор тихонько шепнул Ромодановскому:
– Через недельку после того, как мы с Посольством отъедем на Курляндию, ты, Фёдор Юрьевич, выпускай второго «двойника» (или – уже «тройника»?), погулять немного по Преображенскому дворцу. Пусть поползут смутные, но упорные слухи, мол: «Царь-то никуда из Москвы и не уезжал! Сидит себе во дворце Преображенском, да хлебную водку пьянствует – до визга поросячьего…»
– Не сомневайся, Александр Данилыч, всё выполним – в виде самом лучшем! – успокаивающе гудел князь-кесарь. – И я с этим твоим «тройником» пройдусь под ручку, выпив предварительно бутылку-другую зубровочки…
В самом начале марта месяца отбыл в страны европейские обоз с дворянскими недорослями, призванными для усердного обучения всяким наукам и ремёслам.
Ещё через две недели и Великое Посольство собралось тронуться – в дорогу дальнюю.
– Саша, ты там смотри… Скучай по мне! – жалобно улыбаясь, попросила Санька. – А ещё вот – найми мне снова учителей! Чтобы времени у меня не было – представлять себе всякое… Пусть и языкам меня ещё поучат, другому, истории всякой. А господин Жабо – наукам медицинским, разным. Я ведь – Главная Сестра Милосердная, мне полагается по должности разбираться в этом… Хорошо? А ты – скучай там сильно по мне…
Раздался щелчок ямщицкого кнута, сытые кони тревожно всхрапнули, новенький кожаный возок тронулся – на встречу с новыми странами и неизведанными ощущениями…
– Чего это ты всё ухмыляешься, охранитель лапотный? В ухо не получал давно? – неожиданно вскипел Пётр, гневно округляя глаза. – Что, я так смешно выгляжу?
– Мин херц! – Егор оторвал свой взгляд от крохотного окошка в боку возка, удивлённо развёл руки в стороны. – Да я – ни сном, ни духом! Это просто думный дьяк Виниус, Андрей Андреевич: рукой нам всё махал, махал вслед, оступился да и упал – прямо в большую кучу навозную…
