на цветущей долине, другие на носилках, на койках и на окровавленном полу перевязочного пункта…»[107] А потом убитых хоронили…
Первое, что увидел Толстой, прибывший в Севастополь ранним декабрьским утром 1854 г., когда «утренняя заря только что начинает окрашивать небосклон», была «…высокая тяжелая маджара[108] на верблюдах», она «со скрипом протащилась на кладбище хоронить окровавленных покойников, которыми… чуть не до верху наложена…».
Теперь погибшие лежат на одном из холмов Северной стороны, в многочисленных (их около 500) братских могилах, и покрывают всю его сторону, обращенную к городу, которую они обороняли. На вершине этого Братского кладбища высится мемориальный Свято-Никольский храм, выполненный в виде пирамиды, символизирующей вечность…
* * *
Как только до Петербурга стали доходить вести о боевых действиях в Крыму, Пирогов тотчас заявил о своем желании немедленно отправиться в действующую армию в Крым и Севастополь, чтобы применить свой богатый опыт военно-полевой хирургии, приобретенный на Кавказе. Николай Иванович справедливо ожидал незамедлительно получить разрешение и стал готовиться к отъезду в Севастополь. За последние пять лет его ежегодно посылали для осмотра военных госпиталей в разные губернии России, и командировки стали для него привычны. Однако, энергично борясь со злоупотреблениями госпитальной администрации, Пирогов получил в военных кругах прозвище «грозы госпитальных беспорядков». Департаментские чиновники, полагая, что будет спокойнее, если профессор останется в Петербурге, заявлению Пирогова не давали ход.
Но Пирогову снова помог его счастливый гений в лице великой княгини Елены Павловны. В письме фрейлине княгини Э. Ф. Раден, написанном уже на закате своей жизни, в 1876 г., он так описывает свою встречу с Еленой Павловной, которая не только помогла ему направиться в Севастополь, но и попросила его возглавить созданную ею общину сестер милосердия.
«В ту незабвенную эпоху каждое сердце в Петербурге билось сильнее и тревожнее, ожидая результата битвы при Инкермане. Уже несколько недель перед тем я себя объявил готовым употребить все свои силы и познания для пользы армии на боевом поле. Просьба моя давно была известна, но все ходила по инстанциям начальства. Соглашались и нет произвести решение, а я начинал уже отчаиваться в успехе, как вдруг получил приглашение к великой княгине. К большой моей радости, она мне тотчас объявила, что взяла на свою ответственность разрешить мою просьбу. Тут она мне объяснила ее гигантский план – основать организованную женскую помощь больным и раненным на поле битвы и предложила мне самому избрать медицинский персонал и взять управление всего дела…» [120].
Пирогов полностью разделял ее взгляды: «Уже ранее этого, еще не быв ознакомлен с женской службой, я убедился a priori, что женский такт, их чувствительность и независимое от служебных условий положение гораздо действительнее могут влиять на отвратительные злоупотребления администрации».
В октябре 1854 г. в Петербурге была учреждена Крестовоздвиженская община сестер милосердия для оказания медицинской помощи непосредственно на поле боя. Она стала предшественницей возникшего впоследствии общества Красного Креста. Учреждение этой общины является одним из многих славных дел, сделанных в России великой княгиней Еленой Павловной. В ноябре того же года община находилась уже в Крыму на театре военных действий.
Желание облегчить тяжелую участь раненых севастопольцев и принять участие в уходе за ними изъявили многие женщины России. Вот что писала одна из них – жена фельдшера гусарского полка Екатерина Петрова в своем прошении: «В чувстве общего патриотизма русского отечества нашего, я, как истинная дочь семей русской земли, принимаю смелость удостоить меня быть участницей в обществе сестер милосердия для усердной помощи моим воинам, страждущим от ран, полученных при защите святой Родины и ее правого дела…» [121].
Интересно происхождение названия этой знаменитой сестринской общины России. Ее объяснение приводит графиня А. Блудова: «После крещения Елены Павловны ее ангелом сделалась Елена, отыскавшая и воздвигнувшая Крест Господень в IV веке. Вероятно, поэтому Елена Павловна сроднилась с этим праздником нашей церкви… и когда пришлось выбирать название общине, она выбрала Воздвижение креста» [122].
Нелишне добавить, что сама Елена была матерью первого христианского императора Рима – Константина.
Для осуществления «благодеяния женского ухода» за ранеными Елена Павловна специально обратилась к Николаю I, который, как и многие его сановники, считал совершенно немыслимым нарушать военную дисциплину и допускать присутствие женщин в армии. Однако император испытывал глубокое уважение к Елене Павловне. Николай I справедливо считал Елену Павловну одной из образованных женщин России, с которой нередко советовался не только по семейным делам (она была женой его младшего брата Михаила), но и по государственным вопросам. Все это смогло сломить его предубеждение, и он дал свое монаршее разрешение на посылку медицинских сестер на театр военных действий.
Известный юрист А. Ф. Кони в своем очерке, посвященном памяти этой необыкновенной женщины, много сделавшей для русской культуры, науки и медицины, так оценивает благородный поступок Елены Павловны, организовавшей Крестовоздвиженскую общину сестер милосердия: «…в этом деле Россия имеет полное право гордиться своим почином. Тут не было обычного заимствования последнего слова с Запада, наоборот, Англия первая стала подражать нам, прислав под Севастополь мисс Найтингель со своим отрядом» [123].
Получив разрешение и высочайшее повеление императора, Пирогов в сопровождении хирургов 2-го Военно-сухопутного госпиталя А. Л. Обермиллера, В. С. Сохраничева и старшего фельдшера И. Калашникова, с которым он был на Кавказе, выезжает на Крымский театр военных действий. В Петербурге Пирогов оставляет молодую жену и своих малолетних детей. Александра Антоновна, вероятно, не надеясь больше увидеть мужа, просила его писать письма как можно чаще.
Николай Иванович с должным вниманием отнесся к ее просьбе и начинает посылать письма жене уже с дороги. Вначале он описывал «прелести» российских дорог, а затем мерзости госпитального руководства, трагическое положение раненых и больных, казнокрадство интендантских служб и бездарность армейского руководства. Его письма, передаваемые в Петербург с различной оказией, в том числе через случайных людей, станут распространяться и читаться по всей России, они будут знакомить людей с действительным состоянием дел в Крыму и Севастополе. Эти письма – письма врача-гражданина, беззаветно преданного интересам своих больных, проявившего неукротимую энергию в борьбе за их жизнь и здоровье. Они станут обличением руководителей государства и армии, которые не подготовились как следует к возможной войне, не вооружили армию современным оружием и снаряжением, не обеспечили ее необходимым довольствием и не подумали о должной помощи раненым.
Первое письмо Пирогов посылает буквально на следующий день – 29 октября из Москвы, куда доехал очень быстро. Между Петербургом и Москвой уже действовало железнодорожное сообщение – недавно построенная Николаевская железная дорога. В Москве он посещает свою свояченицу Е. А. Арцибушеву и наносит визит товарищу по Дерптскому университету – профессору Ф. И. Иноземцеву.
Дальше в Крым дорога шла на
