раз видал стоящую у подъезда занесенную снегом кибитку Николая Ивановича. Он работал в своем маленьком кабинете над замороженными распилами частей человеческого тела, отмечая на снятых с них рисунках топографию распилов. Боясь порчи препаратов, он не щадил себя и работал до глубокой ночи».
Между тем на территории бывшей Обуховской больницы Петербурга на обратной стороне пьедестала памятника Н. И. Пирогову, открытого в 1932 г. (скульптор И. В. Крестовский, архитектор Л. В. Руднев), имеется такая надпись: «Здесь стояла покойницкая, где Н. И. Пирогов на распилах замороженных трупов создавал свой атлас топографической анатомии». Это вызывает сомнения. Гораздо справедливее была бы другая надпись, которая сообщала бы об известном факте из жизни Пирогова, когда он, приехав из Дерпта в Петербург в 1835 г., провел 6-недельный курс занятий по хирургической анатомии с петербургскими врачами в прозекторской Обуховской больницы. Об этом Николай Иванович пишет в своем дневнике.
После смерти Екатерины Дмитриевны Березиной Пирогов в течение четырех лет оставался одиноким. Он тяжело переживал потерю жены, которая смогла создать так не хватавший ему семейный очаг и подарить двух сыновей. Она принесла в дом душевную теплоту, своей лаской умиротворяла непростой характер Николая Ивановича и помогала переносить ему неприятности и невзгоды. А они сопутствовали Пирогову, у которого помимо соратников было также немало явных и скрытых недоброжелателей. Хозяйством и воспитанием детей занималась его мать Елизавета Ивановна и сестры. Матери уже минуло 70 лет, и ее здоровье стало заметно ухудшаться.
Николай Иванович, у которого на руках остались два малолетних сына, стал все чаще задумываться о будущем своих детей, об их воспитании, о воспитании вообще и о роли женщины в обществе.
В это время он написал обширную статью «Идеал женщины», в которой описал значение женщины в обществе как воспитательницы детей и изложил свои взгляды на образ идеальной женщины-жены. Его статья с увлечением читалась многими современниками в рукописи, распространившейся по всей России. К этому времени относится и другое его известное произведение на педагогическую тему, которому суждено было впоследствии долго волновать российское общество, – «Вопросы жизни».
Николай Иванович продолжал поддерживать дружбу с художником Федором Антоновичем Моллером, с которым познакомился в один из летних отпусков на Ревельском взморье, и его товарищем морским офицером Б. А. Глазенапом, на сестре которого был женат художник. Однажды Моллер, от которого не скрылось подавленное настроение обычно оживленного Пирогова, предложил ему обратить внимание на девушку из их круга, которая была племянницей жены одного из петербургских генералов, Екатерины Федоровны Козен. В доме генерала, куда 15 февраля 1850 г. был приглашен Пирогов, его встретили очень дружелюбно. Здесь он нашел полное понимание и согласие с его взглядами, изложенными в статье «Идеал женщины». Николая Ивановича просят прочитать статью, ставшую широко известной: «Итак, пусть женщины поймут свое высокое назначение в вертограде человеческой жизни. Пусть поймут, что они, ухаживая за колыбелью человека, учреждая игры его детства, научая его уста лепетать и первые слова, и первую молитву, делаются главными зодчими общества. Краеугольный камень кладется их руками… Не положение женщины в обществе, но воспитание ее, в котором заключается воспитание всего человечества…» [115].
Эти поразительные по глубине мысли о значении женщины в обществе, которую, по мнению Пирогова, справедливо следует считать главным зодчим человека, а следовательно, и человечества, конечно, не могли не затронуть всех, кто слышал или читал эти строки.
Там, в доме Е. Ф. Козен, во время одного из вечеров, на который был приглашен Пирогов, он и встретился с ее племянницей – баронессой Александрой Антоновной Бистром, дочерью генерал-лейтенанта Бистрома, которая уже была знакома со статьей Пирогова и разделяла его мысли. И пока Пирогов читал свои «Вопросы жизни», он увидел, как девушка, отвернувшись, «украдкой вытерла слезу». А затем, когда на этом же вечере она сыграла знаменитую, полную любовной лирики, серенаду Шуберта, Пирогов убедился, «что это она».
Вскоре – 17 февраля в гостях у Б. А. Глазенапа Пирогов объявил о своем намерении жениться на А. А. Бистром. На следующий день Николай Иванович отсутствовал на заседании Конференции академии, за что был подвергнут вычету из жалованья (7 руб. 50 коп. серебром)[94].
Но в этот день Николаю Ивановичу было не до Конференции. В этот день он был снова весь во власти любви. Находясь в высоком поэтическом вдохновении, он пишет стихотворение «О лейтесь слезы вдохновенья», в котором перед нами предстает духовный мир человека, ставящего перед собой высокие цели, для достижения которых готового принести себя в жертву. Себе в помощь он ищет близкую по духу подругу, которая согласилась бы разделить его участь:
О лейтесь слезы вдохновенья
И облегчите грудь мою.
Душа, лети во храм бессмертья
И волю высшую моли.
Не о земном молися счастьи!
Земное счастье мне ничто!
Я испытал его превратность,
Мне не завидна жизнь земли.
Не для него хочу бороться,
Не для него хочу здесь жить.
Мне жизни поприще открыто,
Чтоб свершить один лишь долг.
И далее там имеются такие строки:
Не для себя мне жизнь досталась!..
Но слышу Воли Высший глас:
. . . . . . . . . . . . . .
За ту, которая решилась
С тобою участь разделить,
Борися, жертвуй с наслажденьем,
Молися, бодрствуй, уповай!
21 февраля невеста Николая Ивановича вместе с Б. А. Глазенапом впервые посетила его дом и познакомилась с его матерью. Из-за ее болезни свадьба откладывалась. Вскоре Пирогов, очень волновавшийся по поводу положения своих детей, у которых вместо матери теперь будет мачеха, сочиняет новое стихотворение «Мать – Мачеха». Он образно сравнивает мать и мачеху с известным полевым растением «мать-мачеха», листья которого с разных сторон отличаются своей теплотой. Александру Антоновну потрясла эта забота знаменитого врача и хирурга о своих детях. В этом трогательном стихотворении чувствуется сопереживание Пирогова к своим детям, оставшимся без материнской заботы и ласки, которую они в силу неожиданной смерти родной матери так и не смогли познать.
Скажи нам, няня, как эти зовутся листочки?
Мать-мачехой, детки, эти в народе зовутся листки.
Вот, их сторона лицевая, гладка, свежа и, как лед,
Холодна, хоть и красное солнышко греет ее,
Вот, их испод: теплый, пушистый и мягкий,
Хоть и к земле он приник, и божьего света не видит.
Холодная мачеха – то их сторона лицевая,
Теплая – мать, нету которой на свете,
То их испод. Так няня детям толковала.
* *
