На самом деле Анастасия Трофимова дурой не была. Она умела смотреть вперед, умела ставить перед собой неприятные вопросы и отвечать на них. В данной ситуации вопрос стоял так: и что же дальше? Если ей нельзя допускать в свою душу настоящую любовь, как же тогда строить отношения с мужчинами? Жить с любимым человеком она не может из-за страха его потерять, а жить с нелюбимым человеком не сможет просто по определению, даже если он будет обладать всеми достоинствами… Настя не видела выхода из положения и приходила в отчаянье. Она знала себе цену; она осознавала и свою красоту, и свой ум, и свой характер; понимала, что на протяжении еще многих лет мужчины разных возрастов будут обращать на нее внимание. И что же, она никому не сможет ответить взаимностью?
В ноябре она записалась на прием к психотерапевту, но в последний момент передумала и не пошла. Изливать свои душевные переживания постороннему человеку было выше ее сил. Даже с родной матерью она не смогла поговорить о грызущих ее страхах. С отцом и подавно; по мнению Насти, он никогда не отличался душевной чуткостью и не являлся знатоком женской психологии. Самым близким человеком для нее уже полгода был Сергей. Но ведь он, говоря юридическим языком, заинтересованное лицо! Как же она будет обсуждать с ним перспективы своей личной жизни с другими мужчинами, если он настойчиво приглашает ее переехать к нему и стать его женой?!
Вконец измучившись, потеряв сон и покой, Настя приняла решение, всю абсурдность которого поняла только сейчас и только здесь, в камере следственного изолятора. Она воспользовалась незначительным спором между ней и Сергеем по поводу, никакого отношения не имевшему к их отношениям, и сказала, что больше не любит его, что и раньше-то особо не любила, что вместе их не ждет ничего хорошего и что она вообще не считает себя готовой для полноценной семейной жизни. Вконец ошарашенный молодой человек не нашелся, что сказать. Изо всех сил стараясь не расплакаться и не броситься в его объятия, Настя убежала домой. Несколько раз он звонил ей на телефон; она не отвечала. Незадолго до Нового года он подкараулил ее возле Академии, предложил еще раз поговорить. Настя сказала все слова, пришедшие ей в голову, чтобы он понял: все кончено. Навсегда…
Глава 10
В понедельник в первой половине дня я участвовал в судебном заседании по делу о взыскании крупной задолженности. Судья удалился в совещательную комнату, ориентировочно определив время оглашения решения на четыре часа дня. В том, что будет вынесено положительное для моего клиента решение, я нисколько не сомневался, но все же пообещал истцу, что без пяти четыре вернусь в суд, на всякий случай.
Проходя по вестибюлю, я мельком взглянул на статую Фемиды с повязкой на глазах. Разнокалиберные фигуры богини правосудия можно найти почти в любом российском суде, от районного до Верховного, и никого уже давно не смущают их завязанные глаза. Конечно, можно трактовать этот символ так, что перед лицом правосудия все равны, оно не взирает на чины, звания и финансовое положение. Но ведь и врачу тоже должно быть все равно, какую должность занимает пациент, оказавшийся перед ним на операционном столе, не так ли? Тем не менее можем ли мы представить статую, изображающую Гиппократа или Эскулапа с повязкой на глазах? И захочется ли нам ложиться под нож невидящего хирурга?.. Такие мысли приходили мне в голову и раньше, но сейчас, взглянув на Фемиду, я подумал о другом. Сам не успел понять, о чем именно. Как будто бабочка скользнула над головой, легко задела крылышком волосы и отлетела прочь. Я остановился и даже прикрыл глаза в надежде на то, что насекомое сядет на плечо и вернет мне догадку, но в намерения бабочки такой поворот событий, похоже, не входил.
Не успел я сесть в машину, как завибрировал телефон. Звонил мой добровольный помощник, старший лейтенант Сафронов.
— У меня для вас две новости, Валерий Павлович, — кислым голосом говорил опер. — Первая: час назад прокурор принял решение о соединении уголовных дел. Следователем оставлен Харченко.
— Отлично! — не смог я сдержать свою радость. — Сегодня заеду к нему, обсудим ситуацию. Буду добиваться освобождения Трофимовой из-под стражи…
— Не все так просто, — отозвался Сафронов, — насколько я понял, версия о виновности Трофимовой остается главной. Например, мой начальник считает, что Семченко убили специально для того, чтобы создать иллюзию, будто два убийства совершило одно лицо…
— Ладно, Саня, я разберусь… Что еще?
— Вам доводилось общаться с Екатериной Песоцкой?
— Да. В четверг. Песоцкая — подруга и однокурсница моей подзащитной… А что?
— Мой коллега отрабатывает связи Светланы Семченко, ищет людей, с которыми она могла пересекаться, из числа студентов Академии Высоких Технологий. Так вот, он выяснил, что Семченко училась в одной школе с Песоцкой, только на класс моложе. По свидетельству бывших одноклассниц, они не были близкими подругами, но все же активно общались друг с другом в последних двух-трех классах.
Вот так новость… А почему же Катя не сказала мне о своем знакомстве со Светой? Поначалу я насторожился, но потом решил, что ничего странного здесь нет. С Екатериной я беседовал в четверг, и все мои вопросы крутились вокруг Насти Трофимовой и Коли Абрамова. А про Свету я тогда не спрашивал, я вообще ею не интересовался, ведь она еще была жива и здорова… Правда, мы вскользь коснулись личности моего юного друга Сергея, девушкой которого была Света, но об этом Катя могла и не знать.
Словом, я не придал большого значения звонку Сафронова. Мало ли кто с кем учился в одной школе! Всего пять лет назад я узнал, например, что один мой одноклассник совершил убийство по найму, причем жертвой стал мужик, который вместе со мной учился в юридической академии, на заочном отделении. Не следует же из этого, что я имею хоть какое-то отношение к убийству… Совпадение, и ничего более.
Зато следующий звонок взволновал меня гораздо сильнее. Я уже заканчивал обедать, когда позвонила из Башкирии моя дочь. Поговорив с ней, я быстро выпил кружку чая и поехал в следственный изолятор.
***
Второй час я снова и снова заставлял мою подзащитную вспоминать подробности ее пребывания в башкирском санатории «Изумруд». Настя не понимала смысла моих вопросов; я до поры до времени не разглашал ей те сведения, которые сообщила мне дочь. Хотел, чтобы Настя вспомнила сама, без подсказки… Но она, казалось, думала совсем о другом.
Когда я показал ей фотографию Светланы Семченко (прижизненную, естественно), Настя кивнула.
— Да, Валерий Павлович, я ее видела в Абзаково. Говорю так уверенно, потому что следователь мне сегодня уже показывал ее фотку, правда, другую. Тоже интересовался, знаю ли я эту девушку. Я долго смотрела, но так и не вспомнила. Тогда он подсказал мне, напомнил про «Изумруд». И у меня в памяти сразу всплыло ее лицо… Она тогда совсем девчонкой была, еще моложе меня, но с тех пор изменилась не очень сильно.
— Но ее имя тебе не было известно?
— Нет. В Башкирии мы не знакомились. То, что ее зовут Светланой, я узнала только от следователя.
Я нутром чувствовал, что она хочет о чем-то меня спросить. Нет, сначала нужно было получить ответ на мои вопросы. Я вынул из папки другую фотографию и положил перед ней.
— А вот этот человек тебе знаком?
Трофимова взяла снимок в руки и несколько секунд внимательно рассматривала его, слегка хмуря брови.
— Да, знаком. Этот молодой человек когда-то учился в нашей Академии. Тоже на инженерно-экономическом факультете, но двумя или тремя курсами младше.
— Его имя?..
— Антон. Фамилию не знаю.
— Ты с ним была лично знакома?
— Нет. Помню, я однажды стояла возле информационного стенда и вдруг почувствовала чей-то взгляд. Есть у меня такая особенность, взгляд чувствовать. Увидела вот этого парня, смотревшего на меня восхищенными глазами. Нет, вы не думайте, что я какая-нибудь закомплексованная идиотка, которой мнится, что каждый встречный мужик смотрит на нее влюбленным взглядом!.. Но реально видно было, что я ему нравлюсь. Он тогда сразу исчез, но через неделю я снова увидела его, показала Юльке Назаровой и спросила, не знает ли она, кто он такой. Она сказала, что зовут его Антон и что она будто бы слышала, что он в меня тайно влюблен… Как у Куприна в «Гранатовом браслете», помните?
Опять Куприн… От кого я уже слышал недавно про Куприна и про его «Гранатовый браслет»? От Волкова, точно.
— Настя, а раньше вы этого парня не встречали? В смысле, до поступления в вуз.
— Нет.
— А позже? Например, во время вашего пикника на базе отдыха?
— Да, точно! Видела. Но это было уже после того, как обнаружилось мертвое тело Абрамова. Мы позвали охранников, они прибежали из своей будки. Вот одним из охранников как раз и был этот самый Антон. Но я тогда в шоковом состоянии была, мне вообще без разницы было…
