огонь по нашим войскам. Мы с товарищем С. К. Тимошенко просили разрешить дать войскам приказ о соответствующих ответных действиях. Сталин, тяжело дыша в телефонную трубку, в течение нескольких минут ни чего не мог сказать, а на повторные вопросы ответил: «Это провокация немецких военных. Огня не открывать, что бы не развязать более широких действий. Передайте Поскребышеву, что бы он вызвал к 5 часам Берия, Молотова, Маленкова, на совещание прибыть Вам с Тимошенко»[145].
Как следует из этого документа, боевые действия на советско-германском фронте начались не в 4 часа утра, а в 3 часа 15 минут, а Сталину об этом было доложено в 3 часа 25 минут. Заседание же Политбюро было назначено на пять часов утра.
Согласно же мемуарам Г. К. Жукова, хронология вышеприведенных событий выглядит несколько по-другому. В них автор утверждает, что «в 3 часа 07 минут мне позвонил по ВЧ командующий Черноморским флотом адмирал Ф. С. Октябрьский и сообщил: «Система ВНОС флота докладывает о подходе со стороны моря большого количества неизвестных самолетов; флот находится в полной боевой готовности. Решение одно: встретить самолеты огнем противовоздушной обороны флота».
Переговорив с С. К. Тимошенко, я ответил адмиралу Ф. С. Октябрьскому:
— Действуйте и доложите своему наркому.
В 3 часа 30 минут начальник штаба Западного округа генерал В. Е. Климовских доложил о налете немецкой авиации на города Белоруссии. Минуты через три начальник штаба Киевского округа генерал М. А. Пуркаев доложил о налете авиации на города Украины. В 3 часа 40 минут позвонил командующий Прибалтийским военным округом генерал Ф. И. Кузнецов, который доложил о налетах вражеской авиации на Каунас и другие города.
Нарком приказал мне звонить И. В. Сталину. Звоню. К телефону никто не подходит. Звоню непрерывно. Наконец слышу сонный голос генерала Власика (начальника управления охраны).
— Кто говорит?
— Начальник Генштаба Жуков. Прошу срочно соединить меня с товарищем Сталиным.
— Что? Сейчас?! — изумился начальник охраны. — Товарищ Сталин спит.
— Будите немедля: немцы бомбят наши города, началась война…
Минуты через три к аппарату подошел И. В. Сталин.
Я доложил обстановку и просил разрешения начать ответные боевые действия. И. В. Сталин молчит…
Наконец И. В. Сталин спросил:
— Где нарком?
— Говорит по ВЧ с Киевским округом.
— Приезжайте с Тимошенко в Кремль. Скажите Поскребышеву, чтобы он вызвал всех членов Политбюро…
В 4 часа 10 минут Западный и Прибалтийский особые округа доложили о начале боевых действий немецких войск на сухопутных участках округов.
В 4 часа 30 минут утра мы с С. К. Тимошенко приехали в Кремль. Все вызванные члены Политбюро были уже в сборе. Меня и наркома пригласили в кабинет.
И. В. Сталин был бледен и сидел за столом, держа в руках не набитую табаком трубку.
Он сказал:
— Надо срочно позвонить в германское посольство, — обратился он к В. М. Молотову.
В посольстве ответили, что посол граф фон Шуленбург просит принять его для срочного сообщения.
Принять посла было поручено В. М. Молотову.
Тем временем первый заместитель начальника Генерального штаба генерал Н. Ф. Ватутин передал, что сухопутные войска немцев после сильного артиллерийского огня на ряде участков северо-западного и западного направлений перешли в наступление.
Через некоторое время в кабинет быстро вошел В. М. Молотов:
— Германское правительство объявило нам войну.
И. В. Сталин молча опустился на стул и глубоко задумался. Наступила длительная, тягостная пауза.
Я рискнул нарушить затянувшееся молчание и предложил немедленно обрушиться всеми имеющимися в приграничных округах силами на прорвавшиеся части противника и задержать их дальнейшее продвижение.
— Не задержать, а уничтожить, — уточнил С. К. Тимошенко.
— Давайте директиву, — сказал И. В. Сталин»[146].
Из этого небольшого отрывка воспоминаний Маршала Советского Союза Г. К. Жукова можно сделать вывод, что бомбардировки советских городов в зоне ответственности Западного, Киевского и Прибалтийского особых военных округов начались в 3.15, 3.20 и в 3.30 утра 22 июня 1941 года соответственно. В 4.10 — 4.15 сухопутные войска немцев на ряде участков северо-западного и западного направлений перешли в наступление. Доклад И. В. Сталину состоялся не позже 3 часов 50 минут, а уже в 4 часа 30 минут нарком обороны С. К. Тимошенко и начальник Генерального штаба Красной армии Г. К. Жуков были у него в кабинете.
Сравнив временные рамки начала войны, изложенные в двух разных источниках одного и того же человека, которые отделяют друг от друга чуть больше десяти лет, трудно не заметить существенных их отличий. Суть их сводится к тому, что в мемуарах Г. К. Жукова время начала войны в полосе ответственности трех западных особых военных округов, в отличие от проекта его выступления на Пленуме ЦК КПСС, указано разное. Это во-первых. Во-вторых, время доклада И. В. Сталину о начале немецкого наступления указано на 25–30 минут позже, а время начала заседания Политбюро ЦК ВКП(б) — на 30 минут раньше.
Не исключено, что Г. К. Жуков попытался несколько подкорректировать свою точку зрения по этому вопросу с учетом существующей тогда советской официальной версии. Однако и в этом случае она по-прежнему не соответствовала реальным временным показателям относительно начала фашистской агрессии против СССР. Получается, что бомбардировки и артиллерийский обстрел советской территории начались на 45–50 минут раньше, чем это было на самом деле.
К этому следует добавить, что Г. К. Жуков также неверно указал время начала заседания Политбюро ЦК ВКП(б) в то утро. Судя по записи в кремлевском журнале, оно началось не в 4 часа 30 минут, а в 5 часов 45 минут 22 июня 1941 года.
В подтверждение ошибочности версии Г. К. Жукова о времени начала Великой Отечественной войны предлагаю читателям ознакомиться с точкой зрения по этому вопросу еще трех крупных военачальников того периода: маршалов Советского Союза А. М. Василевского и С. М. Буденного, а также генерала армии Д. Г. Павлова, командовавшего в начале войны Западным фронтом.
Маршал Советского Союза А. В. Василевский в своих мемуарах «Дело всей жизни» так описал начало войны:
«В первом часу ночи на 22 июня нас обязали в срочном порядке передать поступившую от начальника Генерального штаба Г. К. Жукова, подписанную наркомом обороны и им директиву в адрес командования Ленинградского, Прибалтийского Особого, Западного Особого, Киевского Особого и Одесского военных округов.
В роковую ночь начала войны командование приграничных округов держало непрерывную связь с руководством Наркомата обороны и Генеральным штабом. В 4 часа с минутами нам стало известно от оперативных органов окружных штабов о бомбардировке немецкой авиацией наших аэродромов и городов. Одновременно или несколько ранее эти данные стали известны руководству Наркомата обороны и почти тут же Советскому правительству. Отборные фашистские орды, обладавшие двухлетним опытом ведения современной войны, обрушились на наши пограничные войска и войска прикрытия.
Так началась Великая Отечественная война»[147].
Маршал Советского Союза С. М. Буденный в своем военном дневнике по данному вопросу высказался так:
«В 4.00 22.06.41 г. мне позвонил нарком т. Тимошенко и сообщил, что немцы бомбят Севастополь, и нужно ли об этом докладывать Сталину? Я
