корабли планировали оснастить дизельными силовыми установками. Решение сулило дать великолепную динамику разгона и потрясающую дальность плавания морским титанам. Оба новейших линкора впервые проектировали без оглядки на ограничения и договора. Сам Штрассер потребовал «чтоб лучше, чем у англичан».
К сожалению, уже когда корпуса росли в вспышках электросварки на верфях, когда прошли испытания и спешно запускались в производство новейшие сорокасантиметровые орудия, выяснилась одна неприятная вещь. Так, мелочь сущая. Дизельные установки требуемой мощности не могут быть построены в разумные сроки. Точнее говоря, они еще проектируются и дорабатываются.
Линкоры пришлось спешно перепроектировать на турбины. Причем не на установки сверхвысокого давления, не показавшие себя, мягко говоря, а на куда более скромные параметры пара, но зато надежные. И вдруг выяснилось, что такие котлы надо разрабатывать заново. Котлы в итоге заказали Коломенскому заводу. Обычные русские серийные трехколлекторные «Ярроу» адмиралтейского типа. С турбинами справились сами. Надо ли говорить, необходимость идти на поклон к союзнику в критический момент сильно уронила реноме немецких корабелов. Над проектными управлениями и судостроителями сгустились тучи.
— Шнивинд! — канцлер повернулся к начальнику штаба флота. — Шнивинд, Вы только вернулись из Санкт-Петербурга. Вам не икается от смешков русских?
— Мой канцлер.
— Молчать!!! — От рева даже закаленные в боях генералы и адмиралы вздрогнули.
— Начальник штаба флота трус! Можете не оправдываться. Я читал стенограмму совещания у царя. Даже французы показали себя настоящими солдатами. Вы Шнивинд, опозорили меня и моих моряков.
— Я вынужден подать в отставку, — на начальника штаба жалко было смотреть. А ведь еще сегодня утром он считал свою позицию непотопляемой.
— Может быть, оно к лучшему. Рапорт направите через канцелярию. Гросс-адмирал? — уже спокойным тоном. — Полагаю, Вам лучше будет сегодня же написать свой рапорт.
— Флот не готов к новому сражению.
— Я знаю. Уже знаю. — Спокойный чуть усталый голос канцлера страшил больше чем крик.
По залу совещаний прокатился тихий ропот. Мало кому нравились такие кардинальные решения. Однако были и те, кто тихо про себя радовался открывающимся перспективам. Грегор Штрассер заложив руки за спину прошелся вдоль стены, налил стакан воды и опрокинул залпом. Вспышка гнева прошла. Теперь это был знакомый всем энергичный неунывающий деятельный и неутомимый боец.
— Вице-адмирал Дениц, вы показали себя хорошим организатором работы наших подводных сил.
Все взгляды скрестились на уже не молодом, худощавом адмирале подводнике. Сам Карл Денниц с достоинством кивнул в ответ на обращение.
— Если нет возражений, Вы с этой минуты главком Кригсмарине. Прошу завтра утром предоставить мне кандидатуру начальника штаба. Ваши предложения по кадрам. Мне нужен толковый адмирал, смелый грамотный моряк, способный не опозорить Германию в операции «Красный прибой».
— Вильгельм Маршалл, геноссе канцлер, — соображал Дениц быстро.
— Тот самый Маршалл, которого Редер задвинул ради своего любимчика Лютьенса?
— Да. Во втором сражении за Фарерский барьер его линкоры потопили «Рипалс».
— Вы гросс-адмирал, Вам решать. Меня кандидатура устраивает. Сроки и план операции согласовываете с русскими. Ориентировочно, начало ноября. Я не намерен терпеть налеты на Берлин и Рур до весны. Начальника штаба назначите сами.
Совещание вошло в нормальное рабочее русло. Карл Редер решивший ковать железо пока горячо сходу предложил разорвать порочный круг и подчинить Морское Бюро командованию Кригсмарине.
Неожиданно с интересным предложением выступил вождь НСДАП. Отто Штрассер до этого момента молча черкал в блокноте, делал пометки. Теперь он поднялся и попросил минуту внимания.
— Сложившаяся ситуация вызывает озабоченность партийных органов. Вопиюще наплевательское отношение командования флота к моральному уровню личного состава, ошибки командиров эскадр и отрядов требуют срочно усилить флот стойкими верными нации беспощадными к врагам империи офицерами и политическими наставниками.
— Отто, засунь себе в задницу своих наставников, — канцлер резко оборвал брата.
— Ситуация того требует.
— В задницу, — повторил Грегор Штрассер. — Лучше усиль контроль за своими гауляйтерами. Мне опять докладывают о воровстве и идиотских выходках «лучших из лучших».
У централизованных социалистических систем есть свои преимущества. Жесткая вертикаль власти обеспечивает быстрое прохождение управляющих сигналов сверху вниз. Увы, она же ограничивает обратную связь и рубит частную инициативу, здоровую предпринимательскую деятельность. Концентрация ресурсов зачастую оборачивается их бездарным использованием.
Монополизация идеологии и сращивание единой и самой народной партии со структурой власти ускоряла карьерные лифты, но она же поднимала на самый верх людей идеологически выверенных, но должной квалификацией и прочими талантами обделенных. Осенью 40-го года в разгар войны вдруг выяснилось, что радужные доклады, бодрые рапорты о состоянии промышленности во многом опирались на желание казаться, а не быть. Другими словами, не все благополучно в Германской империи. Хуже всего, сигналы были, с мест временами кричали, но глас вопиющего заглушали гимны и марши.
Совещание в ставке канцлера длилось три дня. Кадровые пертурбации ограничились перестановками в Кригсмарине, но руководство Люфтваффе получило очередной недвусмысленный намек: незаменимых нет. Маршалу Эрнсту Удету указали на целую серию проблем и провалов, но дали шанс исправить ситуацию. Все же Грегор Штрассер испытывал симпатию к этому хорошему, но увлекающемуся человеку. Да и в Люфтваффе Удета любили за отеческое отношение к летчикам.
Ранние проработки операции «Красный прибой» предусматривали первоочередную атаку немцев на Дувр, захват батарей и высадку на широком фронте. Штрассер будучи человеком военным, закончил войну в звании гауптмана, видел с какими проблемами столкнется первая волна, но понимал, что это единственный участок где немцы могут достигнуть вражеского берега самостоятельно. Если английский флот берут на себя русские, даже за вычетом поврежденных у Фарер кораблей, Макаров доминирует в северной Атлантике и наращивает авиационную группировку в Исландии, то высадочными средствами они точно не поделятся. По докладам атташе в России, русским самим мало.
— У нас времени меньше месяца. Воздушное наступление мы возобновили, — подвел итог канцлер. — Ни дня на раскачку нет. Строительство быстроходных барж и паромов мы провалили. Тяжелых планеров мало. Стратегических бомбардировщиков очень мало. Выпуск истребителей и подготовка летчиков провалены. Строительство тяжелых кораблей мы провалили. Новые эсминцы неспособны стрелять при легком волнении.
— Кто вообще придумал ставить крейсерские пушки на эсминцы? — прозвучал неожиданный вопрос.
Еще одна гениальная ошибка проектировщиков. Бывшего адмирала Редера на совещании уже не было. Посему ответить канцлеру желающих не нашлось. Да и Эрих Редер предпочел бы не акцентировать внимание на теме.
— Дату высадки определят метеорологи. Вам, Дениц наладить плотную работу с русскими. Постарайтесь не утопить мою армию в проливе.
— Мы можем настоять на переносе операции на весну, — Эрнст Удет
