– Да Малышев едва кипятком не сс… не плевал, когда узнал, в каком состоянии тебя нашли ребята. – Кузнецов, заставивший меня водить глазами за колпачком ручки, которую держал в руке, даже прервался. – Мы осмотрели переделанные тобой волноводы: кроме немного другой длины – ничего! Притащили инженера, он схемы генератора едва не вылизал – ничего, никто в них не копался, мощность расчетная… и такой эффект! Кататоническое состояние – но при этом на ЭЭГ и альфа, и бета[19]: получается, что эффект от облучения. А это – полный п…ц! Конец всему проекту! Статистика-то уже набрана, Малыш[20] уже и клинику[21] по второму разу пробил… и тут – ты… Установка вторую неделю простаивает… Хоть чего добиться хотел – помнишь?
– …Резонансный эффект… хотел усиления воздействия и закрепления результата достичь, – через паузу выдавил я, как бы расписываясь в своей глупости. Вот теперь все встало на свои места: в «свою» больницу доктор Малышев, доктор не только медицины, но и наук, член-корр РАН и действительный – РАМН[22], запихнул меня по большей части для того, что бы в случае чего «прикрыть задницу». Врать в диагнозе, конечно, местный персонал в случае чего не станет, но вот написать одни и те же слова можно сильно по-разному. Да и откачать пациента, если тот начнет загибаться из-за нарушений в ЦНС[23], куда проще в специализированном месте. Разумеется, завотделения господин Кузнецов своему научруку не отказал… Нет, был бы Сергей Валентинович местным главврачом, а не больше по научной части – мог бы и плюнуть спокойно, но ученый, увы, свой главный доход делал отнюдь не на медицинской практике, хоть последнюю и вел. А упустить грант, и, главное, посадить приличных размеров пятно на научную репутацию – это все равно, что для депутата получить судимость или попасть в публичный скандал с лицом нетрадиционной ориентации (хотя в последнем я уже несколько сомневаюсь), то есть – «научная смерть» (по аналогии со «смертью» политической). Михаил Васильевич в данном случае также проигрывал без вариантов – правда, с куда менее фатальными последствиями: врачом он был отменным (иначе бы не взяли сюда, и уж точно не сделали бы завотделением), но как научная величина доктор Кузнецов стремился к нулю. Бывает – хороший практик не обязан быть и хорошим теоретиком, зато в связке с «научными мозгами» он был на своем месте: этакий эффективный симбиоз. В общем, в случае чего я сошел бы с ума или превратился в «растение» без мозгов не от воздействия установки, а по какой-то другой причине, а эксперименты бы продолжились – только во много раз более аккуратно и опасливо. А так – я пришел в себя… и теперь мог с чистой совестью слить правдивую информацию: повторять мой опыт ТОЧНО не будут. Точнее – сделают все, чтобы не повторить случайно!
– Вот оно что… – Доктор Кузнецов явно успокоился. – А?..
– Сделал специальный расчет – параметры черепа по восьми точкам… внесу в программу, чтобы случайно не повторить. – А теперь сообщить, что ценный сотрудник еще более ценный – носитель ключевой информации. И людям приятно – не зря со мной возились… что не мешает отвесить им мне пинок под зад, как только я упомянутое дополнение в программу сделаю. Раньше такая перспектива меня, мягко скажем, заставила бы понервничать, но теперь, после прикосновения к личной Тайне и почти двух недель, прожитых в другом мире, перспектива остаться без работы меня почти не трогала. Я сам чувствовал, как пережитое повлияло на мое сознание и мой характер – теперь я мог сравнить, насколько у меня была раньше размеренная и спокойная жизнь, и сколь мелкими были проблемы, казавшиеся мне вселенскими и глобальными… Пф! Куда пристроиться – найду, если что: хоть программистом, хоть компы чинить и настраивать пойду, если деньги нужны будут. Главное – я точно знаю, что соседи, вооружившись огнестрелом (пойдет за аналог светлой магии?), не пойдут захватывать мою квартиру на совершенно законных основаниях! И, кроме того, как я предполагаю – связь с миром Леона еще восстановится: молния не могла надолго «выбить» его, то есть мою-там «частоту» мозга. И, кстати говоря, совсем не уверен, что я этого хочу: конечно, магия и потрясающие ощущения здорового молодого тела… и куча проблем, которые я частично сам и огреб.
Однако день прошел – а я по-прежнему чувствовал только одно тело. И на следующий день, и через день, и еще через день. Оставалось теряться в догадках – то ли я-там получил травмы, не совместимые с жизнью, то ли связь и так держалась «на последнем издыхании», а сейчас – мой собственный мозг просто потерял навязанные колебания… да и какая теперь разница? Все равно не проверить никак. Зато мне-здесь день ото дня становилось лучше: уже к вечеру второго дня меня выселили в обычную палату на три койки, по счастью, соседи мне достались смирные и молчаливые (еще бы – у обоих головы перебинтованы, явно черепно-мозговые травмы). Собственно, я ждал, что меня выпишут на следующее утро – был благодарен за такую помощь, но больница вовсе не то место, где хочется оставаться. А особенно если это специализированный госпиталь. Нервные болезни – они, знаете ли, всякие бывают… Именно с такой мыслью я клал голову на подушку… и с ней же поднял ее: в окно, пробивая тонкие шторы, рекой заливался солнечный свет. Сейчас же веч… эй, это же не больница…
…– Лео! – Звонкий девичий голос немедленно оглушил меня на одно ухо. – Ты очнулся!
Часть четвертая
Ответ
56
Н-да.
Нет, если подумать, то чего-то такого и следовало ожидать, но… Первое, что я увидел, выйдя, опираясь на руку Лау, во внешний двор замка – кружево лесов вокруг вратной башни. Точнее, того, что осталось от башни, потому что крыши и площадки над ней просто не было: перекрытия не выдержали взрыва плазмоэлектрической бомбы. К счастью, не выдержали – иначе бы вся ударная волна хлестанула бы из створа врат внутрь и наружу, и у меня уже не было как минимум матери, а то еще и одной из кровных сестер. А так часть энергии взрыва была потрачена на разрушение оказавшегося слишком тонким свода, механизмов подъема решетки и моста, перекрытий над ними, каменного настила боевой площадки – и выбрасывание всего вышеперечисленного в виде фрагментов и обломков более-менее вверх. Этот удар, частично переданный стеной, я и почувствовал перед тем, как потерял сознание.
Решетка восстановлению не подлежала – ее перекрученные фрагменты, вбитые в раскаленном виде в стены прохода, даже пока не пытались извлечь, предоставляя возницам и пешеходам возможность прочувствовать последствия «умного» решения одного темного мага и впечатлиться. Народ послушно впечатлялся.
На обороноспособности внешней части замка Кано можно было ставить большой и жирный крест: проход-проезд вынужденно расчистили, но перекрывать его теперь, кроме разве что деревянных рогаток, было нечем. С другой стороны, атаковать замок, защитники которого научились кидаться молниями? Поищите других идиотов!
Да-а… я рассчитывал продемонстрировать электрический удар, нанеся настоящий удар в другом месте, но вместо этого получил совсем другой эффект. И эффект этот принес не только разрушения недвижимости и тотальный «выпил» врага. Начать с того, что мне стали кланяться. Не подобострастно перегибаться в поясе – в княжествах жил не тот народ, но именно что почтительно наклонять голову, приветствуя, если видели. До того такого удостаивалась только княгиня Роксана, даже ее дочерям наклоняли голову только при начале личной беседы. Ко мне же относились скорее с веселым интересом и одновременно некоторым сочувствием – типа «вот ведь не повезло парню, а ведь мог бы пойти в отца…» Что интересно, «темность» мою не то чтобы игнорировали, но воспринимали как досадный недостаток – вроде кривизны на один глаз: что уж тут поделать-то? Никто из подданных Кано даже в мыслях не держал ко мне обычно-опасливого отношения к ведьмам и колдунам: ореол свершений Альберта и его жены, а также характеры и поступки дочерей авансом предоставил мне значительный кредит доверия. Даже долбаный покойный конюх не опасался мести со стороны травимого мелкого темного, при этом, вот парадокс-то, рассказывая княжичу ежедневно, какой он плохой. А теперь…
Нет, меня не боялись. Но я за время короткой прогулки раз десять услышал про себя «сын Альберта» и «сын своего отца». И плевать всем было, что я продемонстрировал силу не в прямом противостоянии, а в руководстве подготовкой к штурму – вот теперь игру Роксаны на публику «малолетний князь рулит» народ реально стал воспринимать всерьез. И то, что я это организовал, а не добился лично, наоборот ставилось мне в плюс – типа, «несмотря на “не ту” сторону Силы, смог». Блин. Еще масла в огонь добавил мой неосторожный выход из внутреннего замка – с близняшками под ручку. Точнее, под руку меня вела, как я и говорил, Лау, а официальная жена тащилась рядом, чуть отставая, и дулась на сестру: они поделили дежурства у моей постели, и сейчас был не ее черед. Сейчас сестер было не спутать: Мая была одета в обычное по крою для моих матери и сестер ежедневное платье, а ее сестра-близнец – в брючный костюм для верховой езды, дополненный по выходу из дома белым плащом с глубоким капюшоном, вызвавшим у меня мгновенную однозначную ассоциацию с игрой «Ассасин Креед». Я даже не сразу смог сформулировать вопрос «нахрена», глядя на такое. Из путаного ответа выяснилось, что таким образом «успешно» скрывается то, что Убийцы Магов – сестры. Зачем? Ах, княгиня Кано распорядилась ДО штурма, что это требуется скрыть, и не отменила… почему, кстати? Мать вашу, с этого и стоило начинать!
