– Я понимаю вас, – Гарик сложил ладони на груди «лодочкой» и смиренно опустил глаза к полу. – Немножко компромата, немножко антипиара, чуток грязи…
– Грязи можно побольше, – вставил Бригадир. – У меня тут с собой кое-какие сведения на Кандидатов…
– Не стоит беспокойства! – улыбнулся Гарик. – Досье на всех Кандидатов у меня собрано предостаточное…
– Что, и на меня есть? – насупился Бригадир.
– Конечно! – всплеснул руками Гарик. – А вдруг вы решите задержать платеж за наши услуги!
Гарик весело расхохотался, давая понять, что это была шутка. Бригадир хохотнул самым зверским образом, все еще не зная, как реагировать на сказанное. А Гарик уже тащил за собой Сашу, не давая Бригадиру опомниться.
– Все будет в лучшем виде! – крикнул он напоследок предводителю гномов. – Мне надо поработать с Кандидатом!
Еще одна парочка Гариков, к которым привели Сашу, располагалась за большим столом, заваленным толстыми картонными папками, охапками бумаги и кипами фотографий. Саша Шум немедленно почувствовал носом едкую бумажную пыль и сразу же напялил на нос респиратор, с которым теперь уже не расставался.
Оба Гарика были в потертых темных костюмчиках и не слишком свежих рубашках при галстуках. Единственное, чем отличались друг от друга эти Гарики, были очки с мощными стеклами: у одного они были в круглой, а у другого – в квадратной оправе.
Едва Саша уселся на крайне неудобный стул, как ему в лицо направили слепящую настольную лампу.
– Так-так-так, – глядя на Сашу, сказал Гарик в квадратных очках и раскрыл лежащую перед ним папку. – Что мы же имеем? Ага… Саша по прозвищу Шум, сбежавший пациент городской психиатрической клиники, ныне Кандидат в Маги от гномов, военных, ведьм и Черкизовсвкой Орды… Что же у нас получается? Да вы просто проходимец, уважаемый, проходимец и кидала. Вы обманули столько солидных и уважаемых людей, что я никак не могу позавидовать вашей потенциальной участи. Я бы даже сказал, что вы ходите по краю, дорогой мой. Так что, если вы не решитесь на сотрудничество с нами, мы просто передадим эти материалы вашим бывшим хозяевам – и вам просто на куски порвут. Итак, вы будете с нами работать?
– Остынь, Гарик, – сказал Гарик в круглых очках. – Это же клиент, а не объект!
– М-да? – с сомнением произнес Гарик в квадратных очках. – Тогда извините. Профессиональная деформация, понимаете ли: неистребимая склонность к шантажу.
– «Ничего, все нормально»! – шепнул Шум Саше на ухо.
– Ничего, все нормально! – сказал Саша.
– А зачем вы повторяете дважды? – подозрительно нахмурился Гарик в квадратных очках. – Что вы хотите этим сказать?
Саша непонимающе пожал плечами.
– Тогда перейдем к делу! – поспешно произнес Гарик в круглых очках. – Рассмотрим компромат на ваших конкурентов и возможные варианты давления.
– Грязные технологии – наш фирменный конек! – сладким голосом сказал второй Гарик. – Нет ничего приятнее, чем утопить конкурента в его же собственном болоте…
– А если у него нет собственного болота? – наивно поинтересовался Саша.
Ему почему-то вспомнилось лесное озеро и прекрасная ведьма на его бережку.
– Вы хотите сказать – что у Кандидата в Маги нет никаких грешков за душой? – усмехнулся Гарик в круглых очках. – Это само по себе уже трудно представить. Не бывает безгрешных Кандидатов. Уже само желание полезть в политику наводит на выводы о том, что не все чисто в душе у будущего Мага, ха, ха! Таковы уж суровые реалии жизни: политика – она просто-напросто состоит из грязи. Грязь – это ее основной строительный материал, как кирпичи для дома…
– Другое дело, если нам не удается нащупать слабину конкурента, – подхватил Гарик в квадратных очках. – Но это не значит, что вражеский Кандидат у нас чистенький, вовсе нет! Это значит лишь то, что он – совсем уж редкостный мерзавец, раз сумел так здорово спрятать все концы в воду!
– И в этом случае как раз и нужны грязные технологии, – сказал Гарик в круглых очках.
– О, да! – радостно потер руки Гарик в квадратных очках. – И здесь мы тут как тут! Наша примерочная мастерская живо примерит подходящие грешки к каждому Кандидату!
Саша Шум непонимающе похлопал глазами. Он снова попал в темный непролазный лес политических интриг.
– Вот, например, – заметив недоумение Саши, сказал Гарик в круглых очках. – Наш великолепный партнер Бригадир. Казалось бы – совершенно безупречная репутация – работяга, оптимист и жизнелюб, верно? Совершенно чистая репутация, да?
Гарики переглянулись и захихикали.
А Саша наивно кивнул: Бригадир же успел ему понравиться. Хороший дядька, хоть и слишком шумный.
– Но это, с какой стороны посмотреть, – вкрадчиво сказал Гарик в квадратных очках. – Смотрите: он работяга. А это значит, что трудоголик – больной человек, маньяк! Он всех избирателей заставит работать круглосуточно без выходных и премий! Вам нравится такое? Вы проголосуете за него? Пойдем дальше: оптимизм. Чего это он радуется, когда все так плохо? Значит, он живет лучше остальных? Как может честный гражданин в такое время жить лучше остальных?! Дальше: жизнелюб, ха-ха! Обжора и развратник! Посмотрите на его толстую ряху! Господа избиратели, одумайтесь! Вы хотите проголосовать за того, кто потащит вас за собой в метро, под землю, в могилу в буквальном смысле! Вы проголосуете за него?!
Саша испуганно моргал, глядя на Гариков. Ему действительно вдруг стало страшно, от того, что он сидел за одним столом с маньяком. Саша знавал пару маньяков, которых опасался даже Андрей Алексеевич. А потому сейчас ему стало не по себе от слов этих Гариков.
– Да ладно вам! – усмехнулся вдруг Гарик в квадратных очках. – Нормальный он дядька, ваш Бригадир, не лучше и не хуже остальных Кандидатов. Мы просто хотели вам примерно показать, как работают наши технологии.
– Не важно, хороший человек или плохой, главное, что он – ваш политический противник, – сказал Гарик в круглых очках. – А это значит – его надо уничтожить всеми доступными нам средствами. И наша фирма с удовольствием предоставит вам самый широкий выбор таких средств… Постойте, куда же вы?! Мы ведь еще не начали работать!
Но Сашу уже было не остановить: он удирал знакомыми уже путями подальше от этих кровожадных Гариков и маньяка-обжоры Бригадира.
6
Марина ехала чуть впереди, а Толик и не стремился перехватывать у нее инициативу. Прошли те времена, когда нужно было что-то кому-то доказывать, преподносить себя, создавать свой неповторимый образ. Игра сделала свое дело: бывшего Арбитра узнавали не только по красному мотоциклу по имени Ветер. От него исходила совершенно необъяснимая сила, которую чувствовали все. Впрочем, использовать эту силу Толик тоже не мог. Да и не хотел, если честно.
У границы Черных Земель Марина притормозила. Остановился и Толик. Они спешились, сняли шлемы и молча устремили взгляды туда, на враждебную и чуждую им территорию.
Уже сами по себе Черные Земли, покрытые веселой цветной плиткой Успеха, были неприятны для людей, чьи жизненные идеалы восставали против природы Черных Земель. Однако, и Толик, и Марина понимали, что территория Успеха – это столь же естественная часть мироздания, как и Чаща, как Орда и подземное царство гномов. Все в этом мире имеет свой смысл, свое значение, а значит – и право на существование. И только нарушение этого равновесия, попытка окрасить весь мир в один цвет ведет к гибели этого мира.
И сейчас этот цвет, претендующий на абсолютное господство, наступал. И был это не черный, не белый цвет, не было это и обманчиво веселое радужное многоцветие. Нет.
Это был унылый, не оставляющий никакой надежды серый – цвет наступающего Мрачного Будущего.
Его бесформенная масса все перла и перла из непостижимых недр мирозданья, разрывая настоящее своей массой, раскалывая длинными щупальцами этот мир на множество все еще живых островков.
Но в них, в этих лоскутах, на которые постепенно разваливался волшебный город Москва, постепенно нарастала тревога, страх перед этим неизбежным Будущим, которое не оставляло людям надежду на иной исход, явственно указывая: смотрите, мол, вот оно какое, ваше Будущее. И иного не дано.
…Толик и Марина молча проводили взглядами несколько серых фигур, шедших со стороны Черных Земель.
– Фантомы. Вестники Будущего, – произнес Толик. – Так их назвал Архивариус.
– Да, – отозвалась Марина. – Вестники…
– А вот и вы, – раздался совсем близко глухой, но отдаленно знакомый обоим голос. – Странно, как это все странно…
– Как горько… – вымолвил другой голос.
Изумленные, Марина и Толик смотрели на говоривших и узнавали в них себя – дряхлых, опустошенных, с пустыми мертвыми глазами.
