— Ладно. Мне нужно теперь решить возможность присутствия герцога Даренфорса на Суде.
При упоминании о Генри я вздрогнула и сжала пальцами подол платья.
— Он придёт на суд? — встрепенулась я.
— Здесь я задаю вопросы, леди. Ваш брак расторгнут?
— Да… — я сжала зубы, поглядев на камень истины. Теперь я желала, чтобы он горел! Но, к сожалению, камень лежал тихо и даже не мерцал. Глупо было надеяться.
— Вас связывают любовные отношения?
Я потупилась, сглотнула пересохшим горлом и ужаснулась от мысли, что нас с Генри больше не связывает совершенно ничего. Кроме, общего ребёнка. Но о нём ведь, Ристус не спрашивал, верно?
— Не связывают… — сдавленно произнесла я.
— Хорошо. Значит, он сможет присутствовать.
— Сможет?!
— Ваш бывший супруг желает поучаствовать в процессе и ваш отец тоже на этом настаивает. Что ж. Пусть поглядит, как мы изгоним из вас тьму! Ну всё. Я услышал, что хотел. Ступайте. Вас проводят под стражу.
— Долго мне сидеть под стражей?! Когда будет Суд?! — твёрдо произнесла я и поднялась.
Лампа, задетая моим резким движением, развернулась и осветила лицо магистра.
— Тебе не терпится, принцесса? — Ристус поднял на меня взгляд, искрившийся молниями. — Это большое зрелище, нечасто судят принцесс! Многие хотят поглядеть! Съедутся все магистры королевства!
— Так когда? — понизила я голос.
— Через три дня. Вряд ли вы выдержите испытание. Не торопитесь, надышитесь перед смертью. Идите!
Я вышла за дверь и немного постояла в темноте каменного коридора, переводя дыхание. Нужно успокоиться. Нельзя, чтобы отец и рыцари увидели меня сломленную. Я не буду при них плакать — для того есть ночь…
За закрытой дверью раздались приглушённые шаги Ристуса, я дёрнулась к выходу, но услышала шипящий треск, похожий на разряд молнии. Сквозь щели в двери просочились голубоватые вспышки.
— Мой Великий Хозяин, Салаир! Услышь… — призвал Ристус. — Она нас не помнит, Хозяин! Из-за неё погибли все мои сподвижники, и за это я замучаю её до смерти. Я принесу её в жертву тебе во славу!
Мои глаза раскрылись, как у ошалевшей. Тот лысый — это был не Тёмный Лорд, а всего лишь приспешник. Тёмным Лордом был Ристус!
66 Идем на суд
— Папа! — с криком выскочила на улицу.
Сердце гудело набатом и готово было разорвать грудь.
Но отца во дворе уже не было. Меня окружила стража.
— Мне надо поговорить с королём! Отведите!
— Мне велено отвести вас в темницу, идёмте, принцесса, — вперёд вышел грозный и рослый рыцарь. Я едва доставала ему до середины груди.
— Нет! Вы не понимаете! Ристус — Тёмный!
Сверху упали комочки снега. Вскинула голову и увидела на каменном балконе Ристуса. Глаза мага искрились предостерегающим голубоватым сиянием, белая кожа при дневном свете сделалась ещё более бледной и тонкой, и обтягивала череп, словно бумага.
— А я говорю, что тёмная — это вы, принцесса! — прошипел Ристус. — На Суде всё прояснится, не бойтесь! Мы обязательно узнаем истину! Стража, отведите под замок и рот заткните! — приказал маг.
Я заметалась на крыльце, желая вырваться из кольца окруживших стражей. Огонь внутри бурлил страшной силой, и от напряжения мана вытекала через вскрытые каналы запястий. В теле разлилась слабость, ноги задрожали, а кандалы на руках сделались не в меру тяжёлыми.
— Пожалуйста, не надо! Отойдите! Я хочу поговорить с отцом!
Я закипела от возмущения. Огонь поднялся неуправляемой волной и захлестнул меня. Я бы разразилась яростным огнём и дотла выжгла башню мага, если бы не кандалы!
В руках возникла разрывающая боль, мана мощным потоком потекла в землю через проколы.
— А-ай-ай! — вскрикнула я от боли.
Воздух вокруг прогрелся от истраченной силы, я засияла янтарным светом. Рыцари испугавшись отпрянули на несколько шагов и прикрыли лица руками.
— Колдует, ведьма! — завопили они.
Сияла я недолго. Силы быстро иссякли. Я упала на колени от слабости, в глазах потемнело. И только тогда, убедившись, что я не опасна, меня подняли под локти и поволокли. Холод и боль объяли тело. Я не смогла удержать последние крупицы сознания и провалилась во тьму. Беспощадную, безысходную, угнетающую…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Из далека донёсся голос Генри, его грозное рычание, которому я редко бывала свидетельницей. Почувствовала, как ослабли руки, державшие меня. Рыцарей кто-то отчитал, распугал, взял меня на ручки и куда-то понёс.
Очнулась от того, что меня гладили по голове.
— Всё будет хорошо, Трис, обещаю тебе… — прошептал Генри.
— Генри! — встрепенулась я, стараясь сесть на постели.
Но слабость была так велика, что мне едва удалось поднять голову. Руки были закованы в кандалы, и боль по-прежнему пронзала кожу.
— Сними это с меня… — простонала я.
— Тише-тише, Трис… — паладин удержал меня за плечи, стараясь уложить обратно. — Я здесь тайно! Если кто узнает — я не смогу прийти на суд и помочь!
— Ты мне помочь собрался?! Почему так поздно?! Ты не смог меня защитить! Вы все не смогли! Ристус…
— Тш-ш… — властно прижал пальцем мои губы, и глаза его вспыхнули опасностью. — Не кричи, я знаю. Доверься, мне. Всё будет хорошо… — голос Генри сорвался. — Пресветлая, не могу глядеть на тебя такую, хочется забрать тебя и сбежать, нарушив все законы мира.
— За нами объявят охоту… — осознала я.
— Да, магистр объявит нас тёмными и даже король Орвин не сможет нас защитить.
Перед глазами предстало наше сомнительное будущее…
Зачарованная принцесса и паладин, которого она околдовала — такие легенды пойдут о нас. Какая жизнь нас ждёт в бегах? Рано или поздно нас обнаружат и убьют. И нас, и наших детей... Вся многовековая борьба рыцарей Света с Тёмным Лордом окажется бесполезной.
Поглядев в глаза Генри, я поняла, что он с большим трудом сдерживается, чтобы не похитить меня из-под стражи сию минуту. А если узнает о ребёнке, долгожданном наследнике, то голову вовсе потеряет. Я сомкнула губы, закусила до боли язык и не стала ничего ему рассказывать.
Откуда-то взялись силы:
— Я пройду суд! Докажу, что я первородная, что я истинный маг! И тогда мы сможем выступить против Ристуса!
— Докажешь. Ты первородная и очень сильный маг, ты заслуживаешь признания. Давно его заслуживаешь. Я никогда не был на твоей стороне, но теперь сделаю всё, чтобы ты получила то, о чём мечтаешь.
Голос Генри погрустнел, взгляд уставился в пустое место. Во мне закипела злость: ничего-то ты не понимаешь, Генри! Но я потом тебе расскажу. И дам потрогать…
— Всё, мне пора. Держись, Трис. И знай, на суде я сделаю всё, чтобы доказать твою истинность.
Генри спешно встал от моей постели и даже не поцеловал на прощание.
Грусть тяжёлым покрывалом объяла сердце, я закрыла глаза и снова провалилась в забвение.
***
Меня разбудили шаги. Я приоткрыла глаза и попыталась откинуть одеяло, но кандалы потяжелели настолько, что мне не хватило сил. Очень ослабла. Мана вытекла из хранилища, я осталась опустошённой.
Сумею ли поставить щит? Ох, суметь бы встать!
Шаги раздались вновь. Зазвенела связка ключей, скрипнула тяжёлая дверь спальни и на пороге возник закованный в железо рыцарь.
Меня охватило яростное возмущение, что ко мне в покои ворвался неизвестный мужчина. Но сил выставить его и отругать не оказалось. Я бессильно продолжила лежать в подушках и беззвучно шевелить губами.
— Принцесса Беатрис, пора, — произнёс холодный голос рыцаря. — Суд начинается. Сейчас вам помогут привести себя в порядок.
В спальню вошли две девушки в сопровождении Идды, принесли воду, полотенца и платье.
Идда принялась кормить меня бульоном.
— Трис, пожалуйста, поешь, — прошептала она, склонившись к уху так, чтобы девушки не слышали. — Нам не велено разговаривать с тобой… Поешь ради малыша!
Слова травницы придали сил моему духу. Я поела.
