— Он ведь носил траур! Проклятье Салаира, Генрих!
— Но я ведь не была мертва…
— Только это и может служить оправданием тебе, Генри, — отец повернулся к паладину, но тот всё ещё не поднимал смиренно опущенной головы перед королём.
— Наставник! — выкрикнул Самуэль. — За оскорблённую честь сестры-монахини я вызываю тебя на дуэль!
— Не надо, Сэм, — фыркнула я. — Я прощу ему обман. Но пусть уходит. Уходи, Генри, слышишь!
— Трис, — Генрих поднял голову, шагнул ближе и вновь потянул ко мне руки, предлагая примириться.
Я отпрыгнула. Избавить его от обвинений в посягательстве на мою честь — это одно, а совсем-совсем простить — совсем другое! Мне было больно! Слишком больно оттого, что любимый мужчина обманул меня! Позволил мне обманываться!
Король подал знак паладину уйти. Генри заискрил глазами, сильнее сжимая челюсти от негодования. Казалось, воздух от напряжения сейчас закипит. Но противиться приказу короля паладин не посмел.
— Да, мой Лорд, — наконец горячо выдохнул он, развернулся и зашагал к рыцарям, которые приветствовали его торжественными криками.
— Значит, ты — огненный маг, Беатрис?! — прищурился отец.
— Да! — гордо вскинула подбородок я. — И ещё целитель!
— Я верю, что твоя сила первородна, но после того, как ты побывала в руках Тёмного, необходим суд…
— Я согласна на суд! Поедем домой, отец.
61 Возвращение
День давно вступил в силу, но в зареве пожара и неистовстве битвы я не заметила, как взошло солнце. Бессонная ночь, долгий путь и сражение опустошили меня, и путь до тропы, где мы оставили лошадей, казался бесконечным.
Самуэль вёл меня под руку и был надёжной опорой, но брат и сам иногда спотыкался о коряги, торчащие из вязкой, размокшей земли. Один раз мы повалились сразу оба. И тогда Расс протянул руки, предлагая понести меня. Я безнадёжно устала — и коротко кивнула, соглашаясь.
— Как твоё имя, страж Вейгарда? — грозно произнёс отец, когда наёмник вынес меня на тропу на руках.
— Расс, мой Лорд.
— Опусти принцессу.
Расс положил меня на расстеленную на снегу шкуру.
— Теперь — на колени! — потребовал король и извлёк меч.
Расс опасливо дёрнул бровью, и я прочитала по его взгляду, что он испугался. Нести на руках принцессу дозволено было не каждому. Прикасаться ко мне могли только родственники и рыцари, но они — исключительно только до кисти.
— Да, мой Лорд… — Расс безропотно подчинился, опустился на колено и склонил голову, ожидая наказания.
— Расс из Вейгарда, нарекаю тебя рыцарем короля! — провозгласил отец и покрестил мечом плечи наёмника.
Расс раскрыл рот от удивления, сглотнул и только после поднял взгляд на короля.
— Служи мне храбро во имя Света и Арноса!
— Да, мой Лорд!
— Ну, давай, поднимайся, пока не замёрз! — махнул рукой отец.
Расс с довольной ухмылкой поднялся, покосился на меня и прошептал тихо:
— Я рыцарь?! Ё-моё, поверить не могу! И в жизни не мечтал о таком! Мама не поверит, — Расс закусил кулак и плюхнулся на снег рядом со мной. — Всё благодаря тебе, принцесса Беатрис!
— Нет, всё благодаря тебе самому, рыцарь Расс, — улыбнулась я.
Я радовалась за друга, но на душе по-прежнему было тяжело. В толпе отцовских рыцарей я больше не видела Генри, и свет дня сделался для меня тусклым и унылым. Боль разъедала сердце, в горле стоял ком.
Отец взял меня к себе на коня, посадил перед собой и обнял широкими ладонями. Я вновь почувствовала себя маленькой девочкой и задремала под ровное покачивание в седле, в тепле отцовских рук.
***
Меня разбудили прикосновения к лицу. Кто-то ласково провёл по щеке. Я сделала вдох, и лёгкие наполнились запахом свежести лесных трав и вербены.
— Генри… — простонала я, раскрыв слипшиеся ресницы.
— Ну, какой из меня Генри, упаси Пресветлая! — хмыкнула Идда, отжав тряпицу, смоченную в целебном настое, и вновь бережно провела по лицу.
Влажное тепло действовало живительно, я почувствовала прилив сил и шире открыла глаза, озираясь по сторонам в надежде увидеть паладина. Но в комнате мы были с Иддой одни.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Сердце тяжёло трепыхнулось в груди, и горькие осколки рассыпались в душе.
— Не морщись, принцесса. Сейчас я протру тебя. Потом покормлю, и ты ещё поспишь… — ласково прошептала травница.
Я лежала в хорошо освещённой келье, укрытая мехом. Руки были покрыты повязками от локтя до самых кончиков пальцев.
— Там всё плохо? — я указала бровью на кисти.
— Я наложила целебную мазь. Нужен покой. Заживёт.
— А обезболивающее не давала? — беспокойно прошептала я.
Идда усмехнулась и покрутила головой.
— Не давала.
— Хорошо.
Дверь тихонько скрипнула, и в проёме показалась высокая фигура. В сердце трепыхнулась надежда: Генри?
Но в келью вошёл другой мужчина — мой отец-король. На нём был кожаный камзол, украшенный золотой вышивкой. Из расстёгнутого ворота выглядывал ворот белой шёлковой сорочки. Борода у отца за те годы, что мы не виделись, поседела, а морщины сделались глубже. Лицо осунулось, посерело. Взгляд уже не сиял прежней силой и даже осанка сделалась не такой гордой. Отец постарел.
— Проснулась, девочка моя? Как ты? — спросил он тихим голосом, протягивая руку.
Сел на край постели и погладил по одеялу.
— Маленькая моя девочка, я не верил… Никто не верил… Но я очень рад, что мы обрели тебя!
— А где Генрих? — вырвалось у меня.
— Он был у тебя, пока ты спала…
Был?! Значит вербена не обманула?! Генри…
— Но он уехал, — договорил отец. — Забрал леди Элизабет, леди Либретту и увёз их в Ревош. Мы победили Тёмного, Генрих заслужил небольшой отдых.
Брови отца вздыбились и грозно сошлись на переносице. Взгляд полыхнул укором, и под его свинцовой тяжестью я вжалась в одеяла, стараясь зарыться поглубже.
— Я всё знаю, Беатрис! — воскликнул отец. — Мне стало известно, что детей у вас не рождалось не из-за… — король развёл руки, — не из-за того, что Пресветлая не посылала, а просто ты ему, своему мужу, не давала детей!
— Отец!
— Эх, Беатрис! — прервал он. — Если бы ты родила мальчика, я давно нарёк бы тебя наследной принцессой! Ты — мой первенец и сильный маг. И твой сын от Даренфорса был бы ещё более сильным магом!
— Если рожу, то уже не буду магом… Ребёнок заберёт мою силу!
— Ты эгоистична. Если бы каждый думал только о себе, род человеческий давно бы вымер. Ты могла стать матерью короля-защитника, дать надежду на Светлое будущее ни одному поколению. Твоя мать — она тоже была сильным магом, но предпочла дать продолжение Свету! Тебе и Самуэлю! Ты тоже могла бы, но решила уйти в монахини…
— Это он тебе нажаловался, да? Генрих?! Ты не прогнал его от двора?!
— Мы выпили и поговорили. Он — сильный маг, Беатрис, неужели ты думаешь я его прогоню?! Я планирую сделать его магистром ордена после всех побед. Он заслужил!
Отец шумно выпустил воздух и встал с постели.
— Поправляйся, дочка. Нас ждёт долгий путь. Магистры уже знают о твоём даре и жаждут испытать тебя. Надеюсь, ты готова…
— Замечательно, мужчинам пряники, а мне — испытания! Это нечестно!
— Нечестно — то как ты поступила, ушла от своего предназначения. Теперь должно следовать порядку.
Король бросил взгляд на Идду, притаившуюсь у стены с тряпицей в руке.
— Травница, ты хорошо ухаживала за моей дочерью все эти годы, и я прошу тебя сопроводить её и теперь в дальнем пути. Поедешь?
— Мой Лорд, — склонила голову Идда. — Я сделаю для принцессы Беатрис всё, что потребуется. Как же я брошу девочку, когда столько её выхаживала?
— Хорошо, тогда собирайтесь.
Отец ушёл, и я поймала на себе испепеляющий взгляд Идды.
— Почему ты не сказала ему, что беременна?
— Я беременна?!
62 Расс и Бриджет
Я сдвинула толстое одеяло и положила руку на живот. Он был впалым, но внизу чувствовался тугой комок размером с яблоко.
