Марко был моим личным телохранителем и относился к своей работе так, словно это была единственная цель жизни. Его назначило мне «I.V.I.», поскольку все суверенные сыновья нуждались в защите, однако преданность и верность Марко были непоколебимы. Он оберегал меня с подросткового возраста и не раз сокрушался, что его не было рядом в ночь взрыва. Я велел ему подождать снаружи, и он выполнил мою просьбу. Это Марко вбежал в горящее здание и вытащил мое полумертвое тело, когда я пытался выползти из-под обломков. Если бы не он, вряд ли я бы сегодня сидел здесь.
– Спасибо, Марко, – я открыл дверцу и вышел, быстро поднимаясь на веранду.
Марко держался позади, проверяя улицу и все прочие невидимые угрозы, которые умел подмечать. Я же позвонился в звонок и принялся ждать.
Мгновение спустя экономка Чамберса поприветствовала меня испуганным вздохом.
– О, здравствуйте, – едва смогла она выдавить и с усилием опустила взгляд. – Прошу, входите. Я сейчас позову доктора Чамберса.
Мы проследовали за ней в гостиную, где она оставила нас и убежала так быстро, как только могла. Прошло несколько минут, но к нам все же вышел настороженный Чамберс.
– Сантьяго, – кивнул он мне, – я не ждал вас.
– Забавно, учитывая, что вы избегали моих звонков, – я склонил голову набок, изучая его.
– Ничего подобного, – тут же отверг он мое предположение, как нечто нелепое. – Просто я был очень занят. По правде, я только вернулся в город с конференции. Боюсь, у вас не было времени прочесть мои сообщения.
– Зато сейчас самое время все обсудить, – я был обескуражен его наглостью.
Он переступил с ноги на ногу, бросил взгляд на стоявшего позади меня Марко, а потом снова посмотрел на меня.
– Хотите выпить?
– Нет.
Он сел напротив меня, явно чувствуя себя неловко в моем присутствии.
– Чем могу помочь?
– Можете помочь с объяснением, что произошло с моей женой, пока она находилась в вашем кабинете.
На его лбу образовалась капелька пота и скатилась на бровь.
– Вы про тест на чистоту?
– Если только нет другого случая, о котором я также должен быть проинформирован, – вежливо отозвался я.
– У меня сложилось впечатление, что все происходило по вашей просьбе, – заявил он.
– И вы сочли разумным выполнить подобную просьбу, не поговорив со мной лично?
– Ко мне часто обращаются женихи с подобной просьбой, – принялся защищаться Чамберс. – Уверен, вы знаете, что это стандартная процедура в «Обществе». Мужчины часто хотят гарантий перед свадьбой. Кроме того, об этом нередко просят и сами невесты. Чтобы развеять любые сомнения женихов.
– Может, другие и принимают это объяснение, но я – нет. Итак, позвольте мне выразиться яснее, доктор Чамберс. Вам никогда не следовало прикасаться к моей жене без явного моего разрешения. Не думаю, что для этого требуется большой ум. По правде, я даже уверен, что моя реакция по этому поводу была очевидна с самого начала. Это заставляет меня задуматься, зачем вы пошли на подобное предательство.
– Я не хотел ничего плохого, – он дернул свой воротник, и я увидел капли пота, стекавшие по его шее. – В этом я могу вас заверить. Если вы ставите под сомнение этику моей практики...
– Я сомневаюсь в вашей верности, – прищурился я. – Вы прекрасно знаете, что в моей власти отозвать вашу медицинскую лицензию. По первому же моему слову вас могут изгнать или выпустить всю кровь из тела. Зачем так рисковать?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Не знаю, что по-вашему произошло на той проверке, но...
– Именно это я и хотел бы узнать. Как у моей жены появились синяки на теле? Это были вы или кто-то другой?
Его взгляд устремился к телефону, словно он мог кому-то позвонить, чтобы его спасли от моего гнева. Однако доктор прекрасно понимал, что это не так. Он едва ли заслуживал упоминания в иерархии «Общества». Чамберс далеко не суверенный сын и никогда им не станет.
– Простите меня, Сантьяго, – хрипло отозвался он. – Если ваша жена считает, что ей причинили какую-то боль, то я приношу свои глубочайшие извинения. Я не собирался этого делать. Просто выполнял свою работу. Вот и все.
Что-то в его нервных глазах-бусинках заставило меня усомниться в его искренности. Впрочем, рядом со мной он всегда трясся, так что сложно сказать наверняка. Без подробного рассказа Айви я мало что мог предпринять сейчас.
– Значит, больше нет ничего, что мне следовало знать? Вы не хотите дополнить свой рассказ?
Чамберс вытер ладони о брюки и яростно закачал головой.
– Нет. Ничего не приходит на ум.
– Очень хорошо, – я поднялся из кресла, взглянув на Чамберса, как на подонка. Впрочем, он таким и был. – Что касается моей жены, то вы должны перестать существовать для нее. Не думайте даже смотреть в ее сторону. Говорить с ней. Не смейте даже бормотать ее имя мимоходом. Вы поняли меня?
– Да, конечно, – он закивал. – Все, что пожелаете.
Я уже направился к двери, когда меня осенила одна мысль.
– Я хочу получить все записи из ее карты. Перешлите их мне. Немедленно.
Айви
Мой желудок заурчал, пока я спускалась по лестнице к назначенному времени. Мне будто приказали прийти. На ум пришел разговор с Мерседес. Как я сказала ей, что муж разрешил покинуть комнату. Это воспоминание породило внутри злость. Одна мысль о том, что мне требовалось на все разрешение Сантьяго, пробуждала неконтролируемую ярость. Она терзала меня весь день, а пятнадцатиминутный визит к отцу мало походил на честное исполнение сделки.
Толстый ковер приглушал мои шаги, подавляя любые звуки. Обычно я вела себя тихо, когда ни во что не врезалась, а в этом доме старалась быть еще более осторожной. Была в здешней тишине какая-то особая глубина. Когда я сидела одна в своей квартире, тишина была совсем другой. Вокруг постоянно раздавались какие-то шумы. Но это не сознаешь, пока не услышишь подобное – абсолютное отсутствие звука.
Путь освещали висящие над головой люстры, старинные и готические, усеянные свечами вместо ламп.
Я на мгновение остановилась и осмотрелась, гадая, кому было поручено начищать десятки люстр и каждый раз вставлять в них новые свечи. Это ведь, очевидно, приходилось делать ежедневно. Я прошла мимо одного из больших затонированных окон. Через него лунный свет казался очень красивым, хоть и жутковатого серебристого цвета. Словно тень здесь накладывалась на другую. «Если я решу бродить по дому, наткнусь ли на призраков? Не удивлюсь, если так».
