Мы сидели в тишине, пока нам выставляли блюда, а Антония объясняла, где и что лежало. Таким количеством еды можно было накормить дюжину человек, но поскольку я планировала поесть хотя бы за двоих, то озвучивать свои мысли не стала.
– Спасибо, Антония. Ты превзошла саму себя.
– Благодарю, госп... сэр.
Когда какой-то мужчина открыл нам бутылку вина, Сантьяго одобрительно кивнул, и все ушли, а он принялся накладывать еду на мою тарелку. Сантьяго не подумал ни о чем спросить. Он просто положил мне щедрую порцию мяса, картофеля и овощей, а также пододвинул хлеб с маслом.
– Не находишь, что обращение «господин» несколько претенциозно?
Сантьяго на мгновение замер, раскладывая салфетку на коленях.
– Скажи спасибо, что не требую подобного обращения от тебя.
– Я бы никогда тебя так не назвала.
– Хочешь проверить эту теорию?
Когда я промолчала, Сантьяго выгнул брови, ожидая моего признания в том, что он победил.
– Нет.
– Тогда учись держать рот на замке, дорогая.
Я так сильно стиснула зубы, что едва не сломала их.
Наконец, Сантьяго переключил внимание на бутылку вина и наполнил свой бокал. Именно в этот момент я заметила на его руке кольцо и тут же узнала. Я и раньше замечала его, но только теперь сложила в голове пазл. Увидев метку у себя на шее, я поняла, что на перстне изображен фамильный герб.
– У вас у всех такие? – спросила я, вспомнив кольцо на пальце Холтона. У доктора я, впрочем, подобного не заметила.
Сантьяго проследил за моим взглядом, посмотрел на кольцо и кивнул.
– Знак суверенных семей. Его носят только мужчины.
– Безусловно. Я бы никогда не подумала, что женщины могли удостоиться такой чести, – последнее слово я выделила специально, уверенная, что Сантьяго уловил мой сарказм, но ответа не ждала. Я взяла свой бокал, уже полный, и сделала глоток, пока он попивал из своего. В следующий миг мои брови поползли вверх.
– Сок?
Муж кивнул, а затем поставил бокал со своим вином на стол.
– Ты ведь знаешь, что я не ребенок, – не то чтобы я много пила. Алкоголь усугублял мое расстройство, но мне бы хотелось иметь хоть какой-то выбор.
– Ты уже можешь носить моего ребенка. Потому алкоголь ты употреблять не будешь, Айви.
– Твоего ребенка? Едва ли у тебя столь сильная потенция, – Сантьяго поморщился и, видимо, собирался сказать что-то грубое, но я снова заговорила. – Я не ребенок, Сантьяго. И способна сама принимать решения. Если бы я была беременна, что явно не так, то, безусловно, пить бы не стала.
– Это одно из правил, которые ты будешь соблюдать. Никакого алкоголя. Никогда. Обсуждать я это не намерен, – он взял нож, вилку и стал резать мясо, словно мы просто говорили за столом на обычные темы.
Я покачала головой, но опустила взгляд на тарелку. Честно говоря, я все равно отпила бы лишь глоток, но свои принципы отстаивать считала необходимым. Наколов на вилку кусочек мяса, я положила его в рот. Оно оказалось даже вкуснее, чем пахло. Некоторое время мы ели в тишине, а я размышляла, комфортно ли чувствовал себя Сантьяго, молчаливо опустошая тарелку. Похоже, он и правда чувствовал себя вполне хорошо.
– Мерседес дала мне на встречу с отцом всего пятнадцать минут, – наконец, выпалила я.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он замер, но я не смогла понять выражение его лица.
– Это твоих рук дело? Тогда могу сказать, что день спа-процедур с твоей сестрой даже близко не компенсируется пятнадцатиминутной встречей. Я хочу снова его увидеть. И мое посещение должно быть куда дольше. А потом мне нужно увидеть сестру.
Сантьяго улыбнулся, покачав головой, а потом снова сфокусировался на тарелке.
– Я говорила серьезно. Это нечестно, и тебе это прекрасно известно.
Сантьяго отложил вилку и нож, а потом вытер рот салфеткой.
– Если бы я не был уверен в обратном, то решил бы, что ты намеренно выводишь меня из себя.
– Нет же, я просто хотела увидеть папу. Мы ведь заключили сделку.
– Попробуй проявлять побольше уважения. Понимаю, что ты еще юна, и твое воспитание оставляет желать лучшего. Но я считал, что хотя бы это ты усвоила.
– Хочешь, чтобы я просила у тебя разрешение? Так? Ты получаешь от этого удовольствие?
– Это первый.
– Что?
– Твой первый страйк. Я сегодня великодушен. У тебя осталось еще два, так что будь осторожна.
Я открыла рот, собираясь сказать, куда он мог запихнуть себе этот страйк, но передумала и вместо этого закинула в рот картофелину, принявшись размышлять. Я уже довольно хорошо представляла, к чему приведут меня второй и третий страйки.
– Мерседес упоминала бал-маскарад в резиденции «I.V.I.»? – спросил Сантьяго.
– Она что-то говорила о том, что меня нужно подготовить к мероприятию, но ничего конкретного. А я не спросила, поскольку не могла и слова вставить, пока Мерседес расписывала, как мне повезло, что ты удостоил меня своим вниманием. Как я должна быть благодарна, что ты дал мне свою фамилию. Еще она говорила, что будучи твоей женой, я должна полностью посвятить себя тебе и служению «Обществу». И так далее, и тому подобное.
– Что ж, она основательна, когда не драматизирует.
– Могу я хотя бы позвонить ей?
– Моей сестре? – он притворился сконфуженным.
– Моей сестре.
– Я лично отведу тебя к твоей сестре и отцу после торжественного вечера.
– Ты? – удивилась я.
– Если будешь хорошо себя вести.
– Я проведу с ними больше пятнадцати минут? – я прикусила нижнюю губу.
Сантьяго кивнул.
– Когда это будет?
– Через две ночи.
– И ты обещаешь, что это будет обычный визит? Никаких фокусов? И глупостей, из-за которых ты сможешь пойти на попятную?
– Ты не очень-то доверчивая малышка, верно?
– Я усвоила твой урок, – я вернулась к еде, чувствуя себя хоть немного победительницей.
– Вы с сестрой близки?
– Мы все втроем были близки, пока Хейзел не сбежала, – кивнула я.
– Помню тот случай. Ты с ней сейчас общаешься?
