– Послушай, Руди, мне надо бежать. Тут же позвоню тебе, как только выкрою секунду, и мы разберемся во всей этой хреноте уже с самими ребятами. Пошлю за ними сопровождение из службы безопасности. До скорого! – Что ж, есть у них этот злосчастный “клочок” или нет, разница невелика, подумал Гейз, отключаясь, и вернулся к своему радиопереговорному устройству.
– Мемфис! Сто седьмой! Нахожусь в семи милях, запрашиваю посадку на три-шесть правую!
– Сто седьмой, не отключайтесь! – Гейз перевернул страницу с перфолентой “Юнивесл-107” и тут вспомнил, что надо еще кое-что проверить. Пробежал глазами табло, где отмечались все посадки и взлеты на трех полосах. Все графы табло были заполнены. Намечалась пробка, и избежать ее можно было с помощью быстрого маневрирования, во время которого пилот подлетает к одной полосе, ведомый приборами, а затем должен быть готов к быстрому перебрасыванию на другую, как правило, параллельную полосу. В сложившейся обстановке это далеко не лучший выход. – Нет, сейчас никак не могу дать вам ее, сто седьмой! Продолжайте подлет к левой, помните, вы на очереди седьмой! Доложитесь, когда достигнете разметки. А по приземлении свяжитесь с диспетчером. – Теперь этому новичку понадобится минут десять, чтобы подрулить к нужным ему воротам, а это означает дополнительный расход горючего, галлонов пятьдесят, которые стоят около сотни долларов. Шотландцы – народ прижимистый, а именно шотландцы владели компанией “Юнивесл экспресс”, так что придется бедняге выложить денежки. – Конец связи! “Юнайтед экспресс-231”, возвращайтесь на курс без промедления! Приземляйтесь на седьмую, как только освободится! – Про себя Гейз отметил, что надо бы не забыть проверить, как сел этот злосчастный “Юнивесл экспресс”. Как-никак, а парнишка совсем зеленый, к тому же, нервничает, да и капитан у него спит, что называется, на лету. А движение сегодня оживленное. Короче, все основания для беспокойства есть.
* * *
– Ты опаздываешь на целых тридцать секунд, Робертс! – крикнул Казье. Кен Робертс был одним из лучших его пилотов и прослужил, у Казье почти столько же, сколько и Тадделе Корхонен, однако был гораздо моложе и менее опытен. Он работал на Казье вот уже почти год, но до этого рейса осуществлял лишь грузовые перевозки – доставлял в нужное место наркотики, оружие или боевиков и возвращался. Он никогда не участвовал в боевых операциях подобных этой. Кроме того, Робертс был американцем, одним из немногих американцев в команде Казье. Правда, до сих пор никаких сомнений в его благонадежности не возникало, да и приказам он подчинялся беспрекословно. Но это пока... – Поддай газу! Давай наверстывай!
– Но, капитан, диспетчер наземной службы...
– Он тебе не начальник! Здесь командую я! – рявкнул Казье. А парнишка-то оказался слабаком... Похоже, придется заворачивать. Казье уселся в пилотское кресло, застегнул ремни, взялся за руль и включил двигатель на 85 процентов мощности. – Вали в хвостовой отсек и стой у этого долбаного пускового механизма, – приказал он Робертсу. – И будь готов сбросить груз вручную, если автоматика не сработает. Вали! – Парнишка повиновался и пулей вылетел из пилотской кабины.
Террорист переключился с обычных радиоволн на одну из секретных ультразвуковых частот и сказал в микрофон:
– Номер два, как обстановка?
– Зеленый свет, полная готовность, хозяин, – ответил Геннадий Михеев, один из новых и самых многообещающих пилотов Казье. Михеев, русский пилот, летавший прежде на бомбардировщиках, чувствовал себя на седьмом небе, управляя “боингом-727-100”, очень старой, но тем не менее, надежной машиной, одним из нескольких самолетов, взятых в аренду у компании “Вэлсан партнерс”, находившейся в Норфолке, штат Коннектикут, и специализировавшейся на переоборудовании и подновлении “боингов-727”. – Правда, большой уверенности в этой системе сброса у меня нет, капитан. Одни неурядицы с ней...
– Мне нужны результаты, а не отговорки, Михеев! – крикнул Казье в микрофон. – Ты сам хотел пойти на это задание, умолял меня разрешить тебе вылететь именно на “боинге” и нанести решающий удар. А твоим партнерам очень прилично заплатили за разработку этой системы.
Михеев вместе с несколькими другими русскими летчиками разработал довольно сложную и хитрую систему сброса взрывчатки на первую цель – огромный склад в мемфисском международном аэропорту, принадлежавший “Юнивесл экспресс”. Она была аналогична системе, изобретенной Казье для “шортс-300”, но состояла из десяти высоких узких контейнеров, в каждом из которых находилось по полторы тысячи фунтов взрывчатки. Этот чудовищный груз должен был выкатиться из задней двери “боинга-727”.
Но прежде на землю должны были упасть шесть бомб МК-80 по пятьсот фунтов каждая. Их предстояло сбросить из багажного отсека, находившегося по правому борту “боинга”. Именно им предстояло взорваться до сброса основного смертоносного груза и снести почти всю огромную, площадью в тридцать акров, крышу терминала “Юнивесл экспресс”, пробив в ней аккуратную дырочку, в которую и упадет остальная взрывчатка.
Итак, внутри здания должно было взорваться двенадцать с лишним тысяч фунтов взрывчатых веществ, что обеспечивало катастрофические по масштабам разрушения.
Система была снабжена портативным компьютером и специальным навигационным блоком, позволяющим произвести приблизительный баллистический расчет попадания в цель. Михеев гарантировал точность до пятидесяти футов при полете на любой высоте и с любой скоростью, несмотря на то что термин “баллистический”, который он то и дело употреблял, торгуясь с Казье, чтобы подороже продать свою идею, был, по сути, большим преувеличением, поскольку до сих пор еще никто и никогда не рассчитывал траекторию полета грузовых контейнеров, связанных между собой канатами. Михееву щедро заплатили за его честолюбивые изыскания, и вот теперь, за несколько минут до взрыва, он начинает вилять.
– И никакой тебе пощады, если не сработает, – пригрозил Казье.
– Но, капитан, цель слишком мала, – жалобно заметил Михеев. Первой намеченной для удара целью был не огромный склад, а ангар, и не грузовая площадка. Последняя представляла собой практически открытую наклонную плоскость с лентами конвейеров, пакетами и ящиками, подлежащими предварительной сортировке и упаковке. Все эти механизмы в случае их повреждения можно было легко заменить. Нет, намеченной для Михеева целью была западная часть склада, где размещались центр связи “Юнивесл экспресс”, компьютерная система, контролирующая упаковку и загрузку товаров, а также правление компании. На установку и обновление только одной компьютерной системы была потрачена за несколько лет колоссальная сумма – около трех миллиардов долларов, на восстановление ее могло уйти в два-три раза больше. Если весь комплекс занимал по площади тридцать акров, то предназначенная для Михеева цель – всего лишь около пятнадцати тысяч квадратных футов. При сбрасывании смертоносного груза с помощью сложной, хотя еще ни разу не испытанной системы с авиалайнера, летящего со скоростью около четырехсот футов в секунду, шанс промахнуться не так уж мал. – Я, конечно, постараюсь, но не могу ручаться.
– Ты постараешься и попадешь точно в цель! – прокричал в микрофон Казье. Треск и помехи на линии лишь подчеркивали злобу, звеневшую в его голосе. – Иначе я лично займусь тобой! И до твоей семейки тоже доберусь! Я знаю, где они торчат. В Белизе. И о твоей восемнадцатилетней любовнице тоже знаю. Знаю номерной знак “лендровера”, который водит твоя жена. Знаю, в какую католическую школу ходят твои дочки-близняшки. И еще знаю, что они, эти очаровашки, уже становятся женщинами... – Казье отвел от уха микрофон, когда Михеев разразился целым потоком русских эпитетов. – И если ты промахнешься, я схвачу твою жену, твою любовницу и дочек, заставлю солдат трахать их в задницы у тебя на глазах, а потом сдеру с них шкуру живьем, с каждой по очереди! А ты будешь смотреть, как они умирают. Медленно и мучительно...
– Скотина! – взорвался Михеев. Затем произнес что-то непонятное по-русски, но Казье почувствовал, что он пытается подавить гнев. Слишком уж хорошо знал Михеев Казье и понимал, что тот слов на ветер не бросает.
– Ты профессиональный военный, – добавил Казье уже более миролюбивым тоном, когда Михеев наконец унялся. – И тебе известна цена провала. Это твоя смерть и гибель твоих близких. Таков закон коммерции. И ты знал о цене заранее, знал, на что идешь, когда подписывал со мной контракт и получал весьма щедрый задаток. Так что никаких провалов. С другой стороны, в случае успеха я обещаю, что твоей семье выплатят все, что тебе причитается. Им хватит на безбедное существование до конца дней. Даю тебе слово солдата, а я еще никогда не нарушал обещаний, данных товарищу по оружию. За неудачу – строгое наказание, за успех – щедрое вознаграждение, даже если тебе суждено погибнуть.
