обсуждала со мной банальщину, пока он ТРАХАЛ ее, а потом она снова приглашала его, чтобы ложиться с ним, чтобы целовать его, чтобы улыбаться ему, когда он был в ней…
Поэтому Оксана ужасно удивилась, когда увидела меня в гараже. Поэтому не могла поверить, пока не закрылись ее распахнутые от боли и ужаса глаза… Поэтому не хотела понимать тот факт, что это было дело моих рук.
Я – река ее правды. Я – муза ее признаний. Я ее Афродита. Я ее Анна Керн. Я ее Нина Петровская, я ее Татьяна Яковлева. Я Наталья Волохова. Я, мать твою, Августа Миклашевская. Я… Это то вдохновение, которое позволяло ей теперь взглянуть на ее блядскую жизнь с другой стороны. С моей стороны.
Незаметная, скромная тень, которая следовала за Оксаной по ее поступкам, – это я.
Но вот ее коврик для ног, ее истертый старый плед, с помощью которого можно и согреться, и смахнуть со стола крошки печенья, словно кухонной тряпкой… Тряпочка, которая до того ее обожала, что прощала ей все ее прелюбодеяния, – вот это уже не я.
Дальше пошло легче.
С Марией мы познакомились в университете на предпоследнем курсе. Наш роман был быстротечен, как удар ножом в сердце. Она предпочла карьеру.
С Ириной была только пара свиданий, как и со многими остальными. А Ева… О ней вы уже знаете.
Глава XXXIV
Василиса разлепила глаза, когда звучал третий подряд противненький звонок Skype.
Туруру-буль-ту-туру.. Туруру-буль-ту-туру… Туруру-буль-ту-туру…
Это был Тоха. По крайней мере, это была его аватарка в виде Бендера из Футурамы и фразы «Work on alcohol». Она назойливо светилась на экране «яблочного» ноута.
Василиса нажала кнопку «ответить».
– Так вот… По той инфе о дяде, что ты запрашивала, – сразу же начал тараторить Тоха. – Самойлов Эдуард Владимирович, чтоб ты знала, неплохо так отлежался в психушке по одному старому-старому делу. Прикинь? Там кто-то распластал одну несовершеннолетнюю девочку. Хорошо так потрудился, в стиле Фредди Крюгера, если помнишь. Имя этой несчастной – Юлия Прекрасная. По ней словно катком прошлись, а Эдуард Самойлов шел свидетелем по этому делу. И – да! Ты не ослышалась. Фамилия у девочки была – Прекрасная. Не в смысле прекрасная фамилия, а фамилия такая: Прекрасная.
– М-м, – Василиса выдавила из себя какой-то звук.
– Шикарная фамилия, – продолжал Тоха. – Но я не хотел бы даже с такой фамилией быть той девочкой, так как ее буквально по асфальту растерли. Реально тебе говорю. Врачей, что на вызов приехали, вывернуло практически всех. Такое дело. А заманьячили Юлю чуть ли не на глазах у нашего Эдуарда Владимировича и у его брата Дмитрия. Тут крыша могла поехать конкретно. Кстати, брат его так и не выдержал пресса. Не смогли его мозгоправы из Ада вызволить. Он хапнул передоз пару недель назад и отправился к Одину. Ну вот так вот… Братья очень долго наблюдались у такого светила современной мозгоправки, как доктор Рэм Эрстман, который сам сбрендил пару лет назад на почве нераскрытых убийств, совершенных какими-то психами. В общем, ситуация полна всяких… Эй! Ты слушаешь?
– Да, – еле ворочая языком, ответила Василиса. – Что дальше?
– На этом все, – смеясь, ответил Тоха. – Если хочешь больше – плати. Предпочитаю нежное мягкое девичье тело.
– Все, что хочешь, – ответила Василиса на грани обморока.
– Ну… – Тоха явно не ожидал такого ответа. – Заметь. С тебя беру только по себестоимости. Работаю себе в убыток.
– Говори, – произнесла Василиса, осматриваясь в поисках бутылки со спиртным. Девушка была цвета офисной бумаги.
– После того, как Эрстмана самого положили в больничку, братьев вел некто Вересков Антон Николаевич, – пробубнили из скайпа. – По отзывам, хороший врач. Заботливый. Понимающий. Он-то и обнаружил Самойлова Дмитрия Владимировича и его жуткий передоз. На этом все.
– Спасибо, Тоха, – ответила Василиса. – С меня что только захочешь.
– Ты правда? – недоверчиво проверещало в скайпе. – Тогда я…
Василиса захлопнула крышку ноутбука с изображением надкусанного яблока. Сил держаться уже не было. Слезы ручьем потекли из глаз. Все было понятно. Прекрасная…
Прекрасная – это была ее собственная фамилия. Ее собственная фамилия. Она по какому-то замыслу родителей была Василиса Прекрасная, а Юля… Юлия Прекрасная – была ее родная старшая сестра. Сестра, которая, по версии родителей, куда-то, к чертям, сбежала от мирного счастья в любимой семье. Сестра, смерть которой родители так долго скрывали, изводя и себя, и Василису.
Так вот почему… Вот откуда она знала этого Эдуарда! Это был мальчик с ее двора. Точнее, это были два брата, которых она смутно помнила. Вернее, она их практически не знала, так как они были старше ее на пару лет. Эдуард был старше на пару лет, а Дмитрий года на три. Это была практически неприступная, невообразимая разница в том возрасте. У них были свои интересы, свои игры и вообще своя компания, в которой иногда появлялась и Юля.
Василиса же изначально не блистала умением заводить друзей: пара девчонок ее возраста, имена которых она уже не помнила, и пара практически позабытых мальчишек. Со всеми она прекратила общаться после того, как Юля, по словам родителей, «сбежала из дома».
Она сразу же прервала общение со сверстниками одним мигом, просто перестав с ними разговаривать и реагировать на их вопросы, которые они ей задавали, случайно встречая Василису на улице. Она просто проходила мимо, словно никого не существовало. Ах да! Самое интересное, что с каким-то особенно настырным мальчиком она даже подралась.
Он несколько дней таскался следом за Василисой, словно на поводке. Как будто хотел что-то ей сказать, словно хотел в чем-то признаться, но никак не решался.
Это невероятно выводило из себя. В итоге, когда он все же решился приблизиться и открыть рот, Василиса со всей силы ударила его кулаком в лицо. Теперь она понимает, что это было зря, что тот парнишка, в принципе, не хотел сделать ей ничего плохого. Может быть, даже наоборот, он хотел помочь ей в сложный период ее жизни. Однако звериная злоба брошенного детеныша помогла не просто разбить ему бровь, но и практически довести его до позорного
