– На каменный уголь похож, – сказал Колян, передавая ему в руки находку.
– Похож, – согласился с ним Иван Иванович. – Только каменный уголь хрупкий, а этот твердый, хотя тоже легкий, как и уголь. Кстати, своей структурой он похож на кусок застывшей лавы. Знать бы, что это.
– Иван Иваныч, – воодушевился Колян, – а давайте я смотаюсь к Петровичу. Он наверняка знает, что это такое. Он наш, деревенский, тут неподалеку живет.
– С чего ты взял, что он знает?
– Так он, того, много лет проработал в городе в краеведческом музее. И про эту костяшку может, что подскажет.
– Ну, смотайся. А я пока чай поставлю.
Колян сел на велосипед:
– Я мигом.
Не успел Иван Иванович согреть воду для чая, как Колян вернулся. С ним на велосипеде на месте багажника чинно восседал худощавый старик с широко растопыренными врознь ногами, которые едва не касались земли. Он был в шляпе, при галстуке и, тем не менее, глядя на него, Иван Иванович сильно засомневался в его познаниях археологии.
Петрович напустил на себя очень умный вид.
– Ну, показывайте свои находки, – сказал он, подтягивая узел на галстуке.
Чувствовалось, что он очень серьезно относился к роли консультанта.
Его подвели к яме.
– Вот, – сказал Колян, указывая на глыбу, – видишь Петрович, какая хреновина. Иван Иваныч говорит, что это может быть кость динозавра.
Петрович надел очки.
– Чтобы что-то сказать, надо ее полностью раскопать. – Он сложил руки на груди. – Но уже сейчас можно констатировать тот факт, что эта кость от сородича динозавра.
– Ну, допустим, а это что? – спросил Колян, показывая ему найденный черный камень.
Петрович, повертев камень в руке и так и этак, сделал заключение:
– Да чем угодно это может быть. Хотя бы гавном этой самой твари.
– Как гавно? – хихикнул Колян.
– Очень просто. За много лет вступая в реакцию с газами земли, а также со всякого рода отложениями оно и стало вот таким.
– А вообще-то, что-то гавнистое в нем и правда есть, – сказал Колян. – Форма, вот что! Гавно, упавшее с высоты, имеет такую вот расплющенную форму. А задница этой твари, судя по этой кости, была расположена ну очень высоко.
– Верно мыслишь, – поддержал его Петрович. – Должно быть, этого добра еще много здесь вокруг этой кости.
Послушав Петровича, Иван Иванович спросил у него:
– Скажите, а чем вы занимались в музее?
– Я сторожем там работал, – ответил он, а потом гордо добавил: – Десять лет.
– Давайте чай пить, – все, что мог выдавить из себя Иван Иванович в ответ бывшему работнику музея.
У Коляна загорелись глаза, и он заметался.
– Иван Иваныч, – произнес он, – Иван Иваныч, а может того, по сто грамм? Как-никак, археологическая находка, так сказать, открытие… Отметить бы. Петрович ты как?
Петрович подтянул узел галстука и, покашливая, сказал:
– Не возражаю.
– Для кого-то может, это и открытие, а для меня одна головная боль, – в печали поведал Иван Иванович.
– Вот и подлечим ее, – не отступал Колян от своего предложения.
– Согласен, – сухо вставил Петрович.
Иван Иванович махнул рукой:
– А, черт, давайте, раз день не удался.
– А, по-моему, удался! – засиял в улыбке Колян.
– Несомненно, – не без основания для себя подтвердил Петрович.
Оставив найденный камень у ямы, новоявленная троица расположилась во дворе на травке, разложив трапезу на маленьком раскладном столике. Они благополучно выпили и закусили.
– Наверно, надо бы сообщить о находке куда следует, – сказал Иван Иванович.
– А куда следует? – спросил Колян. – Петрович, скажи.
Петрович задумался. После затяжной паузы он изрек:
– Мой совет, закопать эту яму и пусть покоятся эти останки с миром. Если сообщить куда следует, то набегут сюда и все переворошат тут вам. И будут ворошить не один месяц. Они же кисточкой буквально будут вести раскопки.
– Кисточкой?! – воскликнул Колян.
– Именно. А тебе это надо Иваныч? И что ты сделаешь за лето на своем участке? Ничего.
– А верно говорит. Голова! – поддержал Петровича Колян.
– Если бы за беспокойство деньги заплатили, тогда ничего, – продолжил Петрович. – Но ведь не дадут же ни хрена.
– Это точно, – вновь поддержал Петровича Колян.
Троица вновь выпила и закусила. Возобновил беседу Иван Иванович:
– Интересно все же, какого же она размера эта кость?
– Большая, – ответил ему Петрович.
– Очень большая, – уточнил Колян.
– Я представляю, какая эта громадина была в живом виде. Наверно, тонн пятнадцать весила, – предположил Иван Иванович.
– Вероятно, – согласился с ним Петрович.
Колян разлил водку по стаканам. Чувствовалось, что в его душе настоящий праздник. Подняв стакан, он обратился к Ивану Ивановичу:
– Какие будут планы у нас, командир?
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, на счет колодца.
– А что на счет колодца. Будем в другом месте рыть.
– А где?
– Посмотрим. Не хватало еще, чтобы и на другом месте наткнуться на подобное.
– Тогда выпьем за то, чтобы этого не произошло.
Опустошив стакан, Колян пошел по нужде и ни куда-нибудь, а к яме. Подойдя к ней, он про нужду напрочь забыл. И не только о ней. Будучи захмелевшим, он вмиг протрезвел. Причиной всему этому стал тот самый найденный им камень, на который он смотрел, разинув рот. Простояв так минуту-другую, Колян попятился назад, в результате чего, зацепив ногой лопату, повалился на землю. Поднявшись, он пулей рванул к Петровичу и Ивану Ивановичу.
– Там, там, – загорланил он. – Там наше гавно!..
– Что? – в два голоса спросили у него Петрович и Иван Иванович.
– Идите со мной. Вы не поверите…
Троица подошла к яме. Наступила немая сцена. Неизвестный черный камень, найденный Коляном, стал бесцветным. Теперь его легко можно было спутать с алмазом.
Иван Иванович посмотрел на Петровича.
– Знаток археологии, и это ты называл гавном.
Петрович, глазом не моргнув, сказал:
– Если гавно заблестело, это не значит, что оно перестало быть гавном. Реакция с дневным светом и вот результат.
– Это ж надо! – восторгался Колян. – Кто бы мог подумать. – Он взял камень в руки. – Может, он денег стоит?
– Возможно, возможно, – закивал Петрович.
– Как же возможно? – насмешливо спросил Иван Иванович. – Гавно разве может что-то стоить?
Петрович в очередной раз подтянул узел галстука. Оставаясь невозмутимым, он ответил:
– Напрасно шутишь, Иваныч. В мире есть не одно гавно, которое стоит огромных денег.
– Ты философ, Петрович, – произнес Иван Иванович. – Объемно мыслишь.
Компания вновь стала выпивать. Теперь же неизвестный камень занял почетное место в центре столика рядом с бутылкой водкой, второй бутылкой. От выпитого у каждого из них, правда, в разной степени, стал заплетаться язык. Конструктивно обсудив все наболевшие проблемы человечества, они вновь остановились на находке.
– Надо бы отвезти его в город, – тыкая пальцем по камню, сказал Петрович, – в наш музей к Сергею Сергеевичу. Он специалист, как и я. – Он ударил кулаком по столику. – Сергеич подтвердит, что это гавно!
От удара Петровича вздрогнул Колян, который умиротворенно умилялся неизвестно чему.
– Да, – ожил он, – надо отвезти.
Иван Иванович, подперев руками подбородок, едва открывая рот, спросил:
– А кто такой Сигей Сигеич?
– Директор музея, – ответил Петрович. – Доктор наук.
– Поехали к нему, – вставая, сказал Иван Иванович.
– Поехали, – присоединился к предложению Ивана Ивановича Колян.
– Поехали, – не стал возражать Петрович.
Прихватив с собой находку, они направились в город. По пути, пока ехали в автобусе, они несколько протрезвели и Иван Иванович назвал их совместный вояж идиотской выходкой, с чем Петрович и Колян согласились. Но было уже поздно возвращаться, и они решили довести дело до конца.
* * *
Сергей Сергеевич, директор музея и как единственный его сотрудник, принял подвыпившую троицу в своем маленьком кабинете. Принесенную ему находку он разглядывал очень внимательно, разве что на вкус не опробовал ее. Троица, в свою очередь, обступившая со всех сторон Сергея Сергеевича, внимательно следила за его реакцией.
Наконец, после продолжительного осмотра, Сергей Сергеевич сказал:
– Ну что, какой вывод можно сделать. Это неизвестный материал и ранее он нигде не встречался. Вообще, все, что вы рассказали, какая-то невероятная история. У меня тут гость один есть, он итальянец. Сумасшедший, какой-то. Фанатик всего редкого и необычного. Сейчас он российской экзотикой интересуется. Может, он что подскажет. Пойдемте со мной, он в зале музея. Без устали разглядывает наши скудные экспонаты. Одним словом, ненормальный.
Все прошли в зал музея, где находился один единственный человек. То, что он был итальянцем, не вызывало никаких сомнений – этакий типичный мафиози с кровожадными глазами. Но, увидев Сергея Сергеевича и сопровождающую его троицу, он тут же перевоплотился в саму любезность. Он расплылся в улыбке, обнажив свои, явно вставные, белоснежные зубы.
