Взирая на пышущего здоровьем Владимира, Аркадий сетовал: «И здесь у него все в порядке. А еще говорят, что человек кузнец своего счастья. Но как же так: оба в первый раз, оба у одного озера, оба сидим рядом друг с другом, а везет одному ему. Но хоть одна рыба, пускай полудохлая, могла же подплыть и к моему крючку?»
Аркадий вскинул удочку и оглядел крючок – червяк был на месте. Плюнув на него и сделав из него мокрое место, он насадил на крючок другого червяка, свежего. Но, увы, Аркадий от этого ничего не получил. Он пересел на другое место, но и эта комбинация оказалась для него пустой.
– Обана! – закричал в очередной раз Владимир, радуясь своей фортуне.
Аркадий опять накрылся с головой курткой. Но на этот раз не холод заставил его вспомнить о ней. Она понадобилась ему, чтобы не видеть счастливую физиономию Владимира.
«Поразительно, – рассуждал Аркадий уже без надежды на улов, – как может удача столько раз улыбаться одному человеку. Какая наглость! Имея машину, он по лотерейному билету выигрывает еще одну. А этот билет он не купил вовсе, а просто получил его на сдачу. Какая наглость! Встретил девушку, а она оказалась богатейшей девицей. Даже его теща и та оказалась человеком. А я? А мне? Все дается кровью и потом. Какая бесстыжая наглость!»
– Ну, как ты, все мечтаешь? – по-доброму посмеиваясь над своим другом, спросил Владимир.
Взбеленившись, Аркадий хотел броситься на удачливого рыбака с кулаками, но с трудом сдержался. От ярости его лицо стало багровым, а все жилы на нем натянулись струной.
– Тебе не жарко под курткой? – продолжал подтрунивать его Владимир.
Аркадий ему ничего не ответил, но про себя подумал: «Скажет еще одно слово – и я за себя не ручаюсь».
– Смотри, еще одна! – возликовал Владимир.
Как осколок взорвавшейся гранаты, Аркадий подлетел к Владимиру. В одно мгновение он сломал его удочку и опрокинул его ведро – рыба, пойманная Владимиром, вновь оказалась в озере.
– Ты что?! – закричал Владимир, ошеломленный поступком Аркадия.
Аркадий пришел в себя и понял, что сотворил что-то ужасное. Он стал извиняться:
– Прости, погорячился я. Мне показалось, что ты издеваешься надо мной. Давай выпьем, а? Эту чертову рыбу еще готовить надо, а у нас в наших машинах закуска пропадает. Зря, что ли везли? А на этой рыбе свет клином не сошелся же. Ну что, дернем к своим машинам?
Понимая обиду Аркадия, Владимир проявил великодушие и принял его извинения.
– Ладно, пошли. Действительно, пора выпить и перекусить.
Они пошли к своим машинам, которые были оставлены ими недалеко от озера. Чтобы добраться до них, им нужно было пройти небольшое болото, скорее, даже не болото, а участок со стоячей илистой водой.
Они проходили по нему бок о бок, как вдруг Аркадий провалился по колено в воду и стал медленно погружаться.
Владимир поспешил ему на помощь.
– Сейчас я тебя вытащу, давай руку, – сказал он.
Аркадий истерично закричал:
– Не подходи! Не подходи, сволочь!
– Да ты что? Ты же утонишь! – забеспокоился Владимир.
– Не подходи! – продолжал кричать Аркадий.
– Да что с тобой? Мы же с тобой друзья, – испугался не на шутку Владимир, наблюдавший как его друг постепенно исчезает.
– Мы же с тобой были рядом, а провалился я! Почему именно я? – заревел Аркадий, и лишь когда вода коснулась его рта, он протянул руку.
Владимир оттащил его в безопасное место.
– Мы же с тобой друзья. Разве можно так? – произнес взволнованный Владимир.
Они молча добрались до места, где стояли их машины. Автомобиль Владимира стоял на месте, а автомобиль Аркадия отсутствовал – его угнали.
Аркадий заметался как зверь в клетке.
– Не паникуй, может, это местная шпана решила покататься на ней, – сказал Владимир и, глядя на безумное выражение лица Аркадия, испугался за свою жизнь. И не напрасно – Аркадий с остервенением бросился на него. Как от бешеной собаки Владимир дал от него деру.
– Убью! – завопил Аркадий.
– Мы же с тобой друзья! – закричал в ответ ему Владимир.
Маленький Аркадий, преследуя огромного Владимира, обрушил на него шквал брани.
О, дорогой!
Белолицая, с густыми пепельными волосами и с голубыми глазами Маруся была особой очень симпатичной и яркой. Ее пухленькие щеки украшал румянец, да такой красный, будто он был раскален огнем. Казалось, что если притронуться к ее щекам руками, то ожег неминуем. У нее была тонкая талия, пышная высоко приподнятая грудь и широкие бедра. От ее статной фигуры и волнующего тела мог остаться равнодушным разве что покойник.
Созданная для любви, Маруся очень долго пребывала в старых девах. Все ее подруги были замужем, а некоторые из них даже успели развестись и выйти замуж по второму разу. А она, обладая сладострастной натурой и обликом, никак не могла встретить того единственного своему сердцу человека, который бы избавил ее от одиночества и подарил ей счастье семейной жизни.
Все мужчины, которых она встречала на своем пути, все без исключения, желали лишь одного – с ней переспать. Ни один из них не помышлял о серьезных с ней отношениях. «Неужели я так вульгарно выгляжу, что на меня смотрят, как на проститутку?» – спрашивала она себя.
Маруся меняла прическу, не пользовалась косметикой, скромно одевалась, но все тщетно – мужчины продолжали смотреть на нее с нескрываемой похотью, откровенно давая ей понять о своих непристойных намерениях.
Работая в библиотеке, в которой когда-то кипела жизнь, и Марусе некогда было за целый день присесть, то с начала перестройки, когда пропал интерес к знаниям, она прозябала в атмосфере безделья, скуки и безысходности.
Холодный и пустой читальный зал библиотеки с его огромными столами, расположенными рядами, представлялся Марусе одним большим склепом, а те редкие хмурые посетители, которые туда захаживали, казались ей близкими тем, кто там покоился.
Одичав от непросветного одиночества дома и на работе, Маруся думала, что ее положение не что иное, как предначертание судьбы, с которой бороться бесполезно. «Ах!» – с чувством обреченности она часто вздыхала в пустоте зала, где раздавалось ее эхо.
Ей было за тридцать, когда она, отчаявшись найти любимого, наконец, вышла замуж за Эльдара, который был младше ее на десять лет.
Это был южанин с правильными чертами лица, небольшого роста брюнет, плотный и, как все, кто вырос на юге, он был горяч и вспыльчив.
Маруся встретила его совершенно неожиданно на пороге своей квартиры, когда на его звонок открыла ему входную дверь. Он стоял перед ней, держа в руке маленький чемодан: его горячие живые глаза блестели, а взгляд был столь пронзителен, что Маруся была им заворожена, да так, будто от него исходила гипнотическая сила.
– Вам кого? – спросила она.
– Вы вызывали слесаря? Я по поводу испорченного крана, – сказал он с небольшим акцентом.
Впившись в него глазами, Маруся почувствовала радужное возбуждение и в то же время такое сильное волнение, от которого стеснило ее грудь.
– Вы, наверное, ошиблись, – с трудом, словно ей не хватало воздуха, промолвила она, а потом, будто кто-то другой открывал ей рот, произнесла: – Но вы можете посмотреть мой кран, он тоже…
Смерив взглядом Марусю, Эльдар вошел в квартиру, да так там и остался.
Влюбившись в Эльдара с первого взгляда, Маруся заманила его в свою западню, подобно изголодавшейся лисице, измученной мытарствами в поисках добычи. Она с таким рвением взялась за его обольщение, проявив при этом такое усердие, что он не успел опомниться, как оказался плененным ею. И ему понравилось быть таковым, так как видел себя возле нее в приятной роли самца, который без устали удовлетворял жадную до секса Марусю, заводившую его в постели мгновенно.
Их медовый месяц сопровождался бурными совокуплениями. Они занимались любовью не только в кровати, но и везде, где на то была малейшая возможность – на полу, на подоконнике, на тумбочке, которая однажды не выдержала их любовного экстаза и сломалась, на столе и даже у горячей отопительной батарее. Обжигаясь, но находясь в возбужденно-страстном состоянии, они не чувствовали боли, которая приходила к ним лишь после того, как они оповещали о пике блаженства своими неизменными воплями: «О, дорогой!» – выкрикивала Маруся. «О-о-о, моя пуська!» – голосил Эльдар.
После долгого воздержания Маруся была неутомимой и ненасытной. Она превратилась в женщину безудержную в своем желании вновь и вновь испытывать волшебный экстаз страсти. И Эльдар в полной мере удовлетворял эту ее потребность, за что она его боготворила. Она буквально трепетала перед ним и просто сходила по нему с ума.
Однако сколь долго бы не продолжался шторм, рано или поздно наступает штиль. В их сексуальной жизни он наступил после того, как каждый из них вернулся к своей работе. Но наступил он не сразу.
Поначалу все шло неплохо, была полная идиллия. Они вместе уходили на работу и почти одновременно возвращались домой, где ужинали, пили чай, смотрели телевизор, завершая размеренные вечера в нежных объятиях друг друга.
