7
Я не стала приводить себя в порядок и, не дав себе шанса передумать, вышла из студии и сразу поймала такси. Кажется, никогда еще я не получала такого заряда адреналина; все мои клетки дрожали и уничтожали друг друга, сердце отчаянно колотилось, подстегнутое алкоголем и осознанием того, что я собираюсь сделать.
Две части меня паниковали по разным причинам.
Обычная часть, полагавшаяся на каждодневность Кирана и надежду никогда больше не оставаться одной, пыталась меня удержать, подсказывала отмазки, советовала прихорошиться и сочинить ложь поубедительней.
Другая – новая, решительная и целеустремленная половина – подгоняла такси и твердила: беги, беги, беги. Выбирайся как можно скорее и бесповоротнее. Сожги дом, запри Кирана внутри, забудь все настолько быстро, насколько позволит реальность.
Повседневная половина пыталась успокоить, демонстрируя хронику из наших с Кираном лучших моментов, которые компенсировали все остальное. Я видела, с каким удовольствием по вечерам забиралась в тихую постель рядом с ним, каким веселым он порой бывал, когда приходил в прекрасное настроение, как заботился обо мне, когда я болела.
Мне вдруг пришло в голову, что во все эти скупые моменты я просто чувствовала облегчение – облегчение от того, что в такие минуты исчезает то, остальное, с чем я жила большую часть времени, – привычные, поистине обыденные холодность, пренебрежение, презрение и ненависть.
Попреки и поучения, сомнительные комплименты и язвительные советы. Постоянное осознание, что я никогда не смогу стать такой, как он хочет. Исчезновение на время боли, которое я принимала за удовольствие. Я словно связывала себя, чтобы с наслаждением освободиться от пут, протыкала себе ногу ножом, чтобы почувствовать, как она заживает.
Я страдала и считала страдание благом. Я превратила страдание в свою работу.
8
На Рэтмайнс-роуд я неуклюже вылезла из такси. Было еще очень рано, и компания незнакомых тридцатилетних парней по-доброму рассмеялась при виде моего состояния, возможно вспомнив себя самих в прошлом.
Я вставила ключ в замок, но не успела повернуть, как дверь нашей квартиры распахнулась.
Он смерил меня взглядом, отвернулся и быстрым шагом пошел внутрь; я потащилась следом, сердце стучало где-то в горле. Вошла в гостиную, положила сумку и вещи на стол и рухнула на диван.
– Я хочу расстаться, – сказала я.
В голове еще плыло от выпитого.
– Да неужели? – с издевкой отозвался он.
Он ничуть не удивился. Я испытала внезапное облегчение. Возможно, все пройдет куда легче. Возможно, он догадывался, что это случится. Возможно, он чувствует то же самое!
– Почему ты хочешь расстаться?
Его взгляд был ускользающим, холодным, саркастичным.
Я не знала, что ответить. Я рассчитывала, что после моего заявления дальнейших объяснений не потребуется, что он удивится, разозлится и разорется.
Киран направился к спальне, взмахом руки велев следовать за ним.
Двигался он как обычно – быстро и плавно.
Я же, цепляясь за мебель и стены, поплелась по коридору. Голова уже раскалывалась.
Когда я вошла в спальню, он сидел на краю кровати.
Постель покрывали мои дневники.
Он разложил их широким веером по всей кровати.
Все мои слова были перед нами. Все, что я сделала. Все, с кем я трахалась.
Мои чувства к Ноа.
Моя неудовлетворенность отношениями с Кираном, мое охлаждение к нему.
Он медленно усмехнулся, жутко и криво, взял один из блокнотов и зачитал вслух:
– «Не знаю, почему я такая. Не знаю, почему мне нужно, чтобы меня били, оскорбляли и унижали. Понятия не имею, почему это так. Но правда в том, что я этого хочу, а Киран, похоже, не собирается мне это давать».
Он снова поднял на меня взгляд, и на его красивом лице опять возникла нехорошая улыбка.
– Прости, – сказала я до смешного невпопад.
Меня трясло. Мне требовались сахар, холодная вода, душ. Мне требовалось исчезнуть.
– Прости, – повторила я.
Извинение прозвучало настолько фальшиво, что в его искренность не поверила даже я сама. А потом я заплакала – села в углу, уткнула голову в колени и неудержимо разрыдалась. Одной рукой я закрывала лицо, а другой попыталась ухватиться за его руку. Я успела коснуться его ладони, но он тут же вскочил.
– Ты не говорила, что этого хочешь.
Я продолжала плакать, не слыша его, не видя, что он делает.
Он расстегивал пряжку ремня, пуговицу, молнию, а я так и сидела, забившись в угол, скорчившись, пытаясь спрятаться от происходящего, от своего позора. К лицу я прижимала его футболку, дышала в нее и вытирала слезы.
И тут оказалось, что Киран голый.
Неожиданно он опустился передо мной на колени и поцеловал меня. При мысли, что он меня вовсе не ненавидит, меня охватило блаженство, и со счастливым облегчением я ответила на поцелуй.
Он быстро и грубо сунул руки мне под платье. Я вскрикнула от удивления.
Он снова нежно поцеловал меня, и на секунду я почувствовала себя очищенной от грехов. Я прощена.
Он резко стащил с меня трусы и опрокинул на спину.
– Эй, – пробормотала я, от удивления перестав плакать и только теперь осознав всю странность его поведения.
Он нажал мне на живот чуть выше лобка, чтобы я не дергалась. Сердце мое учащенно колотилось. Меня тошнило от его прикосновений, но я терпела. Твердила про себя: «Если будет только это, а потом я смогу уйти, я выдержу».
Когда он вошел в меня, я зажмурилась, крепко, до белых искр в темноте. А потом он меня ударил.
Сначала влепил мне пощечину, но я все равно не открыла глаза, и тогда он ударил кулаком. Я уставилась на него, от потрясения даже приоткрыв рот.
– Я думал, тебе это нравится, – сказал он.
Я снова заплакала, завозилась, пытаясь сопротивляться.
Когда я извернулась настолько, что двигаться ему стало неудобно, он ухватил меня за волосы и резко дернул, поднимая голову. Сунул член мне в рот, крепко держа меня за загривок, и принялся двигать бедрами.
Я захлебывалась рыданиями.
– Хватит ныть, сука, – сказал он.
Сквозь слезы я глянула на него и увидела его ненависть – яростную, абсолютную.
– Я думал, тебе это нравится, – снова сказал он, проталкивая член в горло.
Я уже задыхалась, но он лишь презрительно ухмыльнулся.
– Вот что тебе нравится, – повторял он.
9
Кончив, он сразу скрылся в ванной.
Я быстро собрала сумку и ушла.
Ту ночь я провела в отеле, отмокая в обжигающей ванне.
Через две недели я уехала из страны.
Май 2015. Афины
1
После расставания с Кираном я провела шесть
